— Спасибо. — Рина слабо улыбнулась. — Простите, не знаю, как вас зовут…
— Могу повеселить! — хихикнул водитель. — Друзья зовут меня Тим-Тот.
— Как?! — Рина и вправду чуть не рассмеялась. — А почему?
— Сам не знаю. Дочура как-то сказала: ты — Тим-Тот, вот и прилипло.
— Она у вас сказками увлекается? Тим-Тот — это имя домового в шотландских сказках. Наверное, ей не хватает вас дома и хочется, чтобы вы почаще были с ней. Домовой же всегда дома.
— Что же делать? — вздохнул водитель. — На одну зарплату не проживёшь. А мамки у нас нет. Наша мамка, как увидела в роддоме, что у девочки большая голова, так и решила, что дочура — даун. Через неделю, как их выписали, мамка наша в Америку удрала. Побоялась, что всю жизнь придётся с больным ребёнком возиться. Ну и фиг с ней! А мне, как дочуре три месяца исполнилось, знающий врач сказал: «У вас ребёнок — индиго. Никакой не даун. Наоборот, умней всех нас!» Ну вот мы с дочурой вдвоём и живём. Правда, нам моя старая приятельница Варенька помогает.
Ринка встрепенулась:
— У меня бабушка тоже Варвара.
— Выходит, мы почти родственники. Наша Варенька — клад. Так что моя дочура не без женской руки. Приходится, конечно, деньги зарабатывать — калымить. Вот, как время находится, развожу людей по городу.
— А кем вы работаете?
— Я — часовщик. Работаю в мастерской. Деньги маленькие. Но уйти не могу. Знаете, это как зависимость — если в день какие часы не разберу-починю, прям худо делается. Даже на выходные часы особой сложности домой беру. Ой, погодите-ка! — Тим-Тот хлопнул себя по лбу. — Вот голова дырявая. Мне ведь дочка сегодня сказала, что я невероятную девушку повезу и должен ей вот это отдать. — Дядька полез в бардачок и вытащил… глаз. В натуральную величину, только искусственный. И что самое поразительное, в зрачке этого глаза сиял циферблат. — Это я сам сделал! — с гордостью сообщил водитель. — Дочка помогала, но основное, конечно, я сам. Вот — ходят прекрасно, крепятся как брошка или заколка. Ну а смотрятся — прям отпад.
Рина боязливо протянула руку и взяла странные часики.
— Да вы не сомневайтесь — берите. Это точно вам. Моя дочура никогда не ошибается. Раз попросила, чтобы я сделал и сегодня вам отдал, значит, так надо. Она у меня будущее ясно видит. Сегодня аж утром вскочила — папа, поедешь, «глаз Уаджет» не забудь!
— Неужели ваша девочка знает про богиню Древнего Египта? Сколько же ей лет? — поразилась Рина.
— Пяток нам скоро стукнет, — гордо ответил папаша. — А то, чего моя дочура знает, ни в одной книжке не прочесть. Она в восемь месяцев уже пошла, а в десять заговорила, как взрослая. И никаких дефектов речи — прям как по писаному зашпарила. Точно ребёнок-индиго. Их теперь много.
Рина приколола часики на лацкан пиджачка. Вышло забавно — всевидящий «глаз богини Уаджет» разместился там же, где и аграф. Только тот — за лацканом, спрятанный ото всех, а «глаз» у всех на виду, словно прикрывая собой аграф.
Машина вылетела к Остоженке и подрулила во двор дома. Рина вынула деньги. И пока водитель аккуратно пересчитывал их, спросила:
— А как зовут вашу дочуру?
— Мария. Машенька. Маруся. Каждый день по-разному.
— Скажите ей спасибо. И вам тоже!
— Мне-то за что? Я сделал, как сказали.
И водитель, закрыв дверь, не отъехал, а стал набирать номер на мобильнике. Звонил дочуре, чтобы доложить, что задание выполнил, что ли?..
Но Рина уже практически позабыла о нём. Доминик! В этом доме Доминик! И как только проклятый Глеб сумел напасть на него?!
Лифт распахнул дверь. Рина вошла, машинально расстёгивая дублёнку, и поглядела на часы-глаз. Секундная стрелка стояла, замерев. Лифт проскочил два этажа, четыре, остановился на шестом. Но стрелка на часах даже не шелохнулась. Неужели лифт умудрился сделать такой рывок даже меньше чем за секунду? Невероятно… Ринка отсчитала до шестидесяти, потом ещё до тридцати. Как хотите, но секунда должна была пройти! Однако стрелка не сдвинулась. Почему? Может, со временем что-то не так? Время остановилось в этом доме или даже в этом подъезде, в той квартире?! Девушка наклонила голову к часам — они тикали. Но стрелка застряла на одном месте. Словно время уходило куда-то, не оставляя никаких следов здесь и сейчас. Но куда время могло уходить?!
