— Время на исходе, — сказал Чевак госпоже-ведьме. — Ты готова заключить сделку?
— Ты думаешь, что можешь доверять мне? — удивилась Лелит Гесперакс. Инквизитор не обратил внимания.
— Ты пошлешь одного из своих воинов, чтобы он освободил рабов из клетки и отвел их к кораблю, стоящему возле портала. Среди них есть офицер торгового судна, который может его пилотировать.
— И с чего бы мне делать это? — с хищным очарованием в голосе поинтересовалась Гесперакс.
— Потому что в обмен я расскажу вам, как спасти ваши собственные жизни, — ответил Чевак.
Ведьма пристально вгляделась в него. Чевак показал на крышу шатра и добавил:
— Тик-так.
— А что насчет него? — Гесперакс указала на культиста.
— Что ты делаешь? — перебила куртизанка, сжимая в руках прозрачный контейнер со спасенным мозгоплодом.
— Он остается, — настойчиво ответил Чевак.
На миг Лелит Гесперакс помедлила, а потом отправила воина, наблюдавшего за Чеваком, выполнять его инструкции. Пока они ждали, а слабый солнечный свет постепенно угасал, куртизанка приблизилась к своей любовнице.
— Не делай этого, — взмолилась она. — Госпожа, я могу заставить его говорить.
Но все ее просьбы встречала каменная стена молчания. Чевак услышал, как вдали загудели мощные двигатели транспорта культистов. Как и надеялся инквизитор, капитан Хугган и другие узники торопились как можно скорее убраться с мира смерти.
— Говори, — приказала Гесперакс инквизитору.
— Ты упоминала, что некоторые из твоих воинов прежде принадлежали архонту Мизриоху.
— Это не предательство, — ответила Гесперакс, обводя руками собравшихся кабалитов и затененные углы позади них.
— О нет, это оно, — заверил Чевак. — Архонт Мизриох мертв?
— Убит моей рукой, — с мрачной гордостью вставила отравительница и снова повернулась к своей возлюбленной. — Ради тебя…
— Ты заплатила всем воинам Мизриоха?
— Они сгорали от нетерпения, желая служить леди Гесперакс.
— Что насчет его наемников?
— Заплачено.
— А что насчет мандрагор? — поинтересовался Чевак.
— Мизриох вел дела с теневым племенем? — спросила куртизанка.
— Я так понимаю, это значит «нет», — отозвался инквизитор.
— И? — сказала суккуб. — И что? Даже если Мизриох был настолько глуп, чтоб путаться с полудемонами и исчадиями теней, его сделка с тьмой никак не связана с нами.
— Может быть, они и живые тени, — ответил Чевак, — но они все равно ожидают, что им будут платить. Когда вы убрали Мизриоха, вы забрали его долг. Они проследовали за вами далеко, от самого Темного Города. Они так просто не отступят.
— Что им надо? — спросила Гесперакс. Острые лезвия ее речи теперь были притуплены неуверенностью. Теперь, когда она узнала, кто ее враг, все стало несколько запутаннее.
— Откуда мне знать? — с улыбкой ответил Чевак.
— И что тогда? — потребовала ответа куртизанка. Инквизитор помедлил.
— Пусть подыхают, — прогремел культист позади него.
— Ты сказал, что все нам раскроешь, — обвиняюще прорычала Гесперакс.
— Госпожа! — крикнул только что вернувшийся воин, который сопровождал рабов к кораблю. — Надвигается ночь.
— Говори! — завизжала куртизанка. Чевак медленно кивнул.
— Я читал, что порождения тени требуют в качестве платы нечто более архаическое, — сказал инквизитор.
— Что ты имеешь в виду?
— Вместо рабов и плоти добычи они порой просят удар сердца или истинное имя.
— И как же мы должны им это предоставить? — вспылила госпожа ведьм.
— Я не знаю, что они с этим делают, но я неоднократно читал, как они требуют последние слова заказчика.
Гесперакс посмотрела на куртизанку, мучительницу, отравительницу и убийцу Мизриоха. Глаза той потемнели от паники. Она протянула руку и легонько прикоснулась к щеке суккуба — нежный жест для столь чудовищной мерзости.
— Госпожа, — со страхом произнесла куртизанка, — я их не помню.
— Тебе и не надо, — заметил Чевак. — Они у тебя в руках.
Темные эльдары опустили глаза на прозрачный контейнер, который держала куртизанка, и кровавый мозгоплод внутри. Она выполнила свое темное дело — как всегда — под наблюдением паразита.
— Мне жаль, — сказала куртизанка суккубу. — Я хотела, чтобы ты насладилась его смертью.
— Мне тоже жаль, — ответила Лелит Гесперакс своей любовнице. — Жаль, что ты подвела меня.
Одним стремительным движением ведьма нанесла куртизанке мощный удар ногой в грудь. Отравительница с криком рухнула на спину, по-прежнему сжимая в руках мозгоплод. Удар отшвырнул ее в черную бездну скрытого тенью угла.
