Постепенно отряды пехоты Торгуса на правом фланге начали прогибаться, всё дальше отходя к лесу и уступая давящему на них противнику.
Редом уже был почти уверен в полном разгроме правого фланга противника, когда из леса внезапно выдвинулся отряд пехоты Торгуса, численностью более трёх сотен человек и бросился в атаку на левый фланг наступающих. Его поддержали выстрелами лучники, отошедшие под прикрытие деревьев. Положение начало постепенно восстанавливаться в пользу неприятеля. Не желая терять достигнутое преимущество, Редом приказал спешно перебросить со своего правого фланга на левый один отряд лучников в двести человек и отряд мушкетёров из двух сотен стрелков. Им был отдан приказ не ограничиваться стрельбой, а при необходимости вступить и в рукопашную схватку. Таким образом, барон ослабил теперь уже свой правый фланг. Однако, будучи уверен в правильности своего решения и имея в запасе сильный резерв из пяти сотен тяжёлой конницы, он надеялся на победу.
Барон Торгус, заметив манёвр с лучниками и мушкетёрами противника, понял, что кроме конного резерва, Редом использовал уже все свои возможности. И теперь пришёл час главного удара.
К скрытому в лесу на левом фланге отряду тяжёлой конницы был направлен посыльный с приказом обойти правый фланг противника и ударить прямо по ставке его главнокомандующего.
Когда из-за левого фланга войск Торгуса, обходя широким полукругом бьющихся конных дворян, галопом вышла тяжёлая конница противника, барон Редом даже не сразу её заметил на фоне леса.
И только испуганный крик ординарца заставил его повернуть голову направо.
Увидев атакующий его ставку отряд, барон понял, что и Торгус наконец-то ввёл в бой свой последний резерв. Вот только противопоставить ему, кроме своей тяжёлой конницы, приберегаемой для завершающего удара, было уже нечего…
— К бою! — подал барон команду, надевая шлем.
Два отряда тяжёлой конницы с ужасающим грохотом и лязгом на полном скаку столкнулись посреди поля позади войск Редома.
Сначала раздался треск копий, столкнувшихся с кованными латами всадников, крики выбитых из седла и упавших на землю рыцарей. Потом — звон стали при ударах мечей, палиц, топоров по щитам, шлемам и латам противников. Рыцари и того и другого отрядов понимали, что весь исход битвы зависит сейчас от того, кто из них возьмет верх именно в этой схватке. Именно на этом участке боя решалась судьба всей кампании. Тот, кто проиграет сегодня, тот проиграет всю кампанию в целом.
И был момент, когда тяжёлые рыцари Редома несмотря на свою малочисленность, начали одолевать рыцарей Торгуса. И у барона Редом вновь проснулась надежда выиграть эту битву и отстоять свои земли.
Но в этот момент дрогнул и побежал центр его войск. За ним бросился отступать и левый фланг. Спустя несколько минут отступало уже всё войско редомцев.
А началось это после того, как барон Торгус, видя, что его рыцари не могут пересилить конницу Редома, ввёл в бой свой последний резерв. Встав сам во главе сотни тяжёлой конницы, остававшейся на лесной дороге, он ударил в самый центр вражеских отрядов. Его рыцари прошли сквозь пехоту Редома, как горячий нож сквозь масло, размётывая её во все стороны. Следом за ними в пробитую в строю противника брешь обнажив палаши и мечи ринулись в рукопашную мушкетёры и лучники.
Отряд под командованием Торгуса развернулся и прошёл вдоль левого фланга редомцев, рубя и кроша всех, кто попадался под руку. И войска барона Редом, не выдержав этого удара, побежали с поля боя.
Барон Редом увидев всё это, и поняв, что битва проиграна, приказал своим рыцарям отступать.
До самого вечера преследовала конница Торгуса бегущие войска редомцев, не давая им остановиться и собраться вместе, отгоняя их по полям всё дальше и дальше от дороги, ведущей к Могутану. Барон Торгус не желал, чтобы пусть разгромленные, но в целом достаточно боеспособные войска противника укрылись за стенами столицы, пополнив, таким образом, её гарнизон. Что привело бы к ненужным осложнениям при проведении штурма и захвата города.
Сам барон Торгус и вся его пехота и артиллерия остались на поле боя, собирая раненых и убитых, подсчитывая потери и трофеи.
К вечеру того же дня и под утро следующего к месту прошедшей битвы вернулась и конница барона, преследовавшая бежавших с поля боя солдат Редома. Из докладов своих конников Торгус узнал, что барону Редом удалось уйти, и он отступает по дороге на Саутан.
Два дня простояли на этом месте войска барона Торгус, приводя себя в порядок и отдыхая. На третий день рано утром, отправив в тыл раненых и трофеи, похоронив убитых, Торгус выступил по дороге к столице Редома — Могутану.
Ещё во время осады Астинга, за день до его штурма, Торгус узнал о том, что Саутан захвачен отрядами пиратов. Строго в соответствии с договорённостями, достигнутыми с их посланником перед началом военной кампании. И теперь был уверен в том, что как только барон Редом прибудет в Саутан в надежде укрыться в городе, как тут же будет схвачен пиратами. И позже, опять таки, в соответствии с их союзническим соглашением, выдан ему, барону Торгус.
Потому основной своей задачей сейчас видел не преследование разгромленного противника, а захват его столицы.
Через два дня после этой битвы в Могутан стали прибывать те участники битвы, которым удалось спастись от преследовавшей их конницы и прорваться к городу. Их рассказы об ужасном разгроме вселяли страх в сердца слушателей. Многие уже перестали верить в победу в этой войне.
А как же! Две битвы их барона с войсками Торгуса и — два поражения. А прибавьте к этому ещё и разгром отряда полковника Моуша! Потерян город Астинг… "Нет, — заявляли они, — удача отвернулась от барона Редом. Ему уже в этой войне не победить".
Несколько мелких помещиков-дворян, наслушавшись подобных разговоров, тихо и незаметно увели из столицы свои небольшие отряды домой, решив пересидеть смутное время в дальних поместьях. В принципе, для них было не важно, какой барон будет править ими. Налоги и вассальную повинность платить что тому, что другому всё равно придётся. Получая доходы от плодов земли, от урожайного или неурожайного года, завися от цен на сельскую продукцию, они по своей натуре были людьми расчётливыми и осторожными. Никакая добыча им в этой войне не светила. А проливать кровь и гибнуть, помогая явному неудачнику, навлекая на себя гнев будущего возможного правителя представлялось им крайне неразумным. О том, что их поступок выглядит откровенным предательством по отношению к барону Редом, они просто не задумывались.
