— Да что там мэр, там же все куплено, сама понимаешь.
— Конечно.
— Вот недавно ездил мимо, машина у него здоровенная, мне всей пенсии на такую не хватит за всю жизнь. Откуда, спрашивается? С зарплаты? Посмотрела бы я на эту зарплату.
— Ой, не говори. Тошно даже на их рожи смотреть. Как ни включу — огромная сальная мордель на весь экран и все талдычит об успехах и достижениях. А где они? Будто они по другому городу ходят. Вот посмотри на дороги. Кошмар!
— Ладно. Наша остановочка, повздыхали да пошли. А? Стара, идешь или в трамвае останешься зимы ждать?
Девушка вышла после них. На остановке осмотрелась, словно видела все первый раз в жизни. Заглянула в свою сумочку, еще раз осмотрелась и твердым шагом поспешила в сторону своего дома.
В скором времени она уже открывала дверь квартиры ключом.
— Удалось найти собаку? — участливо спросила ее Тейли. Она сидела за столом на кухне, раскрыв книгу перед собой. Рядом высилась еще кипа книг, кроме них на столе стоял уже остывший чай и тарелка с нетронутым куском торта.
— Собаку? — переспросила Катерина в легком замешательстве, словно и не чаяла увидеть в своем жилище постороннюю. — Нет, собаку не нашла. Буду еще искать. А теперь мне нужен ноутбук для выхода в Интернет. Ноутбук и…
Тейли кивнула, занятая чтением книги.
— Даже чаю не попьешь? — спросила она.
— Чаю? — замешкалась Катерина на пороге. — А почему бы и нет. Сто лет не пила чай.
Тейли махнула рукой, электрический чайник послушно включился, забурчал закипающей водой. Катерина села напротив на табурет и с интересом осмотрела стопку книг перед квартиранткой.
— Какие интересные фолианты! О чем здесь?
Тейли оторвалась от чтения и подняла глаза на Катерину. Та все еще не снимала солнцезащитные очки. Вместо ответа, квартирантка придвинула ей блюдце с куском торта.
— Кушай тортик.
— Спасибо, с удовольствием, — церемонно поблагодарила Катерина и взяла маленькую ложечку, начиная дегустировать угощение. И замерла под прищуренным взором Тейли.
Некоторое время девушки молча смотрели друг на друга. Та, что сидела перед Тейли, была сильна, очень сильна, но не настолько, чтобы преодолеть волю одной из величайших ученых аграи куп пеле, чью сущность подкрепляла арагма Тетет. Обе это быстро поняли.
— Я в чем-то прокололась? — спросила наконец Катерина, слегка улыбаясь краем губ, точно ребенок, пойманный на невинной шалости.
Щелкнул выключатель на чайнике, заставив обеих вздрогнуть.
— Ты ее убила? — без всякого сожаления спросила Тейли, просто интересуясь.
— Нннет, ты что, — ответила ее собеседница. — Поиграю и верну!
— Как понять: «Поиграю и верну»? Кто ты?
Девушка перед Тейли тяжело вздохнула, встала и начала готовить себе чай, бесстрашно повернувшись к собеседнице спиной.
— Карима? — наконец спросила Тейли, не дождавшись ответа. Рука с чашкой слегка качнулась. Хозяйка квартиры резко обернулась к аграи куп пеле.
— Что? Что не так!? Да, Карима! Да, мертвая! И я имею право одолжить на время это тело, поскольку она прежде столько раз играла мною… Столько раз я из-за нее разрывалась на куски, горела в пекле!
— Каким образом? — спросила Тейли, полностью отодвигая от себя книги.
— Компьютер, я так понимаю. — нехотя пояснила Карима. — Она и ее соседка… такая маленькая девочка… они постоянно играли в меня. Каким-то образом лаборатория Шаймони допустила утечку в Интернет моих данных, когда ее разгромили. Не знаю, как это. При жизни я едва умела читать и считать, мне не до таких высоких технических материй. Время от времени я до сих пор попадаю в кровавые игры этих девочек. Это хоть и жутко, но хоть какая-то отдушина от обычных дел.
— Почему в лаборатории вообще взяли за основу именно тебя?
