Если всё-таки сержант решится на отчаянный шаг, то придёться действовать по обстоятельствам, а этого ох как не хочется. Первым совершил ошибку всё-таки пулемётчик – встал в полный рост, открыл калитку и крикнул сержанту:
– Вы там что – по дороге решили по биг-маку перекусить, сколько можно ждать?! С вами, я смотрю, новичок! Хорошо, что предупредили!
И тут сержант, заорав в голос, кинулся вперёд к пулемётчику. Видимо, попытался предупредить, но не успел. Кузнец влепил ему пулю в затылок и, в один прыжок догнав, пнул ногой в спину, подправив его полёт, и сразу же присел на колено, ловя на мушку рванувшегося к пулемёту американца. Тот совершил вторую непростительную ошибку. Ему надо было просто-напросто захлопнуть калитку и уже после этого рваться к оружию. Уже мёртвый сержант приземлился прямо на ствол пулемёта. Кузнец вторым выстрелом снял пулемётчика и рванулся через освободившийся проход. Оставалось ещё двое. Один на зенитных установках, второй дежурит на связи и радиолокаторах. Ударом под каску в ухо я отправил идущего впереди меня Вилю Калиткина в нокаут и огромными прыжками понесся вслед за старшиной. Тот, промчавшись по небольшому дворику, пробежал прямо на зенитную позицию, тоже обложенную мешками. Тут из миниатюрной казармы, примостившейся на самом краю обрыва, вышел ещё один американец и, не видя меня, заорал:
– Что за ерунда на всех локаторах!
Увидев меня, он осёкся, но больше ничего произнести не успел – двумя одиночными я прострелил ему грудь и, перескочив через упавшее тело, держа перед собой автомат, забежал в казарму. Так, справа боевые посты. Вот они, экраны локаторов, пульты управления и наведения и ещё множество каких-то непонятных железных и отдающих электричеством ящиков с индикаторами. Помещение боевой части поста ПВО прямо окнами выходит на море. Обзор великолепнейший. Вот он обрыв и внизу в клочьях тумана море, а дальше уже чистый горизонт. Над островом тучи, а на несколько километров впереди всё чисто и даже безоблачно. На стенах плакаты с какими-то таблицами и ракурсами самолётов. Рядышком винтовая лестница, ведущая на центральную вышку наблюдения. Пробежался наверх. Ох ты! Видно весь остров полностью, даже морскую базу за скальным хребтом. Я прильнул к окуляру одного из приборов наблюдения: аэродром как на ладони. Видно даже тройку вертолётов на рулёжной дорожке. Прыгаю вниз, бегу дальше – спальный кубрик, одноярусные койки, на стенах плакаты с полуобнажёнными девицами и какими-то рисоваными ушастыми мышами, странными собаками и утками. Тепло, светло, чисто. На стене в большой нише телевизор с огромным экраном, наверху стоит какой-то серый ящичек с надписями и лампочками. Дальше кухня, она же столовая, хозяйственно-складское помещение. Выбегаю на улицу, несусь к зенитному посту, а оттуда уже спокойно выходит Кузнец, буднично запихивая ПБ под балахон в кобуры на поясе.
– Бля, командир, не поверишь! Он на посту журнальчик рассматривал с девицами! Так и не понял, что произошло. Я его в гости к рыбам отправил. А ещё, не поверишь, ракет на посту нет ни хрена. Нееет! Ни одной!! пусковые установки смонтированы совсем недавно, а ракет совсем нет!
– Ага, ясно теперь, зачем им нужен был специалист, – дошло до меня. – Видно, и до них потихоньку доходит перевооружение. Надо при снятии режима «молчания» все на Центр передать. Давай тащи этого американца Калиткина сюда, как бы он вниз не чухнул.
– Не чухнет! Не тот фрукт, как этот сержант, а проще говоря – ссыкло! – резюмировал Ковалёв, отправляясь за пленным.
Я зашёл на позицию. Ровно выдолбленные в скалах площадки на несколько вынесенных в разные стороны уровней. На первой нижней и самой широкой – свежесмонтированные пусковые установки под ракеты ПВО, даже привычной в этих местах мелкой ржавчиной не успели покрыться. На втором уровне, чуть повыше, счетверенная установка. Так, что это у нас? Ага, понятно – 40-миллиметровые L70 «Бофорс» модели М-1. Две установки перекрывают полностью проход в «Гнезде Кондора». Тем более, на установках стоит автомат синхронизации, значит обеими может управлять один оператор. И на самой верхней уровневой площадке – четыре спаренных установки 20-миллиметровых М163 «Вулкан». Углы обстрела разнесены, установки тоже на автомате синхронизации. Антенны установки AN/MPQ-53 вынесены гораздо выше – на специально оборудованные площадки далеко-далеко наверху.
