– Не читайте мне нотаций. Я никогда не думала, что вы имеете к этому хоть какое-то отношение. Но я обязательно выясню все у О'Брайена.
Пемброук собирался было что-то ответить, но раздумал.
– У вас, мистер Абрамс, есть важное задание на сегодняшний вечер, и вы не имели никакого права рисковать своей жизнью в связи с этим идиотским делом.
– Что ж, теперь у меня появилось право рисковать жизнью в связи с идиотским заданием на сегодняшний вечер.
Кэтрин непонимающе посмотрела на Тони. Пемброук взглянул на могилу, которая уже была заполнена землей на три четверти.
– Ладно, вы можете идти. Мы приведем здесь все в порядок.
После некоторого колебания Кэтрин спросила:
– А… Питер?
– Не вспоминайте о нем, – несколько раздраженно сказал Пемброук. – Ему кое-что впрыснули, чтобы поспал немного… Когда он очнется, то поймет, что находится в мавзолее. Там всего один верхний слой земли, покрытый дерном. Так что не задохнется. Думаю, этот инцидент произведет на него достойное впечатление. Он будет достаточно напуган для того, чтобы сообразить не жаловаться русским друзьям. Это очень важно для нас, чтобы он сохранил нормальные отношения со своими советскими хозяевами до тех пор, пока это нам нужно. Всего хорошего. – И Пемброук повернулся к ним спиной.
Абрамс взял Кэтрин за руку. Один из людей Пемброука вернул им оружие, и они пошли к дороге. Торпа нигде не было видно. Тони легко представил себе, что, очнувшись в мрачной могиле, Питер будет действительно напуган. Он сам бы испугался.
Они вышли на Двадцать пятую улицу через главные ворота кладбища.
– Где же было ваше полицейское прикрытие? – спросила Кэтрин.
Абрамс, казалось, очнулся от каких-то своих мыслей.
– Что? Ах, это… Думаю, ваш британский друг разобрался с ними.
– А мне начинает казаться, что вы блефовали.
– И мне тоже. – Абрамс посерьезнел. – Вы осознаете, что Пемброук преспокойно покончил бы и с нами, если бы ситуация обернулась по-другому?
Кэтрин кивнула.
– Все-таки вы какая-то странная.
– Я знаю. А что это за важное задание вы выполняете сегодня вечером?
– Вы будете последним человеком, кому я об этом расскажу.
– Ну что ж, рада присоединиться к группе уже посвященных, – улыбнулась она.
Он что-то пробормотал, затем сказал громко:
– Вы дурно на меня влияете.
Они молча шли по дороге, погруженные каждый в свои мысли. Абрамс взял Кэтрин под руку и притянул ее локоть к себе. Она инстинктивно прижалась к нему. Так они прошли квартал до Четвертой авеню и стали спускаться по ступенькам в метро.
– Это та самая линия, по которой мы ехали в Оул Хэд-Парк, – сказал Абрамс.
– Точно. Значит, по ней я попаду в Манхэттен?
– Да. А я доеду с вами до Бороу-Холла. Вы выйдете на… Послушайте, что мы все вокруг да около? Едем к вам или ко мне?
– Ни то, ни другое, – ответила она.
Тони вопросительно посмотрел на нее.
– Дом на Тридцать шестой, – прошептала она быстро. – Там безопасно.
Он почувствовал, как сердце подпрыгнуло у него в груди.
– Хорошо.
– Хотя нам и придется спать в разных комнатах, – продолжала Кэтрин, – вы можете прийти ко мне ночью… Или я приду к вам.
– Нам нужно сразу определиться, чтобы не разминуться.
Она рассмеялась и обвила его шею руками, спрятав лицо у него на груди. Он понял, что она плачет. Через секунду Кэтрин справилась с собой и сказала:
– Это был один из самых ужасных… и самых счастливых дней в моей жизни. Будьте осторожны сегодня. Каким бы ни было ваше задание, будьте осторожны.
Абрамс заметил, что люди обходят их, поскольку они стояли посредине лестницы.
– Может, возьмем такси, съездим по домам, возьмем свои вещи…
– Ладно. – Она выпрямилась и глубоко вздохнула.
Они отошли к краю тротуара, чтобы поймать такси.
– А Торп? – спросил Абрамс.
– Что Торп? Я не испытываю к нему никаких чувств.
– А гнев? Возмущение?
– Нет, ничего… Может, это и глупо. Похоже, вы раскусили его раньше меня.
– Так вы все-таки пойдете сегодня на вечеринку к ван Дорнам?
– Конечно, это же бизнес, – улыбнулась Кэтрин.
– Вы не исключаете, что Торп тоже появится там?
Кэтрин подумала секунду и ответила:
– Я знаю его достаточно хорошо. Для него ведь это тоже бизнес.
