передо мной ещё более редкий экземпляр…
— То что? — выразительно выгнув свою светлую бровь, поинтересовался мужчина.
Я зло усмехнулась.
— Вряд ли мы бы вообще сейчас разговаривали!
— Лестно. Не могу осуждать. Перед тобой не просто редкий экземпляр, — первый раз видела, как Арриан язвит в ответ. — А единственный в своем роде.
— Так что ты за зверь такой, Арриан Озранский?
Мы скалились друг другу, как хищные животные, обходившие друг друга по кругу.
— Достаточно просто имени. И я жду твоих версий! — не сдавался Хранитель, с вызовом глядел, подражая мне, сложив руки на груди.
— Ты явно связан с какой-то из стихий. — Я не выдержала этого напряжения между нами первая. — Не знаю, хватит увиливать. Ты клялся, что будешь со мной честен! И не будешь лгать!
— А я тебе ни разу не солгал, Салдарина. — В его глазах снова полыхнуло серебряное пламя, меняя окрас радужки. — И я повторюсь, у меня нет резона тебя обманывать.
— Ты… — я хотела выругаться за его привычку тянуть кота за яйца и медлить, медлить, медлить. Как будто это что-то решит!
Я раздражённо выдохнула и покачала головой. Вот и поговорили.
— Ветер, Салдарина. Я — Хранитель Ветра. — Арриан произнес это спокойно, но таким холодным тоном, словно услышал в моей голове все ругательства в его адрес.
«Твои мысли так громко шелестят».
— Вылезь из моей головы! — закричала я.
Он закатил глаза и хлопнул дверью машины, которая все ещё была открыта и позволяла холодному воздуху выгонять тепло из салона.
— Она всё ещё в невменозе! — буркнул Шанар.
— Она просто очень пьяна, — устало выдохнул Арриан.
— Она явно неровно к тебе дышит, — парировал Шанар и не договорил, так как я схватила край его пальто и рванула на себя, приблизившись к его уху.
— Откроешь свой рот, чтобы произнести это ещё раз, и я вырву твой язык и съем на обед, ты понял?
Сама не знаю, откуда во мне это. И как я умудрилась произнести эти слова четко, не запнувшись.
— …И точно ненавидит тебя, — закончил фразу целитель уже не так уверенно, как начал. — Какая ты агрессивная и кровожадная, когда напьешься!
Я выпустила его ворот и хмыкнула. Мы так и стояли, не зная, что делать дальше.
— Время прощаний? — спросила я, натянуто улыбнувшись. — Спасибо, что… — я не могла произнести «возились со мной». Я поджала губы. — Позаботились обо мне.
Хотя и не должны были. Но всё же Шанар меня исцелил, бросился помогать.
— Я провожу.
Я в этом не нуждалась. Десять шагов, что за предлоги.
— Я в порядке! — бросила я через плечо. — Не нужно. Не ходи за мной. Я благодарна за твою заботу. Но ничего не изменилось, понимаешь?! Всё это слишком, даже для меня!
— Я не причиню тебе вреда.
— Арриан… — начала я с горечью в голосе. — Я доверяла тебе.
— И что изменилось? — спросил он, склонив голову набок. Он просто хотел услышать от меня ответ. Он не глупый, все прекрасно понимал.
— Я узнала правду. Несовместимую…
— Разве ты не этого желала? — выпалил он, став в миг хмурым, как грозовая туча. Он покачал головой: — Я не обманывал тебя и не притворялся. Просто знай — я не желаю тебе зла. — Он взял мои пальцы в свои, пытаясь согреть. Этот жест должен был что-то значить. Жаль, что сейчас эта попытка, показать мне свою доброту и своё отношение, казалась мне до боли навязчивой, до предела отчаянной. Он был в отчаянии, хоть и пытался это скрыть. — И даже если бы очень захотел, не смог бы причинить тебе боль. Мне жаль, что все закончилось так.
В груди что-то разрывалось. Но я не могла принять его сейчас, не так. Мир расплылся от жгучих слез, что потекли по моим щекам.
— Мне тоже.
Я вытащила свою руку из его.
Сделала несколько шагов вперёд, засунув замёрзшие руки в карманы, но неожиданно замерла, почувствовав такое раздражение от нелепости этой ситуации. Я резко развернулась на месте.
— Знаешь, одного понять не могу — что ты вообще тут забыл? — Развела руками я. — Зачем тебе… Всё это?
Я говорила о себе, об этом мире, о машине, которую он водил, об образе жизни. О работе на Ника.
Арриан горько ухмыльнулся и отвернулся, прикрыв глаза. Я бросила взгляд на машину, вспомнив, что свидетелем нашего личного, пусть и очень эмоционального, разговора был Шанар. Но тот, к моему удивлению, уже сидел внутри машины.
Ответа не последовало. Я скривилась, потому что примерно этого и ожидала. Что он скажет? Выложит мне тайну своего пребывания здесь?
«Это не то, о чем говорят при встрече. Это не то, в чем признаются людям, Салдарина. Это тайна, которую знают немногие».
Ладно. То, что разговор окончен, было понятно любому.
Я прошла оставшиеся пару шагов, потянулась к двери, чтобы её открыть и замерла. Я услышала его поступь, снова почувствовала его приближение и обернулась. Он оказался так близко. Его глаза горели. А пах он… Весной. Больше не было никаких морозов. Я задрожала. Не то от страха, не то от трепета. Арриан наклонился ко мне. Я зажмурилась, но ничего страшного не случилось. Никто не украл мою несуществующую магию. Я не рассыпалась в прах, подобно героям страшных сказок про Хранителей.
— Береги себя, — прошептал он. Я всхлипнула.
И просто коснулся губами макушки. Это что, благословение высшего? Арриан позволил себе эту вольность на прощание. Возможно, принимая во внимание всё — это было навсегда. И я была готова ему это простить. Я не знала, что будет завтра, не знала, увидимся ли мы когда-нибудь ещё. Сердце щемило от происходящего в этот миг. Я сглотнула.
— Доброй ночи, хранительница грёз.
Его голос был мягким, тягучим, с оттенком горечи. Прощание, неизбежное прощание.
Арриан развернулся и быстрым шагом направился к машине не оборачиваясь.
Если бы он только знал, что сорвал этими словами кольцо с гранаты. Если бы он только знал, что сотворил со мной своими словами. Если бы он только знал, какой хаос породил и как сильно зашуршали мои мысли…
Или это было сделано намеренно?
— Не зови меня так, — прошептала я вслух. Он замер у водительской двери, скосил взгляд в мою сторону. На лице мужчины ничего нельзя прочесть, холодная маска отчуждения. А я подалась вперёд и выкрикнула на эмоциях: — Не зови меня так!
Он резко дёрнул дверь машины и запрыгнул внутрь, явно пребывая в смятении. Или даже… Злился.
— Какой кошмар! — я закрыла лицо руками и всхлипнула.
Слезы капали, а я на автомате открывала дверь, поднималась по лестнице,
