с самой высокой вершины горы в хорошую погоду. Внизу, на побережье, сквозь густую листву деревьев монах видел церковный купол ближайшего греческого монастыря Пантократор. С моря прозвучал глухой удар колокола – призыв к вечерней молитве.
Как бы странно это ни звучало, у Николая за плечами были две насыщенные жизни до того, как он попал сюда, на гору. Ему не разрешали говорить о первой, чтобы не подвергать себя излишней опасности. Вторую он провел в основном в Великом княжестве Московском, в том числе целых семь лет в качестве члена опричнины, пресловутой царской лейб-гвардии. Ему пришлось поклясться в вечной верности Ивану IV, после чего все двери были для него открыты.
Сегодня ему было стыдно за многие злодеяния, которые он был вынужден совершать с соратниками по черному братству. Опричники вставали в полночь, чаще всего молились до рассвета в церкви, затем ели в праздничной обстановке и выезжали верхом, в черных одеждах и с привязанными к седлам собачьими головами. Под предводительством жестокого Малюты Скуратова опричники нападали на усадьбы отдельных бояр, убивали их и похищали их жен и дочерей для собственных плотских развлечений. Разгромленные и униженные бояре больше не сопротивлялись. В стране царили страх и ужас, в то время как лучшие солдаты царя сражались на западном фронте в затяжной и изнурительной ливонской войне, неся большие потери.
Бывший посланник Священной Римской империи против своей воли вновь оказался в смертоносной гвардии Ивана IV. Вместе с другим немцем, молодым авантюристом Генрихом фон Штаденом, он получил разрешение торговать в московском купеческом квартале алкоголем и изделиями из сибирской пушнины.
Уже чисто внешне они отличались от русских купцов: носили европейскую облегающую одежду, рейтузы и пестрые жакеты, в то время как их русские друзья выходили на работу в шубах, кожаных сапогах и норковых шапках, как будто хотели похвастаться своим богатством. Все вместе они жили в небольшом доме в Китай-городе, в двух шагах от недавно возведенного храма Василия Блаженного. В ответ Николай обязался регулярно делать царю доклады о ситуации в Европе. Необходимую информацию он черпал из разговоров с европейскими купцами и экспертами, которые в большом количестве стекались в Москву.
Иван IV подозревал Штадена в шпионаже в пользу Запада. Но он был высокого мнения о ставшем позже афонским монахом Николае, поскольку пророчества, которые он слышал из его уст, часто сбывались. Фактически иностранный гвардеец предсказал ему решающие мировые политические события, такие как морское сражение при Лепанто у греческого побережья в 1571 году, когда христианский союз разбил мощный турецкий средиземноморский флот. Таким образом, как он и предрек тогда царю, турецкий суверенитет в восточной и южной части Средиземного моря был навсегда уничтожен.
В следующем году царь услышал предсказание роковой Варфоломеевской ночи в Париже, когда католики устроили погромы и изрубили тысячи гугенотов-протестантов. Позже приезжавшие в Москву очевидцы рассказывали, что молодой французский король Карл IX, сын Генриха II, с балкона своего дворца из ранее неизвестного ручного огнестрельного оружия прицельно произвел смертельные выстрелы в своих подданных. Многие москвичи связывали события во Франции с разгулом насилия, которое Иван IV творил со своим народом. Всего за два с половиной года до этого царь жестоко расправился с новгородцами, утопив мужчин, женщин и детей в ледяной воде Волхова. Причиной тому стал донос Скуратова, что городские старейшины Новгорода якобы решили отколоться от Московии и присоединиться к Польше и Литве.
Просвещенному немецкому гвардейцу пришлось с ужасом наблюдать, как царь в один из своих печально известных приступов ярости, когда он слишком часто впадал в кровавый беспредел, во время публичной массовой казни на Красной площади приказал живьем изрезать на куски министра иностранных дел Висковатого, а еще одного министра поочередно обливать кипящей, а затем ледяной водой.
Монарх согнал напуганных горожан на место казни и лично объявил выведенным напоказ и закованным в цепи бывшим сановникам свой вердикт: государственная измена. У лишенных гражданских прав едва ли была возможность защитить себя. В толпе раздался вскрик, когда Скуратов, который несколько месяцев назад собственноручно задушил свергнутого митрополита Московского в его монашеской келье, выхватил меч и отрезал нос беззащитному и униженному главному дипломату. После чего другие опричники приступили к жестоким кровавым расправам. В конце концов молодой гвардеец сжалился над замученным и так аккуратно вонзил нож в его истерзанное тело, что тот был избавлен от дальнейших мучений. Царь увидел это и снова заподозрил предательство.
Вечером каменистая земля у стен Кремля была пропитана кровью. Царь махнул рукой – в какой-то момент ему тоже было достаточно увиденного и внушенного ужаса своим подданным. Еще сотня человек, апатично ожидавших своей жестокой казни, были помилованы. Черная гвардия последовала за царем в запертый Кремль. Иван велел звонить в колокола и укрылся в церкви для молитвы.
Экс-посланник знал, как будут дальше развиваться события. Опричнина скоро внезапно прекратит свое существование. Несмотря на то что Иван часто слушал его предсказания с нескрываемой яростью, он не тронул его пальцем. Прорицатель всегда пыталась отговорить Ивана от войны против балтийских соседей. После первоначальных успехов в Прибалтике и оккупации большей части Ливонского государства русскими войсками царя преследовало одно поражение за другим. Польша и Литва объединились в одно государство и вместе со шведами вытеснили Россию из Прибалтики. К концу своего правления Иван Грозный настроил против себя весь Запад и снова потерял с таким трудом завоеванный доступ к Балтийскому морю.
Провидец настоятельно рекомендовал монарху не пренебрегать южным флангом империи. Это грозило новым вторжением татар. Иван IV насмешливо возразил:
– Я прогнал всех татар! – Но в 1571 году непредвиденное нападение крымско-татарской конной армии на Москву, подстрекаемое Польшей, привело к уничтожению российской метрополии. Город выгорел до Кремля.
Царь находился в это время в своей летней резиденции под охраной опричников. В ярости он искал виновных в этом позоре и на этот раз нашел их в своей черной гвардии. Без дальнейших церемоний он распустил опричнину, пытал и казнил некоторых своих верных соратников. Параноидальный монарх больше не доверял никому, кроме преданного Скуратова, который безоговорочно выполнял все его бесчеловечные приказы. После смерти своей второй жены Иван IV женился на родственнице своего начальника секретной службы. Но еще до того, как молодая женщина могла быть коронована царицей, она была отравлена.
Однажды ночью, когда Николай вместе со Штаденом осматривал запасы своих товаров в подвале под домом, в стене вдруг открылась скрытая дверь. Скуратов напугал немцев почти до смерти. Он потребовал у Николая под угрозой пыток и ареста сказать о нем доброе слово царю.
Так что же, даже он, царский домашний и
