крупицы.
— Дара, я сейчас…
— Салдарина? Ты уверена? — послышались чужие голоса, и я уставилась перед собой. — Почему раньше не сказала?!
Звуки смешались.
Я думала, что звукоизоляция здесь лучшая! Экраны не отключали, они на месте. Как я могу всё это слышать?
— Слышишь меня? — Шанар помахал перед моими глазами, чтобы привлечь внимание. — У тебя серьезное растяжение. Я сейчас нестабилен, исцелить твою ногу не могу. Я облегчил боль, но не снял её полностью. Понимаешь, что я говорю?
Я пыталась сосредоточиться только на голосе Шанара, но это невообразимо сложно — внимание продолжало рассеиваться, и голос целителя уходил на второй план. В голове стучало сердце, слышно было каждый музыкальный бит, звучащий с первого этажа и ещё это…
— Дара! — этот голос… Мужской, потерянный, знакомый. Я едва понимаю, кто меня зовёт. Мои собственные глюки?
— Мне нужно домой! — выпалила я, понимая, что единственным лекарством будет проспаться. — Вы все мои глюки! Вас тут нет.
Мне казалось, я просто сбрендила. Вдруг здесь никого нет? Вдруг я упала и хорошо стукнулась головой, а нога это так — фантомные боли? Я перепила — однозначно, но вдруг меня чем-то накачали? Бармен мог мне отомстить?
— Она не в себе, — заявил Шанар Арриану, который продолжал молчать. — Её нельзя оставлять одну.
— Верно, я сошла с ума! — рассмеялась я, потому что какофония звуков не смолкала, смешиваясь, как у бармена в шейкере алкоголь с сиропами. Я поднялась на диване, заливаясь смехом, прощаясь мысленно с адекватной реальностью. — Точно, я сошла с ума… А-а-а!
И тут в голове словно заскрежетало, загудело. Шум крови, пульс, дикий писк и шипение. Я закрыла уши руками, сложившись пополам, уткнувшись в колени лбом. Да какого черта?! Я не могла дышать до тех пор, пока не стало как раньше, пока боль, режущая мозг, не отступила. Вздохнув, я вскинула голову, уставившись на двух магов. Точнее, на целителя и Хранителя. Последний следил за мной с настороженностью и очень пристальным вниманием, будто я могла быть опасна, меня это так взбесило, я раздула ноздри и выдохнула подобно дракону, взглядом послав его к Демонам.
— Я иду домой! Хватит с меня!
— Салдарина, ты вряд ли можешь дойти сама куда-либо! — развел руками Шанар, показывая, что я его плохо слушала. А он толком ничего и не сказал. Растяжение это не перелом. Мне надо домой!
— Ты же снял боль, да? Значит, дойду.
— Дара…
— Дара! — опять этот знакомый голос, мужской, молодой, отчаянно ищущий, будто он в глухом лесу. Зовущий меня откуда-то… Справа?
Тут показался он — мой сорт кошмара, мой предатель, моя боль. Николас Рейнсейр. Тёмный маг тяжело дышал, словно бегал по всему клубу в поисках меня. Неужели нервничал? А рядом с ним Мирабель, такая же растрёпанная и испуганная. Губы горят от поцелуев у обоих, по глазам горящим видно, какой коктейль из гормонов счастья им удалось испытать.
— Дара? — женский взволнованный голос разрезал воздух. Мирабель. — Дара я…
Я переводила взгляд с подруги, в глазах которой читалось раскаяние и страх, на Ника. Маг стоял от неё на шаг позади и притворялся, что не лапал Миру минут десять назад в туалете. Будто ничего не было. Меня охватила злость. Ревность сейчас была связующей нитью в наших отношениях, главным чувством всех нас.
Я ревновала Миру, Мира Ника ко мне, Ник меня к Арриану, а этот… Кто его знает, что в его голове?
Этим вечером выбирали не меня. Они оба выбрали друг друга, словно меня не существовало, словно не было обещаний, предложений, общих секретов и солидарности. Я так сильно их ненавидела в этот момент! Захотелось отомстить. Чтобы в их сердцах поселилось такое же мерзкое, гадкое чувство.
Я обернулась, кинула взгляд на Арриана и Шанара. Я знала, что Рейнсейр видел — я снова в его компании. Неловкое положение. С другой стороны…
Я не придумала ничего лучше — кинулась Шанару на шею прямо на глазах Николаса. Выбор был очевиден: Арриан оставался в списке тех, кого я видеть не желала. Сейчас единственной нейтральной стороной насколько это возможно — был Шанар. Из трёх зол я выбирала меньшее.
— Уведи меня отсюда! — мое дыхание опалило его ухо. — Умоляю!
Почему-то к горлу подкатил ком.
Сегодня я была той ещё тварью.
Шанар повернул голову ко мне. Надо было видеть его глаза! А потом он заметил, как на нас смотрит Николас и всё понял без слов. Шанар тяжело вздохнул, молча взял меня на руки и понёс мимо них, заставив посторониться. Я выглянула из-за плеча целителя и показала напоследок неприличный жест рядом стоящей парочке. Мира сжалась и опустила глаза в пол, пристыженная и осознающая свою вину.
Мы двигались к другому выходу, о котором я не знала. Наверное, к парковке. Минули пару лестничных пролетов и вышли на служебный этаж. Он был мрачным, таким же, как все коридоры клуба ночью. Темные стены, неон, несколько тусклых ламп под потолком с холодным белым светом и вереница серых одинаковых дверей с табличками. Естественно на каждой такой по магическому замку́, так что никто посторонний не войдёт. Нам и не нужно было.
Арриан шёл за нами, на расстоянии нескольких шагов. Я чувствовала его всем своим естеством. Почему он на меня так действует? Я зло сверлила Хранителя взглядом, выглядывая из-за плеча Шанара.
— Желаю тебе провалиться здесь, — бубнила я, не осознавая, что произношу свои мысли вслух.
Глаза Арриана округлились, а затем вспыхнули так недобро. Кажется, радужка глаз стала куда ярче — подавленный магический всплеск! Я заметила, как он сжал кулаки и задержал дыхание. Я его задела. Поделом!
Я была предельно зла на него и не желала, чтобы Арриан шел с нами. Я думала, он останется наверху. Вот зачем тут нужен? Я не просила его о помощи, не просила быть здесь!
— Ой, я свою сумочку забыла! — воскликнула я.
Целитель разочарованно застонал. Я надеялась, что мы не будем возвращаться в клуб все вместе и мой план по выпроваживанию Арриана сработает.
— Где? — только и спросил Шанар, закатив глаза.
— У левого бара. На первом этаже, — пояснила я, изображая саму невинность.
Они оба замерли и переглянулись. Мол, идти обратно с ней на руках глупо. Кто-то один должен это сделать. Вот пусть Ари и идёт! Давайте, мальчики, решайтесь!
Я всё ещё была пьяна, а в этом коридорном мраке сложно различать цвета и чужие черты — нужно напрягать зрение. Но вот Хранитель — его разглядывать не приходилось, он стоял прямо под лампой. Весь из себя такой высокий,
