— Ник, — произнес Эш, — иди и раздобудь для Тэлона побольше одежды. Сейчас же.
Ник немедленно отправился выполнять приказ.
Эш жестко взглянул на Тэлона своими жуткими серебристыми глазами:
— Тебе нельзя выходить наружу, пока ты весь в крови и со множеством дырок в теле. Думаю, что люди сразу насторожатся и станут задаваться вопросом, как ты можешь стоять и не быть, так сказать, мертвым. Последнее, что мне нужно — еще один Охотник в вечерних новостях.
Тэлон был категорически против выполнения этого приказа:
— Я сказал, Ти-Рекс, что уйду, как только солнце сядет. Осталось тринадцать минут. Засекай.
Глаза Эша впились в него:
— Черт возьми, Кельт. Лучше сдержи себя и подумай.
— Я в порядке Ашерон. Нет ничего такого, что не сможет вылечить убийство двух человек.
Еще больше сузив глаза, Эш сказал:
— Развернись и посмотри на стену.
Неуверенный в намерениях Ашерона, но полностью ему доверяя, Тэлон повиновался.
Он почувствовал, как Эш вывернул ему руку до середины спины. Его прикосновение было горячим и наэлектризованным, и от него расходилось тепло по всему телу. Тэлон зашипел, когда его раны заболели еще больше. Через несколько ударов сердца ожоги на коже и пулевые отверстия начали закрываться.
Сукин сын. Он никогда не знал, что Эш обладает этим видом силы. Это впечатляло.
Раны Тэлона еще заживали, как вдруг зазвонил его телефон.
Эш отошел в сторону, и он смог ответить.
— Она все еще нужна тебе, Спирр?
— Будь ты проклят, Камулус! Будь ты проклят!
Смех был ему ответом.
— Скажи мне, что лучше: узнать любовь и потерять ее, или не узнать ее никогда?
Взгляд Тэлона налился кровью:
— Где она?
— Тэлон?
Его живот скрутило от ярости при звуке испуганного голоса Саншайн.
— Детка, ты в порядке? — его голос дрогнул.
— Они не тронули меня, но хотят, чтобы ты пришел на склады на Коммерс-стрит. Я…
— Саншайн, — прокричал он, его сердце бухало, как молот, — ты там?
— О, она здесь, Спирр, но сильно нуждается в тебе. Если ты хочешь ее, будь в семь часов на Коммерс-стрит, 609. Бери с собой сколько захочешь друзей, и посмотришь, кто заполучит сегодня к себе домой Саншайн, и на сколько частей ее разорвут.
Телефон замолчал.
Слепящий, пылающий гнев затопил его. Не обращая внимания на то, что может сгореть на солнце, Тэлон рванулся к двери.
Эш поймал его:
— Тэлон, посмотри на меня.
Тот отказался. Он мог видеть только мертвую Саншайн.
— Тэлон, — орал Эш, — приди, черт возьми, в себя! Если ты сейчас выйдешь, ты — труп.
— Что, к дьяволу, ты знаешь об этом?
— Кельт, — он крепко держал его, сжимая, — ты делаешь то, что они хотят. Ты собрался очертя голову выбежать под последние лучи солнца. Думай. Из всех моих Темных Охотников ты тот, от чьей ясности головы я завишу. Не позволяй им делать это с собой.
Тэлон прерывисто дышал, пытаясь совладать с гневом и страхом.
— Я не могу позволить ей умереть.
— Она не умрет, если ты будешь контролировать себя. Ты должен обуздать свой темперамент. — Эш отпустил его.
Тэлон, сжимая и разжимая кулаки, глядел на дверь.
— Думай, Тэлон. — Голос Эша был странно успокаивающим. — Вспомни, чему я учил тебя. Вспомни, что ты стал Темным Охотником потому, что не смог справиться с гневом. Ты должен успокоиться и сохранять равновесие.
Тэлон сделал глубокий вдох и медленно вытолкнул из себя гнев. Очень медленно.
— Все в порядке. Я почти спокоен.
— Хорошо, потому что я не хочу, чтобы ты стал обыкновенным мертвецом. — Эш на шаг отступил от него. — Дождемся Ника с твоей одеждой и отправимся к ней на выручку.
Тэлон кивнул. Его кишки все еще были завязаны узлом от муки ожидания. Но Эш был прав.
Если он не выполнил бы в точности то, что сказал ему Камулус, тот от злости мог бы убить ее.
Тэлон вздрогнул при этой мысли.
— Он собирается убить ее, не так ли?
— Не знаю, Тэлон. Надеюсь, нет.
Тэлон замолчал на мгновение, вспомнив адрес, который дал ему Камулус.
— Коммерс-стрит. Это почти рядом с тем местом, где была убита та женщина.
Ашерон поглядел озадаченно:
— Какая женщина?
— Та, на которую ты позвал меня взглянуть.
Эш тупо уставился на него.
— Помнишь, — настойчиво требовал Тэлон, — женщина, про которую ты говорил, что думаешь, будто ее убил Зарек.
Ашерон нахмурился:
— Я не звал тебя посмотреть на мертвую женщину, и я, черт возьми, никогда не думал, что Зарек мог бы убить ее.
— Да, ты сделал это.
Ашерон медленно покачал головой:
— Нет, не делал.
Тэлон тоже нахмурился. Что, черт возьми, случилось с этим парнем? Ашерон впал, наконец, в старческое слабоумие?
Не похоже на него быть таким рассеянным.
Дело было плохо.
— Ти-Рекс. Мы встретились там, помнишь? Ты позвал меня, и пока мы там находились, Зарек устроил с полицией небольшую вечеринку. Я знаю, что это был ты. Нет другого такого же человека с твоим ростом и так похожего на тебя.
С лица Ашерона исчезли все краски. Если бы Тэлон не был уверен в обратном, то поклялся бы, что разглядел в глазах Ашерона настоящее беспокойство.
Что-то реально было не так.
— Что происходит, Эш?
Тот отошел от него.
— Я должен сделать кое-что. Оставайся здесь. Я вернусь в скором времени и мы пойдем за Саншайн.
Тэлон поймал его за руку, когда тот был уже у двери:
— Ты лучше просвети меня. Сейчас же.
— Я не могу.
— Ашерон, не время играть в Оракула. Если ты знаешь, что происходит, и с чем мы
имеем дело, ты должен сказать правду.
К изумлению Тэлона, Ашерон исчез.
Ашерон не мог дышать, оказавшись в Катотеросе — маленьком пространстве между измерениями. Это было его приватным местом, где не было никого, но он всегда имел сюда доступ.
Столетия назад Гадес[51] сослал его в это межпространство. Или правильнее будет сказать, Гадес заключил его здесь в тюрьму.
С того дня, как Артемида освободила его, Катотерос служил напоминанием ему, кем он был.
Кем он был…
Сейчас Эш сражался за свой контроль. Ему нужно несколько минут, чтобы собраться с мыслями и обуздать эмоции.
Его живот скрутило, он чувствовал себя больным от воспоминаний, и боль снова и снова нападала на него. Из-за его переменчивого состояния воздух вокруг шипел и трещал.
Он должен взять себя в руки. Ему нельзя отпускать на волю свои эмоции. Если он это сделает, никто и никогда не сможет остановить его.
Эш запустил руки в свои длинные волосы и издал древний боевой клич. Сверкнула молния, и в жутком сине-черном небе над ним бурно заклубились грозовые тучи. Этого не могло быть. Не сейчас.
