не лезть? Тем более… не пойдет он к ним на встречу. Разозлился на меня и теперь поминай, как звали.
— Плохо ты его знаешь, — усмехнувшись, покачал головой белый Ирбис. — Он никогда не уходит просто так. Сейчас ввяжется в драку, чтобы гвардейцев остановить, и не угомонится, пока по голове не получит. А мы тут, как ты обычно говоришь, только лясы точим.
— Вот только на совесть мою давить не надо! — раздраженно зыркнула я на него, начиная чувствовать себя очень и очень погано. И добавила тихо, руки на груди складывая. — Я его ни о чем не просила.
— А его разве когда-то о чем-то просить надо было? — вроде бы мягко упрекнул меня Ворон. — Он и раньше на все был готов ради…
— Хватит, — неожиданно придержав его за рукав, не давая договорить, вмешалась Лили. — Нравоучениями мы делу не поможем. Да и не остановить его сейчас: покуда злость свою на ком-нибудь не выместит, вряд ли воротится. Надо сделать так, чтобы его жертва оказалась не напрасной.
Я невольно насторожилась, хотя виду не подала. Жертва? Какая еще жертва… не убьют же его эти гвардейцы, в самом-то деле! Помнится, их потасовка с Лисом ни к чему серьезному не привела, а он-то уж посильнее простых магов будет, даже если тех больше количеством. К тому же, на нем кольцо с моей кровью, с ним ему вовсе бояться нечего!
И всё же… почему от ее слов тревожно заныло под ребрами?
— Лили дело говорит, — согласно кивнул Ирбис. — Волк, возможно, даст нам время что-нибудь придумать, но вряд ли освободит проход. Их слишком много.
И тут, вторя его словам, за высоким забором небольшого особнячка вдруг сверкнула янтарно-алая вспышка!
В то же мгновение я оказалась на ногах:
— Что это?!
Но Ворон и Ирбис только вздохнули, переглянувшись.
— Началось.
И вот только тогда, когда следом за первой небо неподалеку разрезали очередных вспышки самых разнообразных цветов, сотрясающих и землю, и ближайшие деревья, а ветер донес отголоски тяжелых боевых заклинаний, до меня, наконец, дошла вся серьезность ситуации.
Вот я дура…
Что я вообще тут устроила?!
А тем временем вспышек становилось всё больше. Они возникали то тут, то там, но устремлялись все в единую сторону — к высоким кованым воротам. Разглядеть, что творилось за ними, не представлялось возможным: в какой-то момент раздался оглушающий хлопок, и всё пространство за забором заволокло непроглядным туманом. Слышен был только острый свист незнакомых заклинаний, да угрожающе, коряво скрежетал металл.
И вот тогда мне стало по-настоящему страшно.
— Что ж я натворила-то, — не сдержавшись, тихо застонала, до боли закусывая нижнюю губу. Пальцы сжимались в кулаки и разжимались, но, как назло, ничего путного в голову не шло. Как теперь это исправить-то?!
— Не стоит себя винить, Ник, — положив мне на плечо ладонь, одобряюще его сжимая, негромко проговорил Ирбис. — Нервы намного мягче стали. Ты права в том, что имеешь право всё знать. Но и Волк был прав — тебе достаточно было спросить. Просто поговори с ним, когда вернется.
— А вернется ли? — жалобно посмотрела я на него.
— Вернется, — обнадеживающе усмехнулся Ирбис. — Он всегда возвращается. Главное, чтобы было к кому. Но если гвардия Ансельма тебя увезет, боюсь, ответы на вопросы ты получишь не скоро.
— А что если, — тихо и задумчиво предположила Лили, окидывая меня внимательным взглядом. — А что если они увезут ее… Но не ее?
— Как это? — не понял нахмурившийся Ворон.
А вот до меня сразу дошло:
— Сдурела?!
Но было уже поздно. Упрямая куколка ухватилась за шальную мысль, как за спасительную!
— Почему нет? — окинула она быстрым взглядом свою одежку. — На тебя морок не накинуть, а на меня можно, даже стараться сильно не придется. Дадим магам, что они хотят, глядишь, они от тебя и отстанут!
— С ума девка сошла, — не выдержав, всплеснула я руками, стараясь хоть как-то сдержаться. Хотя на самом деле мне едва ли не впервые в жизни хотелось натурально рычать от злости! На нее, за глупые идеи, на Волка, который ушел… и на себя, за то, что допустила всё это. — Ты понимаешь, о чем просишь?!
Но эта упрямица только кивнула серьезно:
— Вполне. Не убьют же они меня, в самом-то деле! Прогуляюсь с господами магами, глядишь, чего интересного узнаю, да столицу своими глазами посмотрю. До нее путь не близкий. А ты как раз успеешь по делам сбегать, и с Волком своим поговорить. Соглашайся!
— Как бы мне не хотелось отрицать, — посмотрев на нас обоих, протянул Ирбис. — Идея не лишена смысла.
— Соглашайся, Ник, — бросив еще один взгляд за ограду, кивнул Ворон. — Времени почти нет.
И тут на улице что-то громко взорвалось!
— Да что б вас всех! — выругалась от испуга, вжимая голову в плечи, со страхом глядя на поднимающийся в небо черный дым. — Ненавижу!
И полезла в складки кушака, судорожно вспоминая, что у меня там есть из личных запасов. К счастью, алая шерстяная нить нашлась почти сразу, и ее-то я и повязала на хрупкую фарфоровую руку, затягивая семь узелков, торопливо заговаривая каждый из них. Маги мне не мешали, напряженно вслушиваясь в звуки извне, заодно выплетая что-то в ответ, вроде как барьер на всякий случай. Для дополнительной защиты, видимо, и чтобы не увидел кто, чем мы тут на самом деле заняты!
А мне только того и надо было. Прихватив первый попавшийся ножик для масла, полоснула себе по пальцу, и выступившую кровь по нитке растерла — тонкая шерсть вмиг задымилась. Тело куколки пошло рябью… и осталось прежним. Но Звери при этом одновременно охнули!
Конечно, они же видели сейчас точную мою копию, я в каждый узелок морок вложила. Все пять человеческих чувств, чтобы Лили ощущалась теперь мной по виду, запаху и даже на слух! Добавила еще и интуицию, чтобы звериное чутье провести, и даже магию, что чужими будет восприниматься, как моя.
Но сама я при этом видела маленькую помощницу такой, какая она есть.
Я лишь хмыкнула на их удивление, наклоняясь и подхватывая со скатерти крошечный фарфоровый соусник, оказавшийся почему-то пустым. Сдернула с косы шелковую ленту, по цвету как раз подходящую к платью из кифорского шелка, скоренько обмотала ей ручку. Нарисовала на белом боку закорючку кровью, подула, и вот у меня на руках вместо изящной посудины лежит не менее изящная фарфоровая кукла — точная копия Лили!
— Держи, — торопливо сунула ее в руки феи, не забывая напомнить. — И помни, разобьешь ее, слетит морок. И нить не порви, иначе правда вскроется. И… будь осторожней,
