– А ты что – тут и до войны торчал?
– Ну а то! Дыра тут была не приведи господи, жизнь только на шахте была. А потом горняки нашли что-то, так жизнь закипела, а с войной так тут вояк всяких появилось – и моряки, и лётчики, всякой твари по паре.
– Так благодари бога, что здесь торчишь, а не на фронтах в Европе. Здесь как у Христа за пазухой, – встрял в разговор Макклахи, – я сюда только после ранения попал, в «Абрамсе» горел два раза, а тут тишь и гладь.
– Мак, время! На связь выйди! Серж уже группу наверняка до места довёл, – перебил Чиф.
– О'кей-о'кей, – пулемётчик, не выпуская из рук бутерброда и кружки с кофе, подошёл к переносной станции, снял из гнезда трубку и нажал кнопку подстройки антенны. Подождав, когда прекратится жужжание, начал вызывать тройку «Альфа». Сержант отозвался довольно быстро и попросил выйти на связь минут через двадцать. Из-за новобранца, не имеющего никакого опыта хождения в горах, подъём даже к площадке встречи значительно задерживался, тем более груза в сегодняшней смене было гораздо больше, чем обычно. С «Гнезда Кондора» поторапливали, но в положение вошли.
Макклахи ушёл со связи, дополнительно уточнив время выхода в эфир, и вернулся к интересному разговору. Пообсуждали последние события, происходившие на Батейнде, особенно жарко спорили о случае с катером «Виллиса». Зенитчики были склонны верить в то, что всё это бред и сплетни, распускаемые ниггерами. Недаром уже даже до аэродрома через толстяка Джимбо дошли вести о том, что весельчака Симмонса загребли ребята сержанта Керри и Марти оказался не кем иным, как шпионом Советов. Чиф, более плотно общавшийся с обслугой, утверждал, что слухи о «Летучем Патруле» имеют под собой всё-таки основание. И подтверждение тому не только сплетни, но и смерть какого-то водолаза с морской базы, и найденный под водой спасательный жилет выжиги Виллиса. Нормального и толкового объяснения этим случаям он не видит. Ну, а Симмонс никакой не шпион, а просто-напросто его прихватили на торговле травкой. Джима он сам прекрасно знает – громила-негр всегда спокоен, рассудителен и даже немного медлителен. Но вот когда накурится марихуаны, начинает безбожно жрать и становится злобный словно цепной пёс. Тем более, он знает несколько матросов-алеутов, которые тоже начали какие-то свои «танцы с бубном» и несут ересь про каких-то духов острова и тень огромного ворона, которая уже накрывает всех. Или сами все не видят, что с островом в последнее время творится что-то непонятное – вон на горы посмотрите.
В горах действительно творилось нечто непонятное. Клубы тумана окутывали предгорья лишь над зенитным постом, словно прочерченная огромным ластиком вырисовывалась полоска чистого воздуха. Самая высокая вершина острова, на макушке которой находился метеорологический пост, одиноко торчала из тумана, уходя головой в облака. Со стороны аэродрома раздался низкий гул, и все повернули головы.
Взлетел и начал набирать высоту самолёт-разведчик. Сержант всё-таки, как бы его ни кляли, был хитёр. Проводить самолёт через седловину пришлось ещё старой смене. А это как-никак всё-таки и несложная, но ответственная работа. Все проводили самолёт взглядами, потом зенитчики в один голос начали ругаться. Им ещё шлёпать по этому туману в горку из-за этого грёбаного очкарика, они ещё сидят здесь с бестолковым Чифом и Макклахи, хотя уже давно бы могли сидеть на уютном посту и наблюдать все эти прелести сверху, поплёвывая на всех.
Подошло обозначенное время сеанса связи, и пулемётчик снова поплёлся к радиостанции. На этот раз он возился намного дольше и с озадаченным лицом подошёл к «Чарли».
– Ребята, а связи-то ни с сержантом, ни с постом нет!
– Макклахи, не пори чушь! – взвился Чиф.
Ему абсолютно не улыбалось сидеть здесь в ожидании того, как появится связь, и ожидать смену, которая наверняка задержится.
– Чиф, какая чушь?! иди сам попробуй! В эфире сплошная статика – что на основной, что на запасной частоте! Я по всей таблице связи пробежался – ни один корреспондент ни отвечает!
Водитель, грязно ругаясь, поплёлся к радиостанции. Макклахи двинулся за ним, прикуривая на ходу.
Зенитчики начали сверять часы. В случае, если отсутствовала связь, через определённый промежуток времени «Чарли» должны были выходить самостоятельно.
