— Она идет, босс, — сказала она мне голосом, переполненным радостью. — Ты должен встать на свое место.
Я стоял под свадебной аркой, Артем рядом со мной. Дмитрий и Роман поссорились с мальчиками, прервав их игру и заставив их сесть на свои места. Николай отвечал за кольца — кольца, о которых Дмитрий заботился до того, как наступило нужное время. Оставить малыша ответственным за украшения никогда не было приемлемым вариантом.
Ветер свистел в кронах деревьев, шевеля листья и цветы. Свободные лепестки попали в поток, танцуя над проходом и землей, как крошечные торнадо. Я слышал пение птиц с их ветвей и тихие голоса моего сына и племянников.
Роксана и Евва выскользнули из дома первыми, обе одетые в соответствующую официальную одежду. Серебристая ткань развевалась на ветру, когда они направлялись к нам. Евва держала корзинку с лепестками, которые она наугад бросала, когда мать несла ее к своему месту.
Идеальная цветочница, подумал я, когда они сели, и обе послали Артему сияющие улыбки. Он никогда еще не выглядел таким счастливым.
Даника последовала за ней, умудрившись не полететь по проходу. Она села рядом с Роксаной, послав мне зубастую ухмылку. Сосредоточив все свое внимание на мне, она не заметила пристального взгляда Романа, чьи глаза были прикованы к Данике с такой интенсивностью, что я удивился, как ее кожа не горела под его лазерным взглядом.
За Даникой последовала моя племянница. Ее платье развевалось, как океанские волны, белокурые волосы оттеняли голубизну. Когда Наташа поймала мой взгляд, она послала мне лучезарную улыбку, выглядя совсем как маленькая девочка, которой она была все эти годы назад.
Я посмотрел на них всех, сердце сжалось у меня под ребрами. Моя семья, подумал я. Я знал большинство из этих людей в течение многих лет, строя с ними свою жизнь и дом. Когда я нашёл пятнадцатилетнего Романа на улице, я и представить себе не мог, что он будет держать моего сына на коленях на моей свадьбе. Когда я увидел танцующую Роксану, я не подозревал, что она станет одним из моих самых близких доверенных лиц и любовью всей жизни моего брата.
В мире не было других людей, с которыми я предпочел бы разделить этот момент.
Моя семья заерзала на своих местах, когда ее появление приблизилось. Предвкушение заставляло всех ерзать и перешептываться, их волнение было слишком сильным, чтобы сдерживаться.
Затем появилась она в поле зрения.
Я уже использовал каждое слово, которое существовало, в попытке описать Елену. Я обратился к фольклору и науке, в попытке найти ответы. Но не было ни слов, ни объяснений. Елена была и всегда была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел.
На ней было белое платье с длинными рукавами, легкая ткань струилась вокруг ее лодыжек. Прямые волосы ниспадали на нее, действуя как занавес для пары изумрудно-зеленых глаз, которые сияли, как маяки света, на ее лице. Между ее ладонями был букет наперстянок, фиолетовые колоколообразные лепестки которых были очевидны глазу.
— Привет, — сказала Елена почти застенчиво.
Способность мыслить полностью покинула меня. Все, что я сказал, было:
— Ты, кажется, забыла свою обувь.
Ее щеки сморщились, когда она улыбнулась, один только вид этого чуть не заставил меня упасть на колени.
— Я бы предпочла замерзнуть, чем надеть обувь.
Я почувствовал, как на моем лице появляется улыбка.
— Я знаю, lyubimaya — любимая.
Елена наклонила голову, заглядывая глубоко в мои глаза. Я знал, что она видит то, что я не мог — я никогда не мог воспроизвести уникальный способ, которым она видела мир вокруг себя. Все, что я мог сделать, это спросить ее и надеяться, что она даст мне честный ответ.
Я вытянул руки ладонями вверх. Она не нуждалась ни в каком поощрении, скользнув своими руками в мои, когда Роксана незаметно забрала букет. Мы держались друг за друга, когда Артем начал церемонию.
