ошибки и извиняться.
Глава 24 Вольт
Вода в раковине текла и текла. Струйка разбивалась о мелкую фигурку в руке Вик. Земля и другие загрязнения, если и были на фигурке, то давно смылись. Только сил закрыть кран у Вик не было. Она стояла, опираясь одной рукой на край раковины и безучастно смотрела на текущую воду. Бумажный пакет для улик валялся в урне.
Понять произошедшее было сложно. Все же знакомство с Дрейком приучило её к простой мысли — инквизиторы такие же люди, как и все. У них так же болят души, у них такие же понятия добра и зла, они точно так же, как все, воспринимают несправедливость. Да, она была неправа, когда хотела добиться своего даже шантажом, но такого наглядного урока, который ей преподал отец Маркус, она не ожидала. Она хотела, как и он, справедливости. Для Брока и Тони, ведь вчера отец Маркус понял её с одной мысли. Он понял и заступился за Брока, а сегодня он её почему-то отказался понимать.
Он… Ей… Она же извинилась! Он…
Вик закрыла глаза. Вода в кране стала заметно холоднее, или это фигурка стала теплее.
Вик никогда не теряла сознание при виде трупов, а значит…
Ей только что взломали голову. Ей только что намекнули, что не стоит лезть туда, куда не просят. Проклятый Фейн! Из-за него она изменила свои намерения… Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что дважды… Думать, почему именно такая мысль возникла, было сложно. Отец в таких случаях говорил верить себе и полагаться на подсознание. Мысль потом все равно всплывет, как только осознается и сформируется…
Проклятый Маркус, так похожий на Дрейка! Несмотря на внешнюю схожесть с адером, Маркус внутри был иным. Беспринципным и… И… И еще каким-то. Безжалостным. Как и положено, наверное, инквизитору… Мысли до сих пор путались, а слабость проходить не собиралась. Ей только что наглядно продемонстрировали, что держаться от Маркуса нужно как можно дальше — менталисты опасны.
Вик нахмурилась и поправилась:
— Мен…та…лист… Он один…
Маркус опасен. Вик постарается держаться от него как можно дальше.
Противопоставить менталисту ей нечего. Абсолютно. Все, что она читала о них — это только страшные статьи футурологов, обещающих тотальное подчинение таким вот особям, типа Маркуса. И храни всех небеса, если эти твари хоть как-то различают добро и зло. Маркус, как кобра, бросается без предупреждения, когда затронули его.
Брок уже два раза стучал в дверь, уточняя состояние Вик.
Фигурка в руках Вик была обжигающе горячей, но отпускать её не хотелось. Почему-то сейчас, держа её в руках, Вик понимала, что так и нужно. Фигурка в виде грубо вырезанного подобия мужчины и должна прикасаться к коже, только так она может помогать. Это подтверждало и сломанное металлическое ушко на макушке фигурки — когда-то её явно носили на веревочке, а поскольку это не то украшение, которое выставишь напоказ, значит, оно носилось под одеждой, прикасаясь к коже.
— Вики… Если ты сейчас не откроешь эту проклятую дверь, я её выломаю сам! — громко сказал Брок.
— Я… В порядке… — все же выдавила из себя Вик, спешно засовывая фигурку под широкий кожаный браслет механита — не под корсет же её прятать. До такого Вик еще не дошла. Запястье согрелось чужим теплом, расползавшимся по телу и уносящим прочь дурноту и неприятную легкость.
…Где-то далеко вздрогнул белокожий, как призрак, мужчина. Из механической левой руки от неожиданности выпала пробирка, разбиваясь о каменный пол лаборатории. Она жива. Она еще жива, и от этого осознания стало легко и тепло — он почти четыре года не знал, что с ней. Она где-то жива. И пусть будет счастлива — уж на это его хватит…
Ручка двери снова дернулась, и Брок пригрозил тем, что по-настоящему могло напугать Вик:
— Я Эвану пожалуюсь, раз ты меня не боишься!
Вик закрыла воду и прокашлялась, чтобы сказать — своему голосу она не до конца доверяла:
— Уже иду…
Она открыла дверь и улыбнулась совсем побелевшему от волнения Броку:
— Нельзя врываться в женскую уборную!
Он ткнул указательным пальцем в дверь:
— Мужская!
— Брок… Не переживай, все хорошо. Я сильнее, чем есть.
«Я пережила ментальную атаку и даже выжила. Правда, не знаю, что потеряла из своих воспоминаний. Пора, наверное, вести дневник, чтобы сравнивать воспоминания и написанное — с менталистами в окружении ни в чем нельзя быть уверенной!» — Вик чуть не сбилась с шага.
Брок деликатно взял Вики за руку, помогая идти — её трость осталась в прозекторской:
— Виктория, ты же понимаешь, что все очень волнуются за тебя. Все переживают — ты же молодая, впечатлительная нера…
Вик возразила:
— Не все волнуются. Того же отца Маркуса не пробить таким. И… — она посмотрела Броку прямо в глаза: — держись от инквизитора подальше, как можно дальше…
Брок чуть подался к ней:
— Вики? Что-то не так? Он что-то сделал? Он чем-то обидел тебя?
Но она качнула головой, боясь давать другие подсказки. Маркус однозначно дал понять, что он не тот, с кем стоит связываться.
— Просто… Он ведет свою игру…
Брок прищурился и все же сказал:
— Хорошо. Я тебя не понял, но принял к сведению. Мне телефонировать домой, вызывая Адамса на паромобиле или поймаем паромобиль на площади?
Вик, как не боялась сейчас отца Маркуса, призналась:
— Я хочу остаться на вскрытии и посмотреть, чем все закончится. Я хочу знать причину смерти женщин с Оленьего. Это очень важно. Это сразу же продвинет расследование вперед. Я устала топтаться на одном месте с момента обнаружения тела Ян Ми. Сколько можно…
— Как скажешь, — криво улыбнулся Брок. — Я на другой ответ и не надеялся…
— Видишь, мы с тобой хорошо стали понимать друг друга! — улыбнулась Вик вполне радостно — откуда-то взялись силы, и даже настроение улучшилось. Даже нога перестала болеть и хромать. Наверное, главное — не думать об отце Маркусе, и тогда все будет хорошо.
В прозекторской все мужчины, даже Картер отвлекся от своего вскрытия, склонились над столом для инструментов, что-то рассматривая в эмалированном лотке для препаратов.
Стилл оглянулся на входящих Вик и Брока:
— Идите сюда! Тут неожиданная находка!
Отец Маркус оценивающе скользнул взглядом по Вик и сказал:
— Я рад, что вам стало гораздо лучше!
Вик прищурила глаза, но предпочла смолчать. Она решила держаться от него подальше. Она промолчит — это и есть держаться подальше.
Маркус фыркнул, то ли её мыслям, то ли еще чем-то возмущаясь.
— Что это?! — недоумевал Вернер, пинцетом
