В ходе последней американской атаки, когда самолёты с авианосцев US Navy сумели прорваться к побережью и сожгли Анадырь и Провидения, там, наверху, полыхнули четыре атомных взрыва: янки кое-что знали о «русской атомной крепости» и били по ней прицельно. Часть наземных сооружений были разрушены, была повреждена взлётная полоса аэродрома Угольный, но внизу, в крепости, даже свет не мигнул: противоатомное подземелье просто не заметило ста килотонн тротилового эквивалента, выплеснувшихся на поверхности – оно было рассчитано на прямые попадания мегатонных боеголовок. Анадырьская крепость жила и впитывала информацию, поступавшую по многочисленным каналам связи – далеко не все из них были повреждены или выведены из строя. Запасной главный командный пункт, центр управления огромной страной под названием Советский Союз, действовал. И в его недрах, за бронированными дверями, находились люди, ещё способные в хаосе мировой термоядерной войны влиять на судьбы всего мира – у них имелись для этого все возможности.
В командном отсеке, в нервном узле атомной крепости, сидели два человека, внешне спокойных и невозмутимых. Одним из них был генерал армии Павел Федорович Батицкий, главнокомандующий всеми вооружёнными силами Дальнего Востока (и, похоже, не только Дальнего Востока – по последним данным, высшие военачальники Уральского, Сибирского и Забайкальского военных округов погибли). Подобная ситуация принималась в расчёт при строительстве Анадырьской атомной крепости – чукотская твердыня должна была служить дублирующим командным пунктом и центром управления всей страной в условиях ядерной войны.
Второго человека, в погонах генерал-лейтенанта, звали Степан Степанович Смирнов, хотя Батицкий был уверен, что это не настоящее его имя. Военный разведчик, генерал Смирнов вырос в хитросплетениях спецслужб, в тайном ордене силовых структур, зачастую стоявших вне государства и над ним. Тем не менее, Батицкий, несмотря на свой далеко не ангельский характер, ему доверял: они были соратниками и даже единомышленниками – в той мере, в какой это возможно в эшелонах власти, где сквозняки негромких слов вызывают порой кровавый насморк или что похуже. Смирнов обеспечивал Анадырьскую крепость всей полнотой информации: статус «Командного пункта номер два» подразумевал дублирование всех оперативно-стратегических (а также иных) сведений, поступавших в Москву, в Кремль.
– Что у нас Москвой? – спросил Батицкий.
– Молчит. Во время атаки стратегических бомбардировщиков США в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое октября – я вам уже докладывал – в Москве был зафиксирован мощный наземный ядерный взрыв в центре города, после которого образовался глубокий кратер. С вероятностью девяносто процентов «Командный пункт номер один» полностью разрушен, а учитывая шестидневное молчание, вероятность эту можно принять равной ста процентам. Есть все основания предполагать…
– …что все руководители партии и правительства, включая Хрущёва и Малиновского, – начал Батицкий.
– …погибли, защищая социалистическое Отечество, – закончил за него Смирнов. Он произнёс эти слова странным тоном: так, что было не понять, ёрничает генерал или говорит искренне. – А из этого следует, что вы, Павел Федорович, в настоящее время являетесь главнокомандующим и одновременно представителем верховной власти на всей территории СССР. Надо действовать, товарищ генерал армии.
Анадырьская атомная крепость
– Предлагаете мне взять власть, товарищ генерал-лейтенант? – Батицкий прищурился, словно глядел на Смирнова через прорезь прицела.
– Фактически она и так у вас, – разведчик пожал плечами. – Вы располагаете силами и средствами для управления страной, для продолжения войны, и… для заключения мира.
– Власть, – медленно проговорил Батицкий, как будто не слыша его последних слов. – Власть – это девка на выданье: самый настырный поведёт её под венец и уложит в брачную постель. Власть… Страну спасть надо, Степан Степанович, и если для этого мне придётся взять власть и пользоваться ею не самым мягким образом, я это сделаю. Только давайте-ка сначала ещё раз прикинем расклад: что там у нас и как.
– Слушаюсь, товарищ главнокомандующий! – ответил Смирнов (на этот раз без тени иронии). – Ситуация такова. В европейской части СССР противником произведено порядка четырёхсот ядерных взрывов мощностью от шестисот пятидесяти килотонн до четырёх с половиной мегатонн. Разрушения огромны – крупные города, промышленность и транспорт выведены из строя. Человеческие потери, – бесстрастный голос разведчика слегка дрогнул, – оцениваются в тридцать пять-сорок миллионов. Казахстан и все среднеазиатские республики пострадали существенно меньше: до них долетели только единичные самолёты противника. И Сибирь: там разрушения не идут ни в какое сравнение с тем, что мы имеем в европейской части страны. В Зауралье и Сибири мы всё ещё располагаем определённым потенциалом для продолжения войны.