Часть пятая
Русская усадьба
41
Тони Абрамс смешался с праздничной толпой на Пенн Стейшен и сел на трехчасовой поезд до Гарден-сити, Лонг-Айленд. Ехать было недалеко, но Тони хватило времени на то, чтобы прокрутить в голове все события этого сумасшедшего дня: Кармин-стрит, пробежка по Бруклину, Торп, кладбище… Он подумал об этом англичанине, Марке Пемброуке. Еще одна темная лошадка, по определению Кэтрин, с собственным кабинетом в Рокфеллеровском центре.
Вместе с Кэтрин они доехали на такси до его дома, где он забрал некоторые свои вещи, включая костюм, в котором Тони был сейчас, и удостоверение личности. Потом они поехали на Кармин-стрит, где Кэтрин взяла кое-что из своих вещей. Далее они проследовали в дом на Тридцать шестой улице. По дороге между ними возникло то ощущение некоторой неловкости, какое обычно возникает между мужчиной и женщиной, когда они знают, что едут заниматься любовью в первый раз.
Дом на Тридцать шестой находился под наблюдением. Когда Тони и Кэтрин подошли к входной двери, дорогу им преградил полицейский в штатском. Он попросил их назвать себя и спросил о цели визита.
– Я Абрамс, – сказал Тони. – И пришел сюда без всякой цели.
– А Спинелли говорит, что вы уже труп, – хмыкнул полицейский.
– Напротив, я прекрасно себя чувствую, – ответил Тони.
Он взял Кэтрин за руку, и они вошли в дом. Они ожидали встретить Клаудию, однако ее не было. Но Абрамс был уверен, что после вечеринки у ван Дорна она вернется, и тогда с ней можно будет поговорить. Он полагал, что в этой цепочке Клаудия – самое слабое звено, и рассчитывал расколоть ее еще до утра.
Кэтрин прошла в комнату, которая когда-то была ее детской. Именно в эту комнату Клаудия проводила Абрамса в тот вечер, когда происходила встреча ветеранов УСС. Свои вещи Тони отнес в спальню, находившуюся наискосок от спальни Кэтрин, потом вернулся и помог ей распаковаться. Разложив вещи, Кэтрин повернулась к нему:
– Странно все-таки оказаться в комнате своего детства.
– Я бы сказал, не странно, а сладостно, – произнес Абрамс.
Кэтрин подошла к нему. Глядя на нее, Тони удивлялся, что мог когда-то мысленно называть ее Снежной Королевой.
Они любили друг друга на кровати с пологом. Тони был рад, что не успел осквернить ее с Клаудией. Их первая близость была наполнена страстью, радостью открытия и восторгом удовлетворения. Для Абрамса действительность превзошла все самые смелые его фантазии.
– У меня такое чувство, будто я утолила шестимесячный голод, – пошутила Кэтрин.
– Шестимесячный?
– Ну, может, семимесячный. А ты?
После секундного колебания он ответил с той прямотой, которая была свойственна и ей:
– А я утолил голод, который мучил меня с первого дня работы в фирме О'Брайена.
Кэтрин поцеловала его. Они договорились встретиться утром в кафе «Брасир» в том случае, если кто-либо из них не вернется до рассвета в дом на Тридцать шестой.
Поезд остановился и Абрамс очнулся от воспоминаний на нужной ему станции. Адвокатская контора располагалась в небольшом красивом здании. Сверившись с табличками-указателями, Абрамс поднялся по крутой лестнице на второй этаж. Здесь он достал из кармана револьвер, осторожно двинулся по вестибюлю второго этажа и подошел к тяжелой дубовой двери с табличкой «Эдвардс и Стайлер». Тони прислушался. Из-за двери ничего не было слышно. Он довольно громко постучал три раза и быстро шагнул в сторону.
Дверь приоткрылась на несколько дюймов, затем распахнулась. На пороге стоял мужчина примерно одного с Тони возраста. Он улыбнулся и протянул руку:
– Мистер Абрамс? Майк Тэннер.
Тони переложил револьвер в левую руку и обменялся с Тэннером рукопожатием. Тот не отрываясь смотрел на оружие, но вскоре справился с собой и пригласил Абрамса войти. Он проводил Тони в дальнюю комнату, отделанную дубом и красной кожей.
– Я Хантингтон Стайлер, – приветствовал Абрамса пожилой человек.
Тони пожал протянутую руку.
– Пожалуйста, садитесь, – предложил Стайлер.
Абрамс сел. Несколько секунд он разглядывал Стайлера, почему-то сразу подумав об УСС. В этих людях было что-то неуловимо узнаваемое, общее. Как будто все они когда-то ходили в одну и ту же школу, были членами одних и тех же клубов и стриглись у одного парикмахера.
Хантингтон Стайлер тоже разглядывал Тони, затем прошел к столику с напитками.
