Ратуша Сент-Джонс-Вуда находилась на северо-западной границе Общины, всего в сотне метров от КПП. Не доезжая до площади с круговым движением, шофер Ник свернул направо под арку и остановил машину у изящного особняка в стиле эпохи Регентства с портиком, украшенным четырьмя колоннами ионического ордера. В окно машины Ана увидела, что над кремовой колоннадой вздымается башня колокольни. Прямо перед ними находился фасад ратуши бледно-персикового цвета с двумя арочными окнами и двумя аккуратно подстриженными лавровыми деревцами. Репортеры и фотографы либо были умело замаскированы, либо поверили уловке Дэвида Торелла.
Ана открыла дверь со своей стороны. Прежде чем кто-нибудь успел прийти ей на помощь, она приподняла тяжелый шелк своего кораллово-кремового платья и вышла из машины. Жесткие ботинки отца громко шлепали у нее за спиной. Лейк вылезла наружу с переднего пассажирского места. Ник остался в машине. Ана не виделась с ним с того дня, как он вез ее домой к Джасперу, и, хотя раньше ей казалось, что отец не замечает, насколько хорошо они ладят, теперь она заподозрила, что он намеренно не давал им с Ником встречаться. Отцу, разумеется, не понравилось бы, если бы дочь откровенничала с шофером или убедила того возить ее по Лондону в поисках способа попасть к «просветителям».
Ана посмотрела на подернутое тонким слоем облаков небо. Ни одного голубого пятнышка. Рассеянный солнечный свет отнимал цвета и четкие очертания у деревьев, улиц и прохожих. Она вдохнула, наполняя легкие плотным воздухом и тусклым светом. Протяжно выдохнув, шагнула к зданию ратуши. У высоких деревянных дверей остановилась. Лейк прошмыгнула мимо нее в строгое помещение, чтобы сообщить старшему регистратору об их приезде. Бывшая старинная церковь была заново отделана белым с золотом. Вдоль боковых нефов тянулись колонны, высоко наверху выгибался аркой свод: помещение оказалось гораздо более просторным и внушительным, чем музыкальная гостиная, где их с Джаспером обручали. Стол регистратора стоял в дальнем конце вымощенного известняковыми плитами прохода, по обе стороны которого на скамьях смогли бы разместиться сотни три гостей. В полумраке застывшая у порога Ана не смогла разглядеть ни единого человека из присутствующих.
Из динамика раздались громкие ноты фанфар, эхом отразившиеся от стен. Отец догнал ее и взял под локоть.
– Прекрасно выглядишь, – сказал он ей.
Она заставила себя не повернуться, не моргнуть – никак не показать ему, что услышала.
Они шагнули через порог в прохладное помещение. Глаза Аны с трудом привыкали к тусклому свету. Вдоль задней и обеих боковых стен зала ратуши шла галерея. Джаспер стоял в конце прохода, у стола регистратора, вжав голову в плечи. Дальше, позади гигантского стола, когда-то бывшего алтарем, дожидалась женщина-регистратор, на которую падал мягкий свет из высокого окна.
Ана плыла по проходу, словно обломок кораблекрушения в океане: разбитая, растерзанная, увлекаемая невидимой силой. Она не знала, сумеет ли продержаться на ногах всю пятиминутную церемонию или вынуждена будет сесть.
Мать, отец и сестра Джаспера – и еще один мужчина, которого Ана не узнала, – сидели в первом ряду справа от прохода. Слева, под галереей, неподвижно застыли два члена Коллегии, смотревшие прямо перед собой. В тени поблескивали их лацканы с золотыми полосками. Ана преодолела последние три шага, которые отделяли ее от Джаспера. Высоко слева краем глаза она уловила какое-то движение. Она быстро перевела взгляд на галерею. На долю секунды ей показалось, что она видит там какую-то фигуру. Щурясь в полумраке, она попыталась ее рассмотреть, но спустя мгновение поняла, что была обманута игрой света… или собственным сердцем.
Когда она остановилась, Джаспер повернул голову в ее сторону и взгляд его тусклых глаз переместился на ее лицо. Регистратор начала произносить первые слова церемонии. Джаспер не смотрел вперед, как это полагалось делать, все так же уставившись на Ану.
Смутившись, она перевела взгляд на его родителей. Мать Джаспера, Люси, встала с места. Лысый мужчина – психотерапевт Джаспера? – положил ладонь на руку Люси, останавливая ее. Младшая сестра Джаспера хмуро посмотрела на Ану и одними губами сказала: «Отказывайся!»
Регистратор быстро проговаривала вступительные слова, но запнулась, когда дошла до того места, где шла речь о создании полной семьи и продолжении рода генетически Чистых людей. Ана невесело улыбнулась, жалея, что у нее нет глаз на затылке, чтобы посмотреть на реакцию Коллегии. Им с Джаспером запретили иметь детей: именно из-за этого их союз превращается в настоящий фарс. Даже обидно, что здесь нет представителей прессы. Подобная ошибка поставила бы Коллегию в очень неловкое положение.
