– Инструкцию, где пошагово расписаны действия твоих бойцов на каждый случай. А ближе к лету подсунем Жукову, пусть подписывает и наделяет курсантов полномочиями всех проезжающих строить. А ты им в голову за три месяца вобьёшь, что они представители Генштаба и местному руководству любого, хоть фронтового, уровня не подчиняются. Но и ответственность уж постарайся донеси. Не выполнил задачу – расстрел.
Хотя расстрел – он для трусов страшен, тут по-другому надо. Надо, чтоб каждый боец осознавал: не взорванный вовремя мост – это минимум несколько часов форы для немцев, это успевший укрепиться плацдарм на нашем берегу, это в конечном итоге сотни напрасно погибших солдат и тысячи изнасилованных, ограбленных и угнанных в немецкое рабство наших сограждан.
– Донесу, кровь из носу, но донесу.
– Так, вроде по этому вопросу всё. Если что вспомню, скажу. По второму, значит, так решим. Никого не отчисляем. Выздоровевших берёшь с собой, помогут со строительством, по ходу поучишь чему-нибудь, а с апреля им, считай, второй шанс. Дальше. Задиру забирай, погоняешь его со всеми, а там посмотрим, что за талант на наши седины свалился.
– Ясно.
– И главное, кого ты с собой возьмёшь. Даю тебе время до утра, прикинь, кого сейчас заберёшь, а кого в апреле. Поговори с людьми, и завтра с тобой окончательно решим.
– Хорошо.
– Дальше. Забирай гренадёров.
– Командир, а где они тренироваться будут? Их же кто-то да увидит.
– Если увидят, плохо, конечно, но не смертельно. Ясен фиг, лучше в Сибири базу делать, чтоб на триста километров ни души. Только там курсантов в шалашах прикажешь размещать? Посчитай на досуге как-нибудь, сколько бы мы времени тратили на заготовку дров, на отопление, на кухню, на освещение, в конце концов.
– Ну не, Командир, на освещение не надо, керосинка же есть.
– Сам ты керосинка. Время, Андрей, всё дело во времени. Кончится война – попробуем ради интереса создать базу в настоящей глуши. А сейчас найди овраг какой, обустрой, дозоры поставь. А сможет кто из пацанвы подсмотреть, как твои парни занимаются, так с того обещание тайну хранить и на карандаш такой кадр. Ну и забор, конечно, нужен. И вот что, поставим-ка мы ангары. На железные времени нет, здоровенные нужны, сделаем каркас и обтянем материей. На сезон, надеюсь, хватит. А уже внутри части мостовых конструкций разместим. А местным скажем, что отраву там храним, что-нибудь поопаснее надо придумать.
– Так чё придумывать-то, скажем, по мужицкой части того… совсем не того.
– Ха. А не боишься, что девочки фабричные вас любить перестанут?
– Наоборот, пожалеют нас, несчастных, да захотят проверить, насколько мы того… обессилели.
– От ты жук!
– Психология!
– Ладно, психолог-керосинка, я вот что думаю. Танкетки я тебе достану, штук пять, поставим на них отвалы бульдозерные. И попробуем ковш экскаваторный приладить. Хотя под ковш, наверно, лучше танк. Ладно, в Москве найдём что-нибудь под это дело.
– А сможем мы ковш-то приделать? Нет, присобачить-то не проблема, но надо ведь чтоб работало.
– Андрей, ну не с чистого же листа всё. Хорошая сторона Подмосковья в том, что всё рядом, технику найдём, не сомневайся. Тут, главное, даже не отстроиться вовремя – не сомневаюсь, что успеем. Тут другое выплывает – найти тем же танкеткам применение, потому как в современных реалиях их кроме как в разведывательных целях и использовать-то нельзя.
– Ну не знаю, движок-то слабый.
– Вот и проверишь. Снимешь всё лишнее и поэкспериментируешь. Тебе не привыкать.
– Да я, Командир, как с тобой познакомился, уже третий год, считай, в сплошном эксперименте.
– Вот. Значит, привычный. Т-26 и Т-46 тебе по парочке подгоню. Твори, так сказать, изгаляйся, как хочешь, для пользы дела.
– Да зачем мне этот геморрой?! Сам же только что говорил: времени в обрез.
Командир одним, едва уловимым, движением навис над капитаном.
