Современный терроризм изначально транснационален. Поэтому исследование не может быть полным, если не рассматривать феноменологию международного терроризма[182].
По мнению В. Е. Петрищева, до сих пор не решена проблема разработки универсальной дефиниции понятия терроризма. Перспективным ему представляется подход, при котором исследователи стремятся определить терроризм как системный многоаспектный социально-правовой феномен. В плане юридических оценок терроризма обозначился достаточно эффективный путь его идентификации как совокупности преступлений террористического характера. Преступления террористического характера согласно российскому Федеральному закону «О борьбе с терроризмом» — это преступления, предусмотренные ст. 205 УК РФ — терроризм, ст. 206 — захват заложников, ст. 207 — заведомо ложное сообщение об акте терроризма, ст. 208 — организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, ст. 211 — угон судна или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, ст. 277 — террористический акт, ст. 360 — нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой, и другие, совершаемые с террористической целью.
С криминологической же точки зрения терроризм — это и угроза безопасности, и совокупность террористических организаций, и террористическая деятельность, и часть организованной преступности, и форма экстремизма[183].
Терроризм по определению В. Е. Петрищева имеет место, если: 1) осуществляется систематическое, социально или политически мотивированное, идеологически оправданное насилие либо угроза его применения; 2) существует двухэтапная цель: устрашение людей и управление их поведением в интересах террористов; 3) выбраны объект непосредственного воздействия (люди или материальные ценности) и объект управления (заранее определенные социальные группы или слои, представители органов власти); 4) применяется для достижения цели насилие нелегитимно[184].
Другой исследователь — Ю. С. Горбунов понимает под терроризмом средство противоправного политического, экономического и криминального противоборства или принуждения. Любая террористическая акция, по мнению Ю. С. Горбунова, имеет два объекта преступных посягательств. Первичный — объект воздействия устрашения (физическое лицо, группа лиц, материальный объект). Вторичный — объект управления (общественные отношения)[185].
Ю. С. Горбунов считает, что можно выделить следующие критерии, позволяющие признавать в судебном порядке то или иное общественное объединение или иную организацию террористическим:
• декларирование в программных документах террористических целей, признание возможности использования противоправного насилия или угрозы его применения для достижения целей организации;
• публичные призывы руководителей организации или ее структурных подразделений к использованию терроризма, а также публичные высказывания террористических намерений или угроз;
• подстрекательство к террористическим акциям, насилию над физическими лицами или организациями, уничтожению материальных объектов в террористических целях;
• издание или распространение через средства массовой информации материалов, пропагандирующих совершение преступлений террористического характера;
• создание организованной группы, в том числе незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации) для совершения террористической акции, а равно участие в такой акции;
• вербовка, вооружение, обучение, перемещение в «горячие» точки, использование террористов, а равно участие последних в террористических акциях на территории России или за ее пределами;
• обучение членов террористической организации в специальных лагерях практическим навыкам;
• участие членов террористической организации в качестве инструкторов «новобранцев»;
• создание совместно с признанными в судебном порядке террористическими организациями финансовых фондов, финансирование таких организаций или отдельных террористов или оказание им иного содействия;
• пропаганда идей терроризма, в основе которых лежит якобы имеющее оправдание насилия в отношении непричастных лиц ради достижения «благородных» целей;
• наличие вертикальной структуры организации;
• наличие конспирации;
• наличие вооруженных подразделений, складов оружия и боеприпасов, лагерей (школ) идеологической и практической подготовки, целенаправленный подбор и прием в члены организации психически неуравновешенных лиц, способных играть роль смертников;
• поддержание контактов с другими террористическими организациями, а также организациями, занимающимися незаконным оборотом наркотиков, оружия, вербовкой, вооружением, обучением, направлением в «горячие» точки и использованием профессиональных боевиков или наемников.[186]
Адекватность разработанного понятия терроризма потребностям общества в значительной степени зависит от состояния не только правоведения и политологии, но и философии, а также теологии.
