Катя думала о том, что, возможно, Лайонел тоже видит сейчас дождь, может, за окном, а может, чувствует его прикосновения, как она сама. И от этой мысли внутри становилось жарко, а от промокшей насквозь майки поднимался белый пар.
Девушка стояла на крыше до тех пор, пока дождь не кончился. Лишь тогда спустилась в комнату, взяла письмо для родителей и направилась на поиски Ксаны.
Поискав на первом этаже, Катя заглянула в ее комнату — первую дверь от лестницы, ведущей на второй этаж.
В помещении никого не оказалось, девушка хотела было захлопнуть дверь, но первый же вздох заставил ее шагнуть вперед. В комнате пахло морозной свежестью так насыщенно и резко, точно Лайонел был тут буквально пять минут назад.
Двуспальная постель с откинутым одеялом, стоящая у стены, выглядела сильно помятой.
Катя, судорожно втягивая воздух, прошлась по комнате.
«Неужели он приходил? Неужели спал с этой девкой? Неужели, неужели, неужели...» — стучало в мозгу.
Катя знала, что Лайонел всегда был неравнодушен к своей служанке, и ее это выводило из себя с первой минуты нахождения в этом доме.
Она резко дернула на себя ящик прикроватной тумбочки и увидела лежащий возле вышивания флакон с туалетной водой. Золотом на нем сверкало название «Lionel». Девушка со вздохом облегчения и чувством нарастающего гнева схватила духи и поднесла к ноздрям.
— Ну и дрянь, — пробормотала Катя. Она-то была уверена, что свой парфюм Лайонел забрал с собой в Тартарус, когда уходил.
— Екатерина, — услышала она позади.
Девушка медленно повернула голову и зло уставилась на служанку.
— Объяснишь? — приподняла она флакончик.
Ксана, как всегда, смотрела на нее без всякой боязни и голос у нее оказался спокойным:
— Господин попросил меня...
— Лжешь! — оборвала девушка и вмиг оказавшись рядом, замахнулась на служанку. Но та перехватила ее руку и в глазах мелькнуло ранее невиданное выражение ненависти.
Катя испуганно отшатнулась, а прислужка протянула руку к флакону с туалетной водой.
— Верните, это не ваше!
Девушка уже успела прийти в себя после небывалой вспышки и перемены, потому лишь коротко рассмеялась.
— Ошибаешься! — Она прижала духи к себе, готовая, если надо, убить за них соперницу.
Ксана наступала все так же держа перед собой вытянутую руку, и Катя ощущала внутри прилив бешенства. Служанка и раньше частенько запросто выводила ее из себя, но сейчас гнев бурлил внутри точно кипучая лава.
А соперница сделала резкий выпад и выхватила флакон из Катиных рук. В эту же секунду девушка кинулась на нее и опрокинула навзничь, флакон откатился. Она ударила со всего маху по круглому лицу, а потом снова и снова.
Ксана сперва сопротивлялась, но неожиданно перестала и теперь просто лежала перед ней, торжествующе улыбаясь при каждой новой оплеухе.
Катя ненавидела эту служанку и теперь знала точно, та испытывает к ней то же чувство.
Когда девушка занесла руку для нового удара, услышала голос Вильяма:
— Немедленно остановись!
Катя подняла на него глаза, он стоял, привалившись к дверному косяку, и с ужасом взирал на нее. Она не знала, как долго он тут стоял, но гнев нехотя, точно рассерженный еж, сложил колючки и угнездился в животе.
Девушка поднялась и нагнулась, чтобы взять бутылочку с драгоценным ароматом.
Вильям же шагнул к служанке и помог ей подняться. Глядя на ее красное от ударов лицо, кое-где поцарапанное ногтями, он голосом, полным стыда и раскаяния, промолвил:
— Ксана, прости ее, ты же знаешь, она...
Та опустила голову и смиренно сказала:
— Я заслужила.
— Нет! Ничего ты не заслужила! Не смей так говорить! — яростно вскричал Вильям и взглянул на Катю. — Что на тебя нашло? Господи, ты... ты...
Девушка обиженно ткнула ему в нос флакон с именем его брата.
— Она украла это!
Губы молодого человека сомкнулись плотнее. Он некоторое время смотрел на флакон, потом перевел взгляд на саму девушку.
— Я не могу поверить, что из-за какого-то одеколона ты способна избить ту, кто слабее тебя!