– Спасибо Ермаку Тимофеевичу, – буркнул Батицкий. – Для опустошения Сибири американцам понадобятся тысячи крупнокалиберных ядерных бомб и боеголовок, которых у них просто нет.
– Совершенно верно. На Дальнем Востоке полностью разрушены Хабаровск, Находка, Петропавловск-Камчатский, частично – Владивосток и Комсомольск. Очень многое сделали зенитчики и лётчики генерала Пепеляева: волну бомбардировщиков США они растрепали в пух и прах, тем самым резко сократив урон, который американцам удалось нанести Сибири и Дальнему Востоку. Тихоокеанский флот США также понёс тяжёлые потери и отошёл, не выполнив всех своих задач. Окинава опустошена ракетно-ядерным ударом: все военные базы США на острове выведены из строя. Корейский полуостров в огне – Север вновь сцепился с Югом, пользуясь тем, что американцам сейчас не до них. «Великий кормчий» Мао… Что у него на уме, сказать трудно, но по имеющимся у нас сведениям, армия КНР обложила Гонконг и готовится к броску на Тайвань. Агрессивных действий Китая по отношению к СССР не ожидается: атомного оружия у китайцев ещё нет, а военный конфликт Китая с Индией принял уже характер настоящей войны. Китайцев хоть и много, но на всё их не хватит, да и не те времена, когда простая численность войск имела основное значение.
Батицкий не спрашивал, из каких источников Смирнов черпает свою информацию: этих источников, прямых и косвенных, было много, а генерал-лейтенант, профессиональный разведчик высочайшего класса, умел из кусочков сложить мозаику, отражавшую, пусть даже не полностью, положение дел на планете, корчившейся в ядерном огне.
– В Европе, – продолжал Смирнов, – нами одержана решительная победа. Блок НАТО фактически прекратил своё существование, все армии Альянса разгромлены и уничтожены, наши части полностью оккупировали территорию Западной Германии, Бенилюкса, Дании и Норвегии, воздушными десантами захвачены ключевые города Швейцарии. Западная группа наших войск вышла на границы Франции и Италии и готова продвигаться дальше, но…
– Что «но»?
– Части и соединения понесли ощутимые потери, израсходовали топливо и боезапас. Коммуникации растянуты, а поскольку в ходе боевых действий в Европе очень интенсивно применялось атомное оружие, обширные территории подверглись сильному радиоактивному заражению. Там полный хаос – миллионы беженцев не знают, где искать спасения. И главное – для дальнейших действий необходимо не столько военное, сколько политическое решение, которое принять некому, пока в Советском Союзе остаётся открытым вопрос о власти.
– Этот вопрос мы решим, – отрезал командующий. – Дальше! Как там наш главный противник?
– Ему досталось основательно, – Смирнов хищно улыбнулся. – На территории США взорвалось порядка ста пятидесяти ядерных зарядов калибром от одной до пяти мегатонн. Северо-восточная часть США опустошена – сами американцы назвали этот район «Чёрным Пятном». Людские потери – порядка двадцати пяти миллионов человек. И огромный эффект произвело применение торпеды Сахарова: по данным нашей агентуры и согласно донесению с подводной лодки «Б-75», подходившей к Нью-Йорку, там сейчас пустынный берег, слегка замусоренный бетонными обломками, и никаких признаков жизни. Страшная штука эта «Русалка»…
– А сам Сахаров жив?
– Жив. Его и других физиков-ядерщиков удалось эвакуировать из зоны разрушений в Новосибирск, который почти не пострадал от американских налётов. Есть у нас кому делать новые водородные сверхбомбы, были бы только промышленные мощности.
– Это хорошо, – командующий одобрительно кивнул. – А какими силами располагают американцы на сегодняшний день?
– Межконтинентальные ракеты они израсходовали полностью, – уверенно произнёс разведчик. – От стратегической авиации у них осталось, по примерным прикидкам, сто-сто пятьдесят бомбардировщиков Б-52 и Б-47, разбросанных по всему миру. Воздушный налет американцев на азиатскую часть СССР ещё возможен – бомбы у них ещё есть, – однако наше ПВО в Сибири и в Средней Азии к этому готова. Не получится у янки блицкрига, товарищ генерал армии. Флот… Возможности US Navy оценить трудно, но, полагаю, они не слишком велики: во всяком случае, до наших нетронутых стратегически важных районов не дотянутся ни «Поларисы», ни палубная авиация. Правда, есть ещё Англия, но у них своих хлопот полон рот – британцы всерьёз опасаются нашего вторжения и приберегают свой атомный арсенал на этот случай. И плевать они хотели на Дядю Сэма: своя рубашка ближе к телу. А войска США в Европе или на нашей территории не появятся: сейчас Америка на такое не способна.