Один из известных криминалистов Германии А. Трауберг[187] считает, что необходимыми компонентами терроризма являются: наличие политической цели, целенаправленное применение насилия для устрашения, наличие организационной структуры, общественная изоляция субъектов террористической деятельности. Предотвращение и профилактика терроризма — это главная и первостепенная задача. Профилактика террористических актов включает: получение фактических данных о выявленных причинах и условиях, способствующих совершению теракта. В борьбе с терроризмом посредством реализации профилактических норм: предупреждения, выявления, пресечения террористической деятельности участвуют федеральные органы исполнительной власти и их территориальные органы в субъектах Федерации, координационным органом которых является Межведомственная антитеррористическая комиссия РФ.
Процесс расследования преступлений террористического характера регулируется нормами уголовно-процессуального права. Согласно ст. 151 УПК РФ расследование преступлений такого характера, предусмотренных ст. 205, 208, 211, 277, и 360 УК, относится к компетенции органов ФСБ России.
Религиозный фанатизм
В последние годы религиозный фанатизм занимает в общественном сознании особое место. Волна террора, прокатившаяся по миру, высшими точками которой стали взрывы башен-близнецов в Нью-Йорке, взрывы жилых домов в Москве, Волгодонске, Каспийске, а также взрыв госпиталя в Моздоке в августе 2003 г. и трагедия, разыгравшаяся в спасенном от взрыва театрально-концертном комплексе на Дубровке в Москве, резко актуализировала разговор о противоречиях между мировыми религиями.
Поскольку в основе террора, эксплуатирующего формальные и обрядовые отличия мировых религий, лежит невежество масс (а иногда и политиков), решение проблемы во многом обусловлено способностью мирового сообщества гарантировать религиозное просвещение и глобализацию духовного наследия всех мировых религий. Родственные узы мировых религий и есть основа единства всех национальных культур, основа для всеобщего умиротворения.
Вместе с тем было бы крайне наивным считать, что воспитание веротерпимости (равно как и уважения атеистических взглядов, почти исчезнувшего из мировой политики) является достаточной предпосылкой для самозатухания террористической идеологии. Для этого нужен новый миропорядок. Мир, в котором нет государств и народов изгоев, падающих экономик, растущей с каждым днем пропасти между богатыми и бедными странами. Момент истины, по-видимому, настал. Растущий терроризм превратился в симптом крайне опасной фазы неустойчивого развития человечества. Никто не знает, сколько у нас есть времени для того, чтобы создать более справедливый мир.
К сожалению, слова «фанатизм», «ислам» и «терроризм» в обывательском сознании слились воедино. Отчасти в этом виновато телевидение, стремящееся выразить подспудные тенденции массового сознания в видеоряде: палестинские мальчишки, швыряющие камни в израильских солдат, бородачи Хаттаба, устраивающие богатые застолья в горных чеченских деревнях, красивые мечети в Париже, Франкфурте, Лондоне, Нью-Йорке, экспертные оценки по вопросу о «конфликте цивилизаций».
Все это преподносится на фоне горячих новостей о происшедших в мире кровавых деяниях террористов. Не удивительно, что люди устанавливают связь между разнородными событиями изобретательнее и быстрее, чем профессиональные журналисты.
Фанатизм во всех его формах (от лат. fanatus — исступленный), существует столько же, сколько цивилизация. Обычно это явление определяется как крайняя степень приверженности какой-либо идее или делу, основанному на слепой вере в правильность своих суждений и действий[188]. В ХХ в. фанатизм стал явлением политическим, массовым и опасным для существования всего человечества. При этом необходимо учитывать следующее важное обстоятельство. Если пользующийся авторитетом религиозный фанатик объявляет джихад, то это вовсе не означает, что следом за ним все его последователи получат четкие инструкции и будут готовы с радостью пойти на смерть. Нет, они вольны действовать сами по себе. Стать идейным самоубийцей исламского фанатика заставляет не Коран, а его клятва, скрепленная кровью.