— Там работал мой брат. В лаборатории имелся уловитель… как бы его правильно назвать… аппарат, который реагировал на образы в памяти окружающих людей с наиболее эмоциональной окраской. Так оказалось, что среди всех присутствующих рядом людей именно Асламбек очень четко представлял образ погибшего родного человека и очень печалился о моей смерти. Эмоционально окрашенный образ им был нужен, вот. Уловитель создал существо цифрового мира, взяв для него образ из памяти Асламбека. Мой образ. Объяснялось, что в отличие от полностью искусственных существ, типа Халифа, я более жизнестойкая, более сильная для работы в том мире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А… глаза? — склонила голову набок Тейли, пытаясь увидеть, что там, за солнцезащитными очками скрывается у Каримы. Та слабо улыбнулась.
— Прошло много лет после моей смерти. Асламбек забыл мои глаза. Их нет.
Некоторое время они молча сидели за столом и пили чай. Потом Тейли спросила.
— Зачем ты здесь?
Кара медленно положила чайную ложку у чашки.
— Поговорить с Асламбеком. Я хочу, чтобы он отказался от своей затеи спасать меня. Меня спасать не надо. Я мертва и довольна этим.
Тейли недоверчиво усмехнулась, что не укрылось от собеседницы. Кара поднялась с места, подошла к окну, с интересом разглядывая двор внизу.
— Я жила недолго и за время жизни испытала мало радости. Нет смысла рисковать своим существованием ради той, кто существовать в вашем мире не желает.
— Мало радости? Я видела тебя в воспоминаниях Асламбека. Ты была еще вполне молодой и без серьезных телесных изъянов. Не вижу препятствий для продолжения существования в реальности.
— О, да, — с сарказмом сказала Кара. — Будь я тобою, с неограниченными силами, а я чувствую твою суть, ты именно такая — я бы тоже впилась когтями в существование. Но не всем подобная доля уготована Всевышним. Ты знаешь, как я погибла? Во время налета во время свадьбы. Меня отдавали замуж за какого-то уважаемого, но беззубого старика из соседнего селения. Меня ждала занимательная жизнь в четырех стенах с запретом выходить без разрешения со двора, с кучей домашней работы средневекового уровня от утра до ночи. Новой родне не перечь, а то побои, мужу в глаза не смотри — а то побои, называй его только по имени и отчеству и мой ноги каждый день! Мыть ноги мужчине!
— Видишь ли, если мужчина любимый, мыть ему ноги каждый день — это настоящий праздник, — вздохнула Тейли и тоже посмотрела в окно, подумав о чем-то своем. — Знать бы только, где его эти самые немытые ноги носят…
Некоторое время они молчали, разглядывая через окно бурную городскую жизнь, спешащие толпы людей, дребезжащие трамваи и пыхтящие темными выхлопами автобусы. Наконец Тейли спросила:
— Ты приехала на трамвае?
— На трамвае.
— Не заметила ничего странного?
— Я появилась в реальности впервые за долгое время после смерти, поэтому для меня все было странным. Хотя подобные города я уже видела.
— Подобные города ты никогда не видела, — самодовольно ответила Тейли. — Я его сама сделала.
Кара в легком замешательстве обернулась к своей собеседнице.
— То есть?
— Однажды одна моя хорошая знакомая… когда в наше Мироздание вторглось могущественное существо из Изнанки… Она попросту изолировала часть реальности, выдрав его из существования и приняла бой с этой тварью. Я учла ее умение и теперь кое-что подобное могу сама. Реальный город находится там, в реальности. А мы с тобой, и твой любезный брат, кстати, все мы находимся вне нее. В моей реальности с копией людей и пародией на их настоящую жизнь. Я не считаю, что битва Асламбека за твое освобождение требует жизней всего населения этого города.
— И как же он вернется обратно, в свою реальность? — спросила Кара.
— Никак, — холодно ответила Тейли. — Он останется внутри. Никто из живых людей, что не умеют работать с тнете, не сможет вырваться из твоего нового мира. Никто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Никто, — повторила Кара и опять присела на свое место. — А если здесь останется тот, кто тебе дорог, кто из твоего рода? Ты же из рода Ци, я права? Он тоже так и останется в твоем придуманном городке? Или в том цифровом измерении?
— Кто? — в упор глянула на нее Тейли. — Мой сын? Он найдет оттуда дорогу сам. Мой муж тем более… если на то будет его воля.
