она заболела. Йонас ничего ей не присылал. Она сестра его отца, а ему все равно было наплевать.
Я бы сама зарезала Йонаса, если бы он сейчас стоял здесь.
Я никогда раньше не испытывала такого сильного гнева. Я не теряю самообладания. У меня нет мыслей об убийстве. Я даже пауков не убиваю, когда нахожу их в доме. Но если Миколаш умрет... я больше не буду пацифистом.
— Марсель позаботится о нем, не так ли? — спрашиваю я Клару.
— Да, — твердо отвечает она. — Он знает, что делает.
Она молчит минуту, потом говорит: — Марсель был из богатой семьи в Польше. Вот почему он так шикарно разговаривает. Его отец был хирургом, и его дед. Он мог бы тоже им стать, — она тихонько смеется. — Он бы никогда не посмотрел на меня дважды в Варшаве.
— Нет, посмотрел бы! — говорю я ей. — Здесь он смотрит на тебя около ста раз в день. Он не может обращать внимание ни на что другое, когда ты в комнате.
Клара краснеет. Она не улыбается, но ее темные глаза выглядят довольными.
— Он стрелял в Саймона, — говорит она, все еще потрясенная. — Саймон душил меня...
Она трогает горло, на котором уже начали появляться синяки.
— Это просто безумие, — говорю я, качая головой. — Все сошли с ума.
— Мы все должны выбрать, кому мы верны, — говорит Клара. — Миколаш выбрал тебя.
Да, он выбрал.
И я тоже его выбрала.
Я была всего в нескольких минутах езды от дома моей семьи.
Я развернулась и побежала к нему.
Я знала, что он в опасности из-за меня. Я должна была помочь ему.
Сделаю ли я такой же выбор, когда он будет в безопасности?
Я не знаю, каким может быть будущее с Миколашем. В нем есть тьма, которая пугает меня. Я знаю, что он совершал ужасные вещи. И его обида на мою семью все еще свежа.
С другой стороны, я знаю, что я ему небезразлична. Он понимает меня иначе, чем моя мать, отец или брат с сестрой. Я не просто милая, простая девушка. Я глубоко чувствую вещи. Внутри меня бурлит страсть — к прекрасным вещам и к сломанным...
Миколаш раскрывает во мне эту другую сторону. Он позволяет мне быть намного больше, чем просто невинной.
Мы только царапаем поверхность этой связи между нами. Я хочу погрузиться в нее полностью. Я хочу раствориться в нем и снова обрести себя — настоящую себя. Полноценную Нессу.
И я хочу узнать настоящего Миколаша: страстного, верного, несокрушимого. Я вижу его. Я вижу, кто он.
Я больше, чем хорошая, а он больше, чем плохой.
Мы противоположности, и все же созданы друг для друга.
Вот о чем я думаю, пока тянутся часы. Время ужасно тянется. Клара тоже тихая. Я уверена, что она думает о Марселе — хотела бы она помочь ему чем-то большим, чем просто мыслями.
Наконец дверь с треском открывается. Марсель выходит из импровизированной операционной. Его одежда испачкана кровью, он выглядит изможденным. Но на его красивом лице играет улыбка.
— С ним все в порядке, — говорит он нам.
Облегчение, которое нахлынуло на меня, не поддается описанию. Я вскакиваю на ноги.
— Могу я его увидеть? — спрашиваю я.
— Да, — говорит Марсель. — Он уже проснулся.
Я вбегаю в тесную комнату. Сайрус все еще моет руки в раковине, рядом с грудой окровавленной марли.
— Осторожно, — кричит он. — Не обнимай его слишком сильно.
Миколаш лежит в кресле стоматолога, полулежа, полусидя. Его цвет лица все еще ужасен. Его рубашка разрезана, поэтому я вижу множество мест, где Сайрус и Марсель накладывали швы, пластыри и повязки.
Его глаза открыты. Они выглядят такими же ясными и голубыми, как всегда. Они сразу же находят меня и тянут к себе.
— Мико, — шепчу я, беря его руку и поднося ее к своим губам.
— Ты была права, — говорит он.
— В чем?
— Ты сказала, что я не умру. Я думал, что умру. Но ты всегда права...
Он морщится, все еще испытывая боль.
— Нам не нужно сейчас говорить, — говорю я ему.
— Нет, нужно, — говорит он, морщась. — Послушай, Несса... Йонас, Андрей и остальные... они идут за твоим братом. Не только они, Братва тоже. Коля Кристофф...
— Я позвоню Каллуму, — говорю я. — Мы предупредим его.
Я вижу, что ему трудно говорить, потому что он все еще так истощен. Но он твердо намерен убедиться, что я понимаю опасность.
— Они хотят убить его.
Миколаш тоже хотел убить моего брата. Теперь он делает все возможное, чтобы спасти его. Ради меня. Только ради меня.
Он предпочел меня своей жажде мести.
Он выбрал меня, а не своих братьев.
Он выбрал меня вместо своей собственной жизни.
— Спасибо, Мико, — говорю я.
Я наклоняюсь над ним, стараясь не прижиматься к его израненному телу, и нежно целую его в губы. У него вкус крови, дыма и апельсинов. Как наш самый первый поцелуй.
— Пойдем, — говорит Марсель с порога. — Я отвезу тебя к твоему брату.
— Я не оставлю тебя, — говорю я Миколашу, цепляясь за его руку.
— Мы поедем вместе, — соглашается Мико, пытаясь сесть.
— Эй! Ты с ума сошел!? — кричит Сайрус, торопясь и пытаясь заставить его снова лечь на спину. — Ты порвешь все свои швы.
— Я в порядке, — нетерпеливо говорит Миколаш.
Он не в порядке, но он, кажется, полон решимости воплотить это в реальность.
— Мы не можем здесь торчать, у нас слишком много дел, — говорит Мико.
— Ты только что чуть не умер, — напоминает ему Марсель.
Миколаш полностью игнорирует это, как будто это уже в далеком прошлом. Он поднимает ноги, морщится, но не думает о боли. Его разум работает на миллион миль в минуту, разрабатывая стратегию, формулируя наши следующие шаги. Возможно, половина его людей отвернулась от него, но он все тот же лидер и планировщик. Он все еще босс.
— Нам нужно ехать в западную часть, в окружную тюрьму Кука.
— О чем ты говоришь? — спрашивает Марсель, явно думая, что Миколаш сошел с ума.
Миколаш стонет, опускает ноги на пол и медленно поднимается.
— Мы идём за Данте Галло,