Настала ночь. И были вопли и ужас, и тьма завладела своей добычей.
— Ну, я тогда пошел, — сказал Чевак и шагнул к двери. Прежде чем он успел опустить ногу на пол, поперек его груди уже лежал клинок ведьмы.
— Ты думал, что можешь доверять мне? — повторила Гесперакс то же, что сказала раньше. — Ты мне дорого обошелся. Ты должен заплатить эту цену.
— За все всегда нужно платить, — согласился Чевак. Он указал на ее щеку, где вздулся волдырь, как раз в том месте, где прикоснулась тонкая рука куртизанки… и порезала кожу отравленным ногтем. — Яд ульевой пауконожки: волдыри, бред, некроз, смерть. Время вовсе не на твоей стороне, госпожа.
На лице суккуба мелькнула тень сомнения, страх, которого она не знала с самых первых своих дней в колизеях Темного Города.
— Противоядие? — произнесла Гесперакс, опуская клинок. Слово прозвучало наполовину как угроза, наполовину как просьба. — Все, что только пожелает твое превратное человеческое сердце.
— Все, чего я хочу, — ответил Чевак, — это чтобы ты и твоя чужацкая мразь убрались с этого мира как можно быстрее.
— Договорились, — сказала Гесперакс.
— И я серьезно, — добавил Чевак, вытянув вверх палец. — Время не на твоей стороне. Тебе понадобится каждая секунда, чтобы достичь нужного места, и каждый воин, чтобы помочь в поисках противоядия.
Она кивнула в знак согласия.
— Противоядие — виксин, который пьют в виде чая, — сказал Чевак. — Его свойства активируются при высокой температуре. Ты найдешь его на экзодитском мире Ишкваель, в лепестках цветка темной звезды. Они черные и растут у подножий гор близ врат Тал-Морай. Теперь иди с миром. И помни, ведьма, что я смилостивился над тобой.
Черты Лелит Гесперакс исказила волна ненависти. Она частично подозревала, что хитрый человечек по-прежнему недоговаривает, но у нее больше не было времени на интриги, ни на его, ни на свои собственные. Она махнула оставшимся воинам, чтобы они вышли из шатра и двинулись к порталу.
— Помнить? — повторила суккуб, следуя за ними. — Не беспокойся, — угрожающе заверила она Чевака, — уж я тебя не забуду…
Когда шаги ксеносов растаяли в ночном лесу, Чевак повернулся к культисту, все еще прикованному к решетке. Подойдя к нему, инквизитор активировал руны, расстегивающие кандалы из призрачной кости, и громадный аколит повалился на пол шатра. Чевак кивнул сам себе и пошел прочь.
— Что ты собираешься делать? — спросил культист.
— Уничтожу портал, — ответил Чевак. — Будучи на другой его стороне, естественно.
— Ты оставишь меня здесь?
— Да, — сказал инквизитор, задержавшись у выхода из шатра. — Но я был немилосерден, когда сказал, что нога Аримана не ступит на этот мир. Он поймет, какие неточности я оставил для него на горе Авалокс. Ты все еще можешь дождаться спасения, если достаточно долго проживешь, — инквизитор вышел наружу. — И если дождешься, то передай своему повелителю-колдуну, что Бронислав Чевак выражает ему соболезнования…
Сэнди Митчелл
Темная Ересь
Наказание еретика
Пролог
Астра Инкогнита: Звёзды Гало 049.933.М41
Питера Квиллема тошнило, чувство, к которому он удручающе привык, несмотря на годы, проведенные на службе Инквизиции: род занятий которой, по самой природе вещей, вел к укреплению желудка путем повторяющейся демонстрации мерзостей, которые скрутили бы более чувствительную душу. В бытность свою аколитом, а с недавних пор и следователем, он открыл резервы ментальной и духовной силы, которые до сих пор иногда удивляли его, но ни храбрость, ни вера в Императора не могли подавить растущую тошноту, которая накатывала на него каждый раз, когда он оказывался в открытом космосе. Он глубоко вдохнул рециркулированный воздух, воняющий застарелым потом и кишечными газами, и включил маневровые реактивные двигатели крошечного шаттла, стабилизируя медленное падение, которое начало беспокоить его внутреннее ухо.
Как только звезды вокруг него успокоились, он почувствовал, что нарастающая волна дурноты отступает, и слабо вздохнул с облегчением, на секунду затуманив обзорный иллюминатор перед ним, пока дух машины климатической установки не распознал и не компенсировал незначительное увеличение влажности. Когда тонкий слой бронекристалла вновь очистился, вся ширь галактики открылась ему, сияющая спираль, пылающая богатым теплым светом с тысячей тонких оттенков. Отсюда, с самого края, он лицезреть священные владения Императора во всей их полноте, совершенстве, чистоте и красоте, горящие как маяк в вечной ночи бесконечности. На мгновение Питер задумался о том, как Он на Земле способен осознать всё это, но сразу отогнал мелькнувшую мысль как бесполезную и граничащую с ересью.