Рыхлый, укрытый серой маскировочной сеткой с аккуратно привязанными пучками травы, среди камней был абсолютно не заметен. Мелконян притаился чуть повыше и всего в тридцати метрах от машины, укрытый точно такой же сеткой и, сжимая в руках переделанный «Томсон», готовился к броску. Он уже наметил первые цели и определил порядок поражения. Главное, чтобы они не успели отскочить за камни, тогда придётся повозитбся. А Рыхтенкеу абсолютно не спешил стрелять, спокойно поводил стволом своей «мосинки» из стороны в сторону и чего-то ждал. Мичман уже начал испытывать беспокойство. Чего ждёт этот чукча, ведь была уже пара удобных моментов двумя выстрелами снять и водителя, и пулемётчика.
Подгруппа «Аэродром» на место дополнительной засады прибыла перед рассветом. Рыхтенкеу и Мелконян ещё раз осмотрелись на месте, выбрали позиции, обговорили порядок поражения целей. Рыхлый, немного подумав, встал на карачки, начал ползать вокруг дороги и места высадки с машин. Мелконян даже немного испугался. В этот момент чукча чем-то напоминал большую охотничью лайку, берущую след зверя. Рыхлый стремительно перемещался, всматриваясь в землю, нюхая её и проводя по ней руками. Потом распрямился, сел спокойно на камешек и, не обращая внимания на Мелконяна, достал уже забитую трубку, закурил, выпустив облачко дыма, улыбнулся и заговорил, показывая мундштуком трубки по сторонам.
– Однако подъедут вот сюда и станут ровно возле того маленького валуна. Выгрузятся, шестеро пойдут вверх, трое останутся ждать. Будут ещё два человека с машины. Вон там они ставят примус и варят кофе себе, курят, разговаривают. Вон там, рядом с примусом, ставят какой-то ящик тяжёлый железный. Думаю, однако, радиостанция. На камнях чуть повыше царапины есть, антенну наверняка кидают. Скоро они приедут и будут делать так, как всегда. Надо на лёжку ложиться и смотреть. Ты не торопись, после второго моего выстрела считай, как на прыжках, до двух и тогда уже работай, однако, вблизи из своего автомата.
Мелконян постарался рассмотреть подробности, на которые ему указывал чукча, но кроме невнятных царапин так ничего и не узрел. Какого-либо смысла спорить с более опытным в охотничьих делах Рыхлым он не видел и поэтому всё воспринял как есть.
Чиф наклонился над радиостанцией, вынул трубку из гнезда, поднёс к уху и выпрямился. Сзади пыхал сигаретой и сопел Макклахи. Зенитчики уже выстроились в одну шеренгу, готовясь выдвигаться самостоятельно. Чиф так ничего и не услышал. Пуля, которая только что пробила голову Макклахи, прошила ему мозг и, отрикошетив от скал, ушла в землю. Пулемётчик уже мёртвый, ещё стоя, в последний раз пыхнул сигаретой и завалился на Чифа, так и оставшегося стоять с трубкой в руках. Зенитчики, стоявшие в строю, одновременно повернули головы в сторону эха от раздавшегося выстрела. Тут же докатилось эхо второго. Пуля, в сотые доли секунды преодолев сотню метров, вошла первому повернувшемуся зенитчику прямо посередине лба. Второму вошла в глаз. Третьему, не успевшему повернуть голову, прошила череп, пройдя точнёхонько через ухо.
Пару секунд, во время которых мичман Мелконян успел произнести «пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два», зенитчики ещё стояли на ногах, а потом дружно, словно уже мёртвые могли сговориться, упали прямо как стояли. В ту же секунду, когда зенитчики начали падать, из своего укрытия выскочил Мелконян и огромными прыжками понёсся к ним, держа на весу автомат. Все были мертвы. Все пять человек убиты всего лишь двумя выстрелами. Подбежав, мичман схватил первого убитого под мышки и поволок его к кузову, пачкаясь в крови и сгустках мозга, вытекавших из раскроенного пулей затылка.
Закинул в кузов, схватил и потащил второго. Когда он затаскивал третьего, появился ничуть не запыхавшийся Рыхлый всё в той же накидке и с перекинутой через плечо винтовкой. Подхватил третьего зенитчика за ноги, помог закинуть в кузов. Ещё минута ушла на то, чтобы закинуть пулемётчика и водителя в кузов. Рыхлый снова «превратился в собаку», закидал мелкой галькой немногочисленные следы крови, закинул в кузов радиостанцию и ещё раз хищно осмотрелся.
– Ваня, время-время! – начал торопить мичман, – на позицию можем не успеть!
– Успеваем, если поедем. Смотри, туман, однако, на дороге ещё лежит, с вышек на аэродроме нас никто не заметит, однако. Помнишь ещё один тупиковый поворот, мы с тобой его смотрели, туда и загоним. Справишься с техникой?
– Пять баллов по вождению автомобильной техники, – бросил Мелконян, кидаясь к двери «Гантрака», – прыгай в кузов на пулемёт с «Миниганом», справишься?