Когда пришло время для клятв, я почувствовал странный приступ нервозности. Судя по нахмуренным бровям Елены, она чувствовала то же самое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Елена, — начал я, голос был мягким, как ветерок, который щекотал наши щеки, — Под моей короной и властью я просто мужчина, и сегодня я стою перед тобой как мужчина, разговаривающий с девушкой, женщиной, которую он любит. Я пришел к тебе без каких-либо намерений или запретов, и по своей собственной воле.
Слезы навернулись у нее на глаза, предвкушая то, что я должен сказать.
— Много лет назад, когда я случайно наткнулся на статью в журнале об использовании ядов, я никогда не думал, что найду свою настоящую любовь между предложениями. Я открыл твою душу, окутанную жаргоном и статистикой, и обнаружил твое сердце, твои слова. Все, о чем я мог думать, было: «Вот кто-то, кто оставил часть себя в своей работе, и все же они остаются загадкой, все еще являются уравнением без ответа.» Я не мог найти тебя, не мог разгадать тебя... А потом я впервые увидел тебя, моя Елена. Ты всегда была самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. Твоя красота соперничает с луной, солнцем и землей. Но ничто из этого не сравнится с тем, чтобы слышать твой голос, изучать твои мысли и быть посвященным в твой разум. Ты моя душа, Елена. Мой мир без тебя не повернулся бы. Это величайшая радость в моей жизни стать твоим партнером и любить нашего сына. Я могу пообещать тебе, поклясться своей кровью и короной, что никогда не наступит момента, когда ты останешься без счастья и уважения. Никогда не наступит момента, когда я не буду любить тебя всем, чем я являюсь, и всем, чем я стану.
Я чувствовал влагу на своих щеках, но все это не имело значения, когда я смотрел в глаза Елены. Она быстро моргала, резко выдыхая.
— Твоя очередь, Елена, — ласково сказал Артем.
Она глотнула, пытаясь взять себя в руки. Я вытер ее слезы, мое сердце сжалось, когда она наклонилась к моей ладони, жаждая моего прикосновения.
— Кон, — начала она, голос был мягче, чем я когда-либо слышал. — Я потратила несколько дней, пытаясь написать клятву. Я использовала каждое слово в своем арсенале, создавала тысячи метафор. Искала прилагательные, в попытке описать, что ты для меня значишь, искала глаголы, в попытке объяснить, насколько хорошо я буду заботиться о тебе. Словари, тезаурусы, все, что я могла найти. Я даже попросила Романа о помощи.
Послышались смешки.
— Но... — ее губы задрожали. — Я могу сказать тебе только одно слово, я могу дать тебе только одно обещание. Это может выйти не лирично и не долго; это может быть не список фактов, подробно описывающих все, что ты для меня значишь. — она закатала рукав, демонстрируя мне кожу. Нацарапано было одно-единственное слово. — Любовь. Единственная клятва, которую я даю тебе, это любовь. Я любила тебя вчера, а сегодня я люблю тебя еще больше, и завтра буду продолжать любить. Пока воздух не покинет мое тело, я буду безнадежно и разрушительно влюблена в тебя.
Елена протянула мне руку. Я прижался губами к чернилам, глубоко вдыхая.
— Lyubimaya — Любимая. — единственное слово, которое я мог произнести.
— Любовь моя, — ответила она. — Мое сердце, моя душа, мой Константин.
Из аудитории донеслось сопение, коробку с салфетками передавали по кругу.
Я обхватил ее лицо ладонями, глядя на нее сверху вниз. Она снова посмотрела на меня. Никаких слов, никаких заявлений. Все, что нужно было сказать, было сказано.
Кроме того, у нас с Еленой всегда была склонность читать выражения лиц друг друга.
Ты застрял со мной, ее глаза заблестели.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мои щеки заболели от размера моей улыбки. Ты ошибаешься, lyubimaya — любимая. Это ты, кто застряла со мной.
Раздался голос Артема, текстура которого потрескивала от редких эмоций.
— Теперь ты можешь поцеловать невесту.
Елена приподнялась на цыпочки, прижимаясь своими губами к моим. Ее аромат мирры и корицы окружил меня, нежное прикосновение ее пальцев к моей шее и груди к моей, роилось вокруг меня, как торнадо, — но я был цел и невредим в эпицентре.