Включился внутренний сигнал опасности. Захотелось бежать. Спрятаться где-нибудь подальше. Пересидеть, переждать. В этом доме словно раскрылась большая чёрная дыра, заглатывающая всё — радость, спокойствие и даже само Время. Но где-то здесь был Доминик! Рина пригляделась к часам и вдруг поняла. На самом деле секундная стрелка вовсе не стоит на месте, а, наоборот, движется с невероятной скоростью — настолько быстро, что глазам кажется, будто она стоит на месте. И только странная вибрация показывает, что часы египетской богини отмечают время, которое то ли несётся куда-то, то ли накапливается где-то с неимоверной быстротой. Конечно, ведь секунда плюс секунда… да если у каждого человека взять по секунде, образуется огромный поток времени. Ничьего. Не учтённого никем. И несущегося куда-то — невесть куда.
Заскрипела дверь. Отворилась, пропуская Рину. Но как же тяжело давалось каждое движение. Рина будто тащила на ногах по мешку картошки. Даже дверь, скрипя, жаловалась на то, что ей трудно открываться.
За дверью был длинный тёмный коридор.
— Риина! — произнёс чей-то голос. Красивый, напевный баритон. — Иди вперёд, Риина!
Имя отчётливо звучало через двойное «и». Зовущий хотел показать, что знает её тайну.
У Ринки ноги заплетались. Понадобилось мужество, чтобы шагнуть в эту чёрную дыру, поглощающую свет, который сочился из дверной щели. Ринка понимала, что это просто страх — тот же самый, что пугал её при входе в метро. Она задышала быстро и резко, пытаясь собраться с силами. Прижала руку к груди — там, где с внутренней стороны лацкана пиджачка был приколот её аграф.
— Это вы, Сим Симыч? — робко спросила она. — А почему нет света?
— Я. Не бойся! Света нет потому, что проклятый ловец качает из нас любую энергию. А электричество, как ты понимаешь, тоже энергия.
— Где Доминик?
— Здесь. Ты нашла аграф?
— Да!
Рина прижала руку к груди.
— Хорошо! Сейчас зажгу спичку. Надеюсь, ловец не заметит энергии такого крохотного света.
Действительно, спичка чиркнула. Сим Симыч держал её так, чтобы Рина увидела, куда идти. Но самого хозяина квартиры было почти не разглядеть. Однако Рина увидела главное. Коридор вывел её в большую комнату с зашторенными окнами, где на диване лежал Доминик. Конечно, она ничего не разглядела толком, но успела ухватить взглядом его чёрное пальто. Рванулась к дивану, на ходу скинув дублёнку, плюхнулась на пол и обхватила Доминика.
— Дом, это я. Дом!
— Он без сознания… — услышала она извиняющийся, почти беспомощный голос Сим Симыча. — Проклятый ловец…
Ринка не слушала. Она прижалась к Доминику, приказав самой себе: «Пусть вся моя Сила перейдёт к Доминику!»
На миг ей стало так плохо, что захотелось упасть в обморок, чтобы не испытывать ничего подобного. Но ни в какой обморок она не упала. Зато с недоумением обнаружила, что её саму окутал зелёный Свет, но, затрещав тысячами искорок, не смог оторваться от хозяйки. Ринка всхлипнула:
— Я не могу передать ему Силу!
— Может, оно и к лучшему?.. — загадочно проговорил Сим Симыч.
— Почему?
— Потом всё сама поймёшь. А сейчас — Время пришло. Я больше не могу медлить. Пора!
Ринка хотела спросить, куда пора и что всё это значит, но в голове у неё уже загудели тысячи мерзких комариков. Комната завертелась вокруг оси. И последним взглядом Ринка ещё успела увидеть странное свечение циферблата часов богини Уаджет. И поняла: стрелки — секундная и часовая — крутились назад. Время возвращалось к истокам.
И стало темно. Или это и было темно?
Ринка очнулась от страшного всполоха. На миг ей привиделось, что она снова в доме Беллы в то время, когда там запускают фейерверк. Но воздух был иной. Не морозный, привычный воздух московской зимы, а странно-тягучий тёплый воздух, наполненный непривычными испарениями, влагой и тиной. Но если так много влаги, почему в воздухе зарождается запах гари?! О, этот запах оказался одинаковым — что на пепелище дома Беллы, что здесь… Неужели и здесь, где-то в недрах этого дома, начинается пожар?!
— Доминик! — Ринка протянула руки в темноте, лихорадочно ощупывая все вокруг. — Сим!
Ответа не было. Она здесь одна! В этой кромешной темноте. Она умрёт здесь от страха. Или сгорит заживо, если пожар действительно где-то рядом. О, бабушка, а ты уверяла, что ничего не случится!..
Рина в ужасе захватила слишком большую порцию воздуха, закашлялась, упала навзничь. И тут её рука попала в ворс ткани. Пальто.