Ана прижала тыльную сторону руки к пылающим щекам. Постепенно привыкая к пристальному взгляду Джаспера, она стала скользить взглядом по левой галерее. Мысленно она вдруг стала перебирать свой разговор с Нэтом. Потрясение, вызванное появлением Нэта в Общине – у нее дома! – вместе с тем ужасом, который спровоцировало известие об отъезде Коула за границу, лишили ее всякой способности мыслить логически. Однако теперь, задумавшись о случившемся, она решила, что переданная Нэтом дискета с музыкой – еще не доказательство того, что Коул прислал своего брата попрощаться с ней. Нэт не объяснил, как ему удалось пройти КПП, как он нашел ее дом или как обманул бдительность смотрителя Домбранта.
Ее захлестывали волны сомнения. А что, если Коул на самом деле не посылал Нэта попрощаться с ней от его имени? Что, если отец разыскал Нэта и подкупом или шантажом заставил его передать ей именно такую новость, которая наверняка положила бы конец планам побега Аны?
Регистратор перешла к формуле заключения союза, не дожидаясь, чтобы они оба повторяли слова обета. Ана не знала, не сделает ли это упущение всю церемонию недействительной.
Неожиданно Джаспер схватил ее за руку.
– Я думал о том, что ты говорила, – прошипел он.
Регистратор сбилась и замолчала.
– А еще ты мне снилась, – добавил он. – Там была темнота, и ты шла между звезд.
Ане вспомнились аквариумы. «О чем он говорит? Откуда он мог это узнать?»
Регистратор стерла со лба пот. Джаспер не отпускал руку Аны.
– Теперь мы немного помолчим, – объявила регистратор, берясь за подушечку с кольцами, – пока чета задумается над всей серьезностью своего поступка, прежде чем продемонстрировать свое окончательное решение, обменявшись кольцами.
Сидевший позади Аны на отдельном ряду Эшби раздраженно вздохнул. Атмосфера была невероятно напряженной. Ана не сводила взгляда с галереи, надеясь на чудо. Надеясь на появление Коула. Она не могла заставить себя взять кольцо. Джаспер не двигался.
Поднятая подушечка с кольцами начала дрожать. Капельки пота выступили на верхней губе регистратора.
– Помогайте им! – зарычал на чиновницу Эшби.
Регистратор положила подушечку на стол и взяла кольцо, предназначавшееся Джасперу. Кольцо плохо налезало на его отекший палец. Не обращая на это внимания, Джаспер запустил свободную руку в карман костюма и извлек оттуда деревянную звезду на ржавой цепочке.
– Я сделал это для тебя, – объявил он.
Самодельная деревянная подвеска оказалась копией того медальона, который был на нем в тот вечер, когда его похитили, – медальона с диском, который, наверное, находился сейчас в кабинете Эшби.
Джаспер надел подвеску Ане на шею. Регистратор схватила руку Арианы и начала натягивать ей на палец супружеское кольцо. Ана заглянула Джасперу в глаза. Под смятением и растерянностью мелькала тень истины, пытающейся пробиться наружу.
– Там есть надпись, – сказал он.
Ана перевернула звезду. На обратной стороне оказалась надпись:
«Красота – это истина, истина – красота».
Гладкое дерево в ее пальцах стало скользким. Ана узнала цитату. В школе она изучала поэзию Китса.
Регистратор заворчала. Один последний поворот – и кольцо было надето.
– Я с радостью объявляю вас вступившими в союз, – сказала она.
Вспышка света заставила Ану посмотреть вверх, на галерею. Знакомые синие глаза были устремлены прямо на нее. Взгляд, пробудивший ее к жизни, придал ей силы и заставил сердце ожить. Серьезный взор Коула словно вбирал ее в себя. Однако не успела она обрадоваться, как Коул уже повернулся, зашагал прочь… исчез.
31. «Ясновидение»
Ана подхватила длинный и узкий шлейф своего платья и побежала по проходу. На улице обжигающе-белое небо ослепило ее. Она вскинула руку, чтобы затенить глаза, и начала поспешно оглядываться по сторонам. Община казалась опустевшей, улицы и дома – безжизненными. Пленка холодного пота начала покрывать ей шею, грудь, щеки. Она ощущала покалывание и зуд от распространяющейся по ее телу влаги.
– Коул! – крикнула она.
Она бросилась к улице, но тут же остановилась и обернулась к общинной ратуше. Может быть, он все еще в здании? Ему ведь понадобится спуститься с галереи по лестнице! Повернувшись назад, она метнулась обратно к дверям – и налетела прямо на своего отца.