– Андрей, ты дурак?! Или навоевался, отсидеться хочешь? А что, лепота: войну закончить полковником – и в отставку. Вино, кино и домино, как говорится. Дачу себе заведёшь, шесть соток.
Андрей, опешивший от обвинений, замер, боясь пошевелиться. С одной стороны, обвинения были абсурдными, с другой стороны, эти шипящие интонации холодной ярости были слишком хорошо знакомы. Да и не в трусости же Командир его обвиняет. Причём тут дача, и почему такая маленькая, додумать капитан не успевал, нужно было слушать.
– А может, аж цельным генералом на пенсию уйти, а? А что? Командир ты справный, лет через пять встанешь на дивизию. За год вздрючишь их так, как умеешь. И наступит тишь да благодать, служи – не хочу. Всех хлопот – следить, чтоб личный состав закусывать не забывал. А Родину защищать кто будет?!
До этого момента перспектива выйти в отставку генералом казалась Андрею весьма привлекательной, да и должность командира дивизии была где-то в районе предела желаний. В каких далях тогда бродит разум Командира и каких чудовищ он там разглядел, если для него такой вариант – чуть ли не предательство?
– Я с тобой, Командир!
– А раз со мной, включи мозги и подумай. У тебя сейчас есть уникальный шанс, который выпадает раз в жизни. Да, ты всего лишь капитан, ну, в скором времени майор, невелика разница. Но с другой стороны, ты второй человек в системе. Понимаешь? Если не брать спецов НКВД, ты второй по значимости диверсант во всей Красной армии. Меня всё равно с этого направления уберут. Хочешь, чтобы кого-то со стороны поставили?
– Не хочу!
– Тогда думай, блин, головой! Сейчас тебе нужно доказать Верховному Командованию и лично товарищу Сталину (а он, уж поверь мне, пристально за нами наблюдает), что ты не просто исполнитель, а сам в состоянии возглавить диверсионное направление всей РККА. Всей Красной армии, понимаешь?! Это сейчас у нас на бумаге бригада, а по факту чёрт-те что: пара успешных операций – и развернут в полноценный корпус.
Командир на секунду задумался.
– Может и не сразу, это я лишканул, а к концу войны точно будет. И лучший способ доказать, что ты и без меня прекрасно справишься – проявить инициативу и возглавить параллельно какие-то свои проекты. Гренадёры – это прекрасно, но мало. Так что впрягайся, и жду от тебя инженерную технику на основе танкеток и лёгких танков. Приказ ясен?
– Так точно!
– Вот, другой разговор. А то выдумал от меня в генералы сбежать. У нас что, после войны врагов не останется? Капиталисты вдруг все разом смирятся с нашим существованием? Нет! А раз нет, значит что? Значит, возглавить КА должны самые лучшие командиры, то есть такие, как мы с тобой! Ясно?
– Ясно-то ясно. Только сомнения берут: не слишком ли высоко мы нацелились?
– Целиться – ещё не значит попасть. Да и говорим мы про весьма отдалённую перспективу. А сейчас нам бы первый натиск с минимальными потерями пережить и остановить их, а потом и со своей территории выкинуть. А это, поверь, Андрей, будет очень нелегко. Так что инженерные машины нужны, как говорится, ещё вчера, край в мае.
– Опять ты, Командир, крутишь. Не доверяешь мне. А сколько мы уже вместе, на мирное время пересчитать, так несколько жизней пережили. Начал рассказывать, как там в верхах всё крутится, хорошо, но не это ведь главное. К чему мне готовиться, к чему людей готовить?
– Так говорили уже, помнишь? Я ещё незадолго до этого пальцы посеял.
– Вот не надо пальцами прикрываться! Я кадровый военный. Между прочим, дольше тебя служу и не хуже курсантов твои лекции конспектировал. Так что про локальные окружения это ты им рассказывай. А мне правду нужно знать!
– Вот вырастил на свою голову… командира. Думаешь, окружений не будет? – слегка обескураженный логикой Андрея, произнёс Командир.
– Окружения-то будут, только я уже не тот зелёный капитан, что финские доты брал.
– И что изменилось? Доты брать перестал? – Теперь в голосе Командира слышалась лёгкая ирония.
– Доты-то я возьму, не сомневайся. Я за эти девять месяцев как заново родился. Не знаю уж, что повлияло, вернее, могу только догадываться кто. Раньше для меня любой комбриг был фигурой чуть ли не мифической, а тут командармов да маршалов тасуем, как карточную колоду – плохой-хороший.
