Я улыбнулась.
— Я не льщу себя надеждой, что мне удастся одержать верх над архивампиром. Да я и не уверена, что теперь, после того как он спас меня, имею на это право. Но я точно знаю, что вампиры — не единственные, кто хочет моей смерти. Я должна научиться защищать себя.
— А после Госфорда? — спросил Дирк.
— Обучение магии, — уверенно сказала я. — Я давно это поняла, еще после побега.
— Но ведь остается еще архимаг, — напомнила Оттилия. — И эти эльфы, которым была нужна ты. Кто их нанял?
Я припомнила услышанное тогда имя.
— Натаниэль Каэйри. Эр, тебе оно о чем-нибудь говорит?
Темный эльф отрицательно покачал головой.
— Вот и мне тоже. Я хочу выяснить, кто это, но сейчас явно не самый подходящий момент ехать в Селендрию. Я не смогу постоять за себя. А архимага я бы и не пыталась искать. Это настоящее самоубийство.
— Но почему тебя считают такой опасной? — вдруг спросил Дирк. — Ведь про тебя несколько раз говорили, что ты — не очень сильный маг. Чего все боятся?
Кейн, Оттилия, Эр и Фрост одновременно перевели взгляды на меня. Я недолго колебалась, а затем, махнув рукой, сняла плетение маскировки. Судя по округлившимся глазам магов, яркость моей ауры их впечатлила.
— О Хель, — выдохнула Оттилия. — Вот почему в Триме ты вспомнила о сокрытии ауры… Бедный Адриан. Сколько раз в общей сложности тебе удавалось его обмануть?
Я, не сдержав улыбки, быстро подсчитала.
— Трижды. Сначала я похитила у него из-под носа важные документы, потом заставила его поверить, что я мертва, и наконец сейчас, когда он не узнал меня.
— Сумасшедшая, — потрясенно прошептала вампирша, в то время как остальные одобрительно кивали и посмеивались. — Ты хотя бы представляешь, что тебя ждет, если он обо всем узнает?!
Ее слова напомнили мне кое о чем.
— Кстати, — я посмотрела на вампиршу, — а тебя теперь за общение со мной в государственной измене не обвинят?
Вопрос Оттилию ничуть не смутил.
— Во-первых, я не собираюсь рассказывать о тебе каждому встречному. Во-вторых, я в некотором роде обязана тебе жизнью, так что никто не сможет меня ни в чем упрекнуть.
— А как ты… — начал было спрашивать Фрост, но тут дверь распахнулась, и в столовую зашел злой, как демон, мастер.
— Нет, ну они совсем обнаглели! — громко возмутился он, ни к кому в отдельности не обращаясь. — Какого Донера вы еще здесь, если отбой был полчаса назад? Решили, что общие правила теперь не для вас?
Мы торопливо вскочили, изображая готовность сию секунду мчаться в комнаты.
— Вон отсюда, чтобы я вас больше не видел, — рыкнул мастер. — И завтра все после занятий отправляетесь помогать на кухню.
Мы торопливо покинули помещение, опасаясь гнева Грейсона. Все вместе дошли до развилки, где расходились дорожки к жилым корпусам. Но прежде чем мы начали прощаться, вперед неожиданно шагнул Кейн.
— Эржебе… Корделия, — поправился он. Я вопросительно посмотрела на него. — Я хочу сказать тебе, чтобы ты не беспокоилась — то, что ты рассказала нам сегодня, останется тайной. И я по-прежнему считаю тебя своим другом. Как и тебя, Гарт.
Он замолк. Гарт улыбнулся, я кивнула, чувствуя, как камень, лежащий на душе после встречи с темными эльфами, спадает. Затем, к моей еще большей растерянности, заговорила Оттилия:
— Я присоединяюсь. Обещаю хранить твою тайну. И ты остаешься моей подругой. А Гарт — другом.
— Обещаю молчать, — это уже был Фрост. — И мне приятно назвать вас своими друзьями.
Эр и Дирк тоже по очереди дали обещание. Чувствуя, что вот-вот расплачусь, я выдавила из себя:
— Но ведь я все равно Этари. Да, я не полоумная, жаждущая крови маньячка, но я все равно делала ужасные вещи. Например, семь месяцев назад, когда бежала из-под стражи.
— Твои родственники сами виноваты, — уверенно сказал Эр. — Учитывая, как с тобой обошлись, ты имела право отомстить.
У меня защипало в глазах, и Гарт похлопал меня по плечу:
— Я же тебе говорил, что все наладится. Зачем реветь-то?
Справившись с собой, я загнала слезы глубоко внутрь и улыбнулась легко и свободно впервые за последнюю неделю.
Или за все полгода.