Катя слушала, как он отчитывает ее, и на непродолжительное мгновение ей стало стыдно, но это чувство быстро сменилось. Она увидела, что стоя с опущенной головой, с лицом, скрытым тенью чепца, Ксана улыбается. А Вильям схватил флакон и швырнул его в стену. Воздух задохнулся от леденящего аромата.
Девушка смотрела на безобразное пятно и осколки от флакона, застрявшие в обоях, и ей казалось, что она сейчас взорвется, как вулкан. Более крупные частички стекла вертелись на полу. Катя взяла один из них, полностью сохранивший золотистую надпись «Lionel» и, посмотрев на Вильяма, выплюнула:
— Я тебя ненавижу!
Он растерялся, зеленые глаза, сердито сверкавшие, — потускли, как звезды бледнеющие с рассветом.
Девушка обернулась к служанке и отчеканила:
— Убирайся! Чтобы я больше никогда тебя не видела здесь!
— Катя, — вымолвил Вильям и схватил ее за локоть, — прошу, не делай того, о чем потом будешь жалеть! Ксана служит нам много лет. В тебе говорит твой бес, это не ты, посмотри на меня, ты другая...
Она вырвала руку и презрительно улыбнулась.
— Да откуда тебе знать, какая я! Ты вечно ошибаешься! И сам ты — ошибка! Моя главная и непоправимая!
Девушка сжала в руке осколок, забрала с тумбочки письмо и вышла из комнаты. В коридоре стоял Тане, с ехидной улыбочкой отметивший:
— Парфюм у Лайонела, конечно, отменный, если женщины дерутся из-за него, — юноша хохотнул, — пойду, что ли, прислонюсь к стене, может, это растопит сердце Анжелики Тьеполо! Как думаешь?
Катя молча прошла мимо, но упоминание об Анжелике вовсе не оставило ее равнодушной. Огненный шар прокрутился в животе. Сейчас ей казалось, что повсюду одни враги и предатели. Она выбежала на улицу и покинула двор, оставляя за собой бордовые следы — кровь текла из кулака, где стекло порезало кожу.
Длинная улица рядом с домом вампиров, не освещенная фонарями, под пристальным оком луны блестела от влаги и луж на асфальте. С деревьев и крыш капало, разбивая их гладкие и темные зеркальные поверхности. На мгновение создалось впечатление, что за спиной кто-то есть. Девушка резко обернулась, но никого не увидела. Из черной трубы на повороте к дому братьев шел дымок, окна во всех домах были темны, вокруг тихо-тихо.
«Как же она все ловко обставила — эта прислужка», — сердито думала девушка. — Ей все всегда верят!
— Я не верю, — услышала Катя, и рядом с ней поравнялся Атанасиос.
«Так вот, кто следит... значит, не ошиблась», — одно то, что с ума она не сходит, ее уже порадовало.
— Да? Почему?
— Она хитрая и пронырливая, к тому же не так беззащитна, как некоторые полагают.
кивнула девушка.
— Ты все время стоял за дверью? — понимающе кивнула девушка.
Тане не ответил, но предостерег:
— Осторожно с этой Ксаной, она... — Он помолчал. — Она опасна.
— Я ее не боюсь! — фыркнула Катя, перепрыгивая лужу.
— Полагаю, она тебя тоже. — Юнец придержал ее за руку и насмешливо заметил: — Думаешь, ты случайно нашла духи Лайонела у нее в комнате? Думаешь, она просто так душилась каждый день?
— Каждый день? — Изумилась девушка.
— Ну конечно... ты же постоянно сидела в своей комнате.
Катя нахмурилась, мозг ее усиленно заработал, она начала понимать, к чему клонит сын Цимаон Ницхи.
— Проклятие, — наконец выдохнула она, — я же выгнала ее и теперь...
Мальчишка издевательски зааплодировал и закончил:
— Теперь она спокойно пойдет к Лайонелу и, полагаю, он заберет ее с собой в Англию.
Из всего, что он сказал, больше всего ее заинтересовало одно:
— Он еще не уехал?
Тане стиснул зубы, выпустил ее руку и буркнул:
— Не тем ты занимаешься, не тем.
— Но ведь ты сам... — опешила Катя. Некоторое время смотрела на него подозрительно, затем пораженно заморгала и выдохнула:
— Ты не хочешь умирать!
Юнец испуганно вздрогнул, замахал на нее как бешеный.
