Камера ловит звон хрупкого стекла, рассыпаются осколки. Макс вскакивает с виноватым «блин, простите», Алекс исчезает из кадра, возвращается с веником и совком и останавливается в дверях, молча глядит под стол. Наконец, произносит ошарашенно:
— Вы так умеете?
— Пройдись веником, пожалуйста, я не все собрала, — Анжелика наклоняется к полу, поднимает и возвращает на стол невредимый бокал. — А чего вы такие удивленные? Самим-то окно на втором этаже явно не стекольщики вставляли. Я заметила. Конструкт по бликам на солнце хорошо видно.
У Джена неприятно сосет под ложечкой. Неожиданные совпадения очень часто оказываются хорошо продуманной подставой.
— Вас послали следить за нами? — спрашивает Джа на удивление спокойно.
Анжелика вздернула брови.
— Посылать могу только я, — отвечает она со смешком. — У остальных посылалка не выросла. Макс, плесни коньяку, пожалуйста, — выставив перед ним все три бокала, она наблюдает, как Солдат разливает остатки. Дожидается, пока Алекс вернется к столу. — Мальчики, мне так надоело прятаться. Вы бы знали. Первый муж случайно увидел, как я ногти себе без лака накрасила. Ну зачем тратиться на всю эту химию, если раз-раз и готово? У нас в воздухе сейчас столько гадости всякой, что только из нее можно дом выстроить. И атмосферу почистить заодно. А этот увидел, заявил, что я ведьма, что я его приворожила. Было бы там что привораживать, ей-богу. И так со всеми. Кто не шугается, тот норовит сразу попользовать. А я это очень не люблю. Вот и получается, полтинник уже пережила, а ни подруг, ни друзей, муж — одно название: неделю дома, три месяца на северах командует. Вас увидела, даже обрадовалась, хоть перед кем-то байки сочинять не придется.
— Но вас ведь кто-то научил всему, — говорит Джа. — Неужели с учителем не подружились?
— Бабушка. Она всему научила — и конструктом пользоваться, и от «Константы» подальше держаться.
— Почему? — не понял Джен.
— Они те еще учителя, — отвечает, будто озвучила общеизвестный факт. — Прилипнут как банный лист, и не отделаться, и толку ноль. Зато гонору — выше крыши, шагу без них не ступи. Вас кто из них курирует?
— Татьяна и Ян. Только они не нас курируют, а нашу подругу. Она новообращенная, так сказать. А мы… — Джен подбирает слова, чтобы выразиться точнее, и следит за реакцией, чтобы не спугнуть, а обрести союзника, — …мы с ними друг другу поперек горла встали.
— Они нас кинули, — заявляет Джа. — Давай будем называть вещи своими именами. Анжелика, вы много о них знаете? Может такое быть, что сильный, очень продвинутый конструктор окопался где-то в ебенях и, к примеру, клепает оружие в промышленных масштабах?
— С подачи «Константы»? — переспрашивает она. — Или без их ведома?
— Без ведома.
Задумавшись, Анжелика делает глоток, изящно закусывает долькой лимона.
— Нет. Они настолько четко всех отслеживают. Ребят, я проработала с ними пять лет и вот что скажу. Если кто-то из конструкторов зарвется, он — не жилец.
— Вы с ними работали? — переспрашивает Джен. Холодок ползет по загривку. — Я думал, бывших сотрудников не бывает.
Анжелика хмурится.
— Залетела еще по юности. Хотела двух зайцев убить — и бабуле назло сделать и… — она с досадой махнула рукой, — … надеялась, позвоночник мой поправят. Кому ж в двадцать лет с тростью ковылять хочется.
— Не смогли? — осторожно спрашивает Джа.
— Да все бы они смогли. Если б к своим же нормально относились. Время было неспокойное, Союз по швам трещал, многие тогда в Америку сбежали, кто уехать не смог — здесь бунтовал. Начальство всего боялось — и власти, и что свои штурмом на контору пойдут. Ничего лучше не придумали, как отправить по домам всех, у кого хоть какое-то ранение или дефект, чтобы балластом не мешались. Мужик один был, прослужил лет двадцать, ему на задании руку оторвало. Его тоже списали. Хотя он и без руки такие конструкты строил. Дождались, пока он камеру достроит, у него с напарником лучше всех интерклюд выходил. Быстрее всех.