После этого дня жизнь вошла в норму. Словно с приходом теплого времени года весна началась и в моей жизни. Я по-прежнему много занималась, но больше не чувствовала себя одинокой. Всемером мы каждый день собирались в столовой, а в свободные дни все вместе отправлялись куда-нибудь гулять — пешком или верхом. Ребята, кажется, и в самом деле махнули рукой на мою биографию и общались со мной так же, как и раньше. И я ощущала себя по-настоящему счастливой. С каждым днем я чувствовала, что все больше привязываюсь к ним. Каждый из моих друзей представлял собой яркую индивидуальность, и я уже не представляла себе нашу компанию без любого из них.
Что-то изменилось и в моих отношениях с мастером. Нет, на учебной площадке он, как и прежде, оставался моим наставником, но вот за ее пределами вдруг превращался в предупредительного эльфа, заботящегося обо мне. Эта перемена удивляла меня, смущала, и я действительно не знала, как должна себя вести. Никаких дополнительных шагов со стороны Грейсона пока не было, и я не без трепета ожидала дальнейшего развития событий. Не могу отрицать — мне было приятно его внимание. Оно заставляло меня впервые в жизни почувствовать себя интересной и желанной.
В обучении я продолжала делать успехи. Способы убийства людей, приемы самообороны, преподаваемые на «фиолетовом» уровне, а также шлифовка уже имеющихся навыков давались довольно легко, и мастер спустя какое-то время даже заметил, что я могла бы попробовать летом сдать экзамен на следующую ступень. Сначала я отнеслась к его словам как к шутке, но чем быстрее приближалось лето, тем чаще я об этом думала. В конце концов, когда стало очевидно, что на «фиолетовом» уровне я надолго не задержусь, я стала строить планы на будущее. Тщательно все обдумав, поняла, что получать «черную» повязку не хочу — становиться профессиональной убийцей не входило в мои планы. Значит, на «коричневой» ступени я и закончу свое обучение. Это произойдет где-то летом, а с осени начинается новый учебный год в магических школах. Таким образом, план действий прорисовывался сам собой.
О принятом решении я сообщила ребятам, и они согласились с его разумностью. Это означало скорую разлуку, но, с другой стороны, было очевидно, что мы не сможем быть вместе вечно, и рано или поздно наши дороги разойдутся.
В конце весны, когда мир вокруг уже окрасился в зеленые краски, мы отпраздновали мой двадцать четвертый день рождения. В качестве подарка ребята вручили мне парные кинжалы — второй вид оружия после сардов, которым я прекрасно владела. Клинки были искусной работы, явно выполненные на заказ. Фрост пошутил, что они изначально хотели подарить мне лук и стрелы, памятуя о моей «любви» к этому оружию, но затем сжалились и выбрали кинжалы.
Следующие полтора месяца пролетели незаметно, и наконец в середине лета я выдержала очередной экзамен мастера. Дирк сдавал в один день со мной и получил «фиолетовую» ступень, в то время как я с любопытством разглядывала коричневую полоску на новой куртке. Другие ученики, даже те, с кем я до сих пор и словом не перемолвилась, изредка подходили и поздравляли. Я странно себя чувствовала — одновременно гордилась собой, что добилась того, к чему стремилась, и в то же время было грустно покидать место, в котором прожила почти год. Но я прекрасно понимала, что должна идти дальше, поскольку мне еще многому надо было научиться.
Глава 15
Следующий день после экзамена был свободный, и мы с Оттилией отправились погулять. В город не пошли, а вместо этого добрались до небольшой речки, протекавшей в окрестностях. День выдался жаркий, мы сняли куртки и разлеглись прямо на траве. Солнце светило сквозь ветви деревьев, тихо шумела вода. Я прикрыла глаза и наслаждалась покоем, чувствуя, что начинаю задремывать. Однако заснуть мне не дала Оттилия, рассеянно заметив:
— Я все думаю о том, как странно складывается твоя жизнь.
Я неохотно открыла глаза.
— В смысле?
Она неопределенно пожала плечами:
— В смысле твоих отношений с вампирами. Взять хотя бы то, как ты управляешься с сардами — в мире так мало людей, владеющих нашим оружием, и одной из них стала та, кого ни один вампир не согласился бы обучать. Твой учитель ведь не знал, кто ты?
— Думаю, нет, — усмехнулась я, думая о Люции. — В противном случае он вместо того, чтобы обучать меня, прирезал бы на первом же занятии. Но ты права, определенная ирония в происходящем, конечно, присутствует.
Оттилия хмыкнула, но сразу же посерьезнела:
— Я давно хотела тебя спросить, почему Адриан тебя не узнал?
Поняв, что поспать мне не дадут, я со вздохом села.