Несмотря на то, что пулемёты не из новых образцов вооружения, но видно, что регулярно обслуживаются, патронные и снарядные короба снаряжены. Станки установок новых образцов. Я так понимаю, что с постов наведения радиолокационных станций обнаруженные и сопровождаемые цели, подаются по каналам управления на пулемётные установки и проводится автоматическое наведение. Даже если все системы наведения отказывают, то всего два хорошо обученных стрелка-зенитчика вручную, с помощью электроприводов и автоматов синхронизации установок, смогут создать такую мощную стену огня, что вряд ли какой даже самый быстрый штурмовик сможет проскочить и нанести бомбо-штурмовой удар по острову. Умно, логично и скорее всего, эффективно. Я запрыгнул на кресло наводчика и, взявшись за удобные ручки наведения, повернул их сперва справо налево, а потом – сверху вниз. Стволы «Вулканов» послушно повернулись, повинуясь моим командам. Как они у американцев-то называются-то? По-моему, «джойстик». Пощелкал тумблерами на блоке управления и синхронизации. В течение нескольких минут разобрался, как подключается и синхронизируется второй уровень с «Бофорсами».
– Кузнеец, внимание! Проверка зенитных установок!! – проорал я, предупреждая напарника, взглянул на плоский экран прицела, пытаясь выбрать какую-нибудь цель. Хороший прицел, прямо как маленький телевизор, с нанесенной зенитной-концентрической сеткой, разделенный на две половины, на одной второй уровень, на второй – третий. Интересно, как они так смогли сделать? Неужели действительно какие-то телевизионные камеры? Внизу экрана прицела счётчики расхода боеприпасов. Ну, попробуем. Я выбрал выдающийся на фоне неба скальный выступ над морем и утопил педаль спуска. На секунду я даже оглох. Моментальный шквал огня взметнулся в воздух. Утёс был спилен словно газосваркой в течение пары секунд.
На пост заскочил старшина с округлившимися глазами:
– Ого, это что было?
– Я же проорал, что проверка! Где этот очкастый?
– Да я его в казарму затащил, на посту управления привязал, он ещё в беспамятстве. Командир, время! Скоро первый плановый сеанс!
– Принял! Переминируй площадку возле входа на пост, беги вниз за радиостанцией – разворачивай.
– О'кей, – ответил по-американски старшина, – я наши станции на их антенную систему выведу.
Я спрыгнул с кресла и побежал в казарму. На боевом посту на полу сидел привязанный к стойке-планшету очкарик и хлопал глазами. Очки сползли набок, каска съехала на нос, пленный тяжело с надрывом дышал. При моём появлении он испуганно съёжился и что-то забормотал.
– Молчи! – я пнул его под рёбра носком ботинка, и он заткнулся. Я стащил с него каску и поправил ему очки.
– Можно мне пить, – пробормотал он на английском.
Я оглянулся по сторонам, в углу стоял блестящий металлический бойлер с двумя краниками. Пришлось нацедить ему в кружку, стоявшую рядом, холодной воды и ткнуть в губы.
– Пей! Быстрей!
Американец с жадностью принялся хлебать воду. Всё, некогда мне с ним возиться, пора работать. Я огляделся по сторонам, выискивая нужную информацию на плакатах и планшетах. Вот оно. На чёрной грифельной доске набросаны мелом данные воздушного эшелона для пролёта в седловине. Высота, скорость, время подхода, прохода, сигналы взаимного опознавания. Чёрт! Все в англоязычных единицах измерения. Быстренько перевёл футы в метры, записывая все рядом тут же на доске. Забежал Кузнец с радиостанцией на плече. Запнулся о пленного.
– Чёрт, валяется тут, как бревно дедушки Ленина! – ругнулся он на американца. – Командир, нахер он нам нужен? Давай его кончим!
– Посмотрим, вдруг он действительно нужный специалист, пусть на нашу оборонку поработает, – ответил я, помогая старшине разворачивать станцию. Кузнец достал переходники, быстро нашарил на стене нужный ящик, сковырнул хлипкий замочек.
– Так, командир, готово! Я ещё «Северок» подключил, давай, что ещё в накопитель набить?
– Вон на доске смотри – данные для прохода самолётов, остальное вроде всё забито.
– Принял!
Старшина снова склонился над своими станциями, как пианист, и принялся набирать данные на кнопочной клавиатуре.
Я напялил наушник поискового приёмника и принялся «скакать» по частотам.
– Командир, есть! – заорал Кузнец, отрываясь от клавиатуры, – всё по времени!
Тут он схватил тангенту второй станции:
– «Ноль два», «ноль два», «ноль два»! даю отчёт – пять, четыре, три, два, один. Да, принимаю на троечку, даю первого.