— Интерклюд? Это вещество какое-то? — спрашивает Алекс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, из него делают наручники, веревки для конструкторов.
Джен вспоминает черный шарф Яна, которым он собирался связать Кондрацкую после поимки. Уточняет:
— Он неразрушаем?
— Все можно разобрать, если постараться. Но его сложно, да. В нем связей очень много, он накладывается микроскопическим слоями толщиной в молекулу. Тонкую ниточку всю жизнь как Золушка разбирать будешь.
— Значит, камера из интерклюда — это тюрьма для конструктора? — догадывается Джен. Кровь стучит в висках, ладони вспотели, липкая и хрупкая как паутина надежда путает разум. — А где она находится?
Анжелика вздыхает устало. Допивает остатки коньяка и, подцепив последнюю дольку лимона в сахаре, посыпает ее тонким слоем молотого кофе.
— Алекс, деточка, в спальне, в большом зеленом контейнере лежит коньяк. Выбери там бутылку на свой вкус. Макс, достань еще лимончик из холодильника, пожалуйста. А вы, ребятки, давайте-ка, рассказывайте, во что вы вляпались.
Глава 20
Он такой один.
Человек-миф, конструктор-легенда.
— Говорю тебе, по документам «Константы» база на Валдае! — Савва подносит смартфон к ноутбуку, экран полосит через камеру, но отчетливо видны и координаты, и само пятно заброшенного военного городка на карте новгородской области.
— Тигр, валдайское Логово Сатаны уже раскурочили на металл, туда даже диггеры ездить перестали. Нам нужен именно кингисеппский объект.
— Да твою ж… Джа, я однажды тебя точно задушу во сне. Подушкой.
Спор продолжается километров двадцать. Джен не имеет ничего против заехать сначала на Валдай, и если запечатанный тюремный бункер там не отыщется, двинуть в направлении Питера, но пророк торопится, даже на ночлег они теперь останавливаются посреди трассы, спят прямо в машине часа четыре и летят дальше.
Джа уверен, времени осталось очень мало.
— Оль, камера ведь обнесена интерклюдом, который Отшельником и изобретен, — рассуждает Джен. — Наверное, он его разрушает быстрее любого конструктора и за двадцать лет…
— Думаешь, они должны были обновлять слой? — девчонка на лету ловит мысль. — Сейчас посмотрим, есть ли записи. Лишь бы нас не засекли. Мне кажется, сервак «Константы» никогда такой активности не видел. Кстати, я все думаю, что он там ест?
— Сервак?
— Отшельник. Если, как говорит Анжелика, его замуровали и бросили, должен ведь он чем-то питаться.
— Эта мразь Машину Смерти соорудила, — бурчит Джа. — Уж котлетку себе найдет из чего состряпать.
Таких противников у Джена еще не было. На Валдае они будут завтра к вечеру, до Кингисеппа еще день пути, если остановиться и полноценно отдохнуть (а отдых Джену нужен), и с каждым километром сокращенной дистанции растет тревога. Они идут на дикого зверя с пустыми руками. Нет, не на зверя, Отшельник превосходит их даже в интеллекте. Что противопоставить такому врагу, кроме слабоумия и отваги?
— Джа, почитай про Логово Сатаны. Что там вообще?
— На валдайском уже ничего нет, а в Кингисеппе сохранился подземный командный пункт с лабиринтами и четыре пусковые шахты. В шестидесятых там базировалась ракетная часть, которую расформировали, кажется, в восьмидесятых.
— Шестидесятые? Рановато для «Сатаны».
— Ее там не было. Это комплекс «Двина», «Сатаной» обозвали первые диггеры. Ошиблись и прилипло. Сейчас там… — Джа скользит взглядом по строчкам, проматывает фотографии в блоге какого-то сталкера, — …шахты на две трети затоплены грунтовыми водами, коридоры завалены мусором. Судя по комментариям, туда много туристов ездит пошариться. Я думал, будет глушь непролазная. Ха, народ пишет, что дорогу к шахтам охраняет злобный дед. Машины за шлагбаум пропускает только за плату, поэтому многие добираются пешком окольными тропами. Джен, он может быть из «Константы».
— Несерьезно как-то. Они построили бункер, запечатали там чувака, которого вопреки своим же правилам почему-то не стерли в порошок, и поставили его охранять деда с дробовиком?
