головокружение и сознание померкло, утонув в забытье…
Глава 17
Мы стали с ней близки. Насколько вообще можно было иметь друзей в этом месте. Она сильно отличалась и была не такой как все. На моей памяти только она улыбалась. Такая жизнерадостность и открытость казались чужеродными в холодных застенках учебного учреждения. Каждый год мы устраивали друг другу день рождения. Мы оба не знали точной даты, но в этом был повод радоваться внезапному празднованию. Вытаскивали из столовой сладкое и вставляли в него спички, сооружая подобие торта. В бесконечной суете тренировок и строгости это был лучик света, озаряющий королевство беспробудной тоски. Проводя свободное время с ней, я забыл про одиночество и научился доверять другим людям. Не всем, но ей.
Годы проносились быстро. Слишком быстро чтобы успеть оценить безмятежное детство. Будучи одногодками, мы вместе вступили в период подросткового возраста с бушующими гормонами. Она стала моей первой. Воспоминание четко отпечаталось в памяти. Ее волосы, спадающие на плечи, сжатые от волнения губы и скользнувшее вниз покрывало, открывающее вид на голое тело. Я спросил, уверена ли она и ответом стал кроткий кивок. Все время пока мы были единым целым, она смотрела мне в глаза. Преданно, влюбленно и счастливо. Ни с одной женщиной после не было ничего подобного. Но что странно я помнил все кроме ее лица. Черты расплывались, не давая увидеть лик своей любовницы.
А потом мы расстались. Не по своей воле. Потеря девственности стала последним хорошим событием в те годы. Первые задания, постоянные разъезды и непрекращающиеся проверки от наставников. Будь то африканская пустыня, старинный город в Европе, человеческий муравейник в Азии, джунгли Амазонки я всегда вспоминал ее и думал про нашу проведенную вместе ночь. Где она? Чем занимается? Среди курсантов ходили слухи, зачем правительству девушки среди учащихся. Но я старался не думать, что сейчас самый важный для меня человек проводит время с другим. Отдается ему, шепчет нежности на ухо и смотрит своим чистым взглядом ради выполнения миссии.
День выпуска стал переломным. Все кто выжил после подготовки, экзаменов, тестов и практики в поле стояли в тускло освещенной комнате с зеркальными экранами на стенах. За ними стояли сотрудники учебного центра оценивающие нас. Несмотря на то, что группа за годы уменьшилась на порядок, никто не хотел допускать ошибок. Шесть. Ровно столько нас осталось. Я ждал увидеть среди них и ее, но знакомого лица не было в комнате. Внутри заворочался липкий страх, постепенно укутывающий в свою цепкую хватку. Неужели ее больше нет? Несмотря на кипящие внутри эмоции лицо оставалось безучастным все с тем же безжизненным взглядом.
Дверь беззвучно отошла в сторону и в комнату вошла процессия. Двое амбалов вели под руки фигуру в желтой робе, закованную в наручники. На голове черный холщовый мешок скрывающий внешность. Рядом шел Чарли. Мужчина с лишним весом едва помещался в белый халат научного сотрудника. У него не было фамилии и он позволял называть себя только по имени. Немного фамильярно хоть и не лишено смысла. Жирдяй пытался втереться в доверие и показать что он друг для нас.
— Третий, сегодня ты пройдешь через последнее испытание. — сказал подошедший Чарли. Вытянувшись по стойке смирно я смотрел строго вперед, но все равно увидел крошки от печенья на брюках толстяка и пятно от кетчупа на белой ткани. — Возьми.
Чарли протягивал пистолет ручкой вперед. Не думая я взялся за оружие и вышел из строя. Заключенного поставили на колени перед шеренгой. Это была казнь. Бессмысленная и беспощадная. Я не знал, кто это и почему он оказался здесь. Может это преступник или простая домохозяйка. Но сомневаться в стенах этого заведения не принято и может расцениваться как проявление слабости, а значит, ты не годишься для этой работы. Пистолет поднялся на уровень головы, щелкнул предохранитель и палец лег на спуск.
В этот момент мешок скрывавший личность сдернули вверх. Это была она. Оливия. Те же голубые глаза переливающиеся светом, мягкие розовые губы, столь знакомые черты лица, светлые волосы и детская теплая улыбка. Она не боялась смерти и смотрела на меня с радостью, а я мог только холодно взирать на ту единственную, что дарила тепло в моем существовании. Девушка не винила меня и едва заметно кивнула. Она просила, чтобы это сделал именно я. Ведь в ином случае на полу будут лежать уже два трупа.
В голове мельтешили мысли пытаясь найти выход, но его не было. Охрана держала руки на кобурах готовые к неповиновению. В магазине наверняка только один патрон. Они все предусмотрели. Сейчас решается, умрем мы вместе или только один из нас. Но если я сгину, то кто отомстит за все это? За смерти, страдания и лишение нормальной жизни? Но для мести мне придется убить ту, что так дорога? Несправедливо, но все имеет свою цену. И чем выше цель, тем больше потребует вселенная взамен. Для меня ведь была лишь она и все другие. Никто не значил столько как Оливия.
Сложная загадка, решение, которой отражалось в голубых глазах. Она все понимала и была готова на такую жертву. За долю секунды до выстрела что-то внутри оборвалось. Но вышколенные рефлексы не дали сорваться. Пуля прошла через лоб и опрокинула труп девушки назад. Ее волосы раскидало по полу, а на губах застыла та самая улыбка, за которую я ее полюбил. Взгляд застыл глядя в пустоту. Выброшенная гильза еще скакала по плитке, перезвоном нарушая тишину, когда я протянул обратно опустевший пистолет. Рама затвора застыла в заднем положении, подтверждая мою правоту. Никто не стал рисковать и давать полностью заряженный ствол. С каменным лицом я повернулся и вернулся в линию из курсантов. В этот момент умерла не только Оливия, но и часть меня.
Много позже стала ясна причина, почему ее убили. Девушка пыталась узнать имена своих настоящих родителей и готовила побег. В ее тайнике я нашел новые документы и два билета для нас. Она хотела уехать вместе со мной, но судьба повернулась иначе. Чарли, охранники и все до кого я смог дотянуться, умерли. С каждой смертью причастных вершилось правосудие, но легче не становилось. В душе все
