– Ты чего орешь, чуда?! – высказался он.
– Идея! – повторил Мешалкин и решительно снял со стены зеркало. Потом он подошел к окну и направил солнечного зайчика Абатурову в лицо.
– Ты чего?! – Абатуров заслонился локтем.
– Ха-ха! – засмеялся Юра.
– Ты рехнулся, что ли? – Семен покрутил пальцем у виска, но тут до него дошло. – Понял! Понял я! – закричал он. – Голова, москвич! Молодец!
– Мне-то объясните! Чё вы, вашу мать, лыбитесь?! – Мишка нахмурился.
– А вот, смотри! Представь, что ты вампир и сидишь в погребе, а я сверху на тебя – р-раз! – Мешалкин перевел солнечного зайчика на Мишку. – Чего ты видишь?!
– Я ни хера не вижу, потому что меня солнце слепит.
– Вот именно!
– Капут тебе, Мишка! – Абатуров хлопнул рукой об руку. – Был ты вампиром, а теперь ты убит!
– Аа-а! Понял, – Коновалов хлопнул себя по лбу и улыбнулся. – Здорово придумано!
Вдруг сверху посыпалась побелка. Все, как один, подняли головы.
– Говорил же я, – прошептал Абатуров, – что не одна тут бабка Вера прячется, – дед нагнулся и поднял кол. – Моя очередь, – он посмотрел на люк и сделал решительный шаг в сторону лестницы.
– Погоди, – Коновалов положил ему на плечо здоровую руку. – Мы его с улицы лучше возьмем.
4
Вышли во двор.
Мишка приставил к плотно закрытому чердачному окну лестницу, а Юра хотел встать с зеркалом так, чтобы светить зайчиком внутрь, но из-за положения солнца ему никак не удавалось этого добиться. Наконец он сумел направить зайчика так, что луч попадал на самый край чердачной дверцы.
– Ладно, не мучайся, – посоветовал Мишка. – Мы этого гада к двери подманим, а тут ты из своего гиперболоида! Мы его на живца опять подманим, – он повернул голову. – Одевайся, дедон.
Деда Семена обрядили в защитную одежду. Мишка постучал по ведру:
– Как слышимость, дед? – крикнул он в дырку.
Абатуров показал большой палец:
– Поехали, – он перекрестился и полез вверх по лесенке.
– Стой, дед! – остановил Коновалов. – Мы тебя веревкой забыли привязать!
– На хер? – спросил Абатуров голосом тевтонского рыцаря.
– Для страховки. Вдруг тебя придется оттуда выдергивать?
– Ты, Мишка, совсем охерел, – Семен постучал себя костяшками по ведру. – Да если меня с такой высоты сдернуть, то, считай, я отвоевался. Считай, одним воином Христовым меньше.
– Да… – Мишка почесал затылок. – Это точно… Тогда давай, дедок, так сделаем, – он посмотрел на росшее рядом с домом дерево. – Мы, давай, веревку через яблоню перебросим, и если тебя вытягивать придется, то ты об землю не грохнешься, а повиснешь на дереве… А?!. Понял?!. А мы тебя потихонечку оттуда опустим…
Абатуров слез вниз. Его обвязали за подмышки веревкой и перекинули конец через яблоню. Дед Семен полез обратно.
Коновалов подергал конец веревки, проверяя, как работает страховка. Абатуров замахал руками.
– Мишка, пля! Ты что, долбанулся?
– Тяжело в ученье, – пошутил Коновалов, – легко в бою…
Семен долез до дверцы и остановился.
– Ну, не поминайте, если что, лихом, – он почувствовал себя, как на войне, хорошо почувствовал. Решительно открыл дверцу и влез внутрь.
5
Чердак у бабки Веры был большой и темный. Но Абатуров знал его, потому что когда-то бабка наняла его за две бутылки чинить крышу. На чердаке лежало до хрена сена, которое бабка приготовила для коровы. Там-то, понял Абатуров, и прятался бес (или бесы).
– У! – крикнул он и послушал. Он подумал, что, быть может, бесы вылезут на голос, тут-то он их и проткнет или выманит на солнышко. – У!
Тишина.
Абатуров выставил кол перед собой и двинулся вперед, тыча им в сено. Каждый раз, когда кол опускался, дед Семен говорил: С нами Бог!
Абатуров тыкал не очень внимательно и пропустил участок сена, в котором сидел вампир Крайнов. Дед Семен прошел вглубь чердака, а когда дошел до конца и развернулся, то увидел Крайнова. Вампир стоял напротив него с растопыренными лапами и жадно открытым ртом, из которого торчали острые клыки.
Абатуров опешил. Путь к отступлению был отрезан.
– Это ты, Пашка? – спросил он, чтобы заговорить вампиру зубы. – Чего ж ты-то в вампиры подался? Я думал, что ты не такой…
Крайнов сверкнул глазами:
– Сейчас узнаешь, Семен, зачем я подался и зачем ты подашься! – Он двинулся на Семена.
– А чего ты у бабки Веры-то на чердаке делаешь? Чего, у тебя своего дома, что ли, нет?
– У вампиров дома нет! Наш дом – погост!
– Ну и, значит, дурак ты, Паша, что в вампиры подался! Променял свой такой хороший дом на могилку! Э-э… Дурак ты, Паша…
– Это так на первый взгляд кажется, – не обиделся Крайнов, – а вообще нормально… в могилке… Ты пой-меш-ш-шь…
Вампир приблизился настолько, что почти уперся в кол:
– Не подходи! – предупредил Абатуров. – А то проткну!
Крайнов захохотал, махнул рукой и легко выбил кол из рук деда. Кол стукнул по крыше и отлетел далеко в сено.
Абатуров понял, что если сейчас не произойдет чуда, ему конец.
– Дергай, Мишка! Дергай меня! – закричал он что было мочи.
Веревка натянулась, Абатуров полетел вперед, сшиб с ног Крайнова и вместе с ним вылетел через дверцу.
Крайнов вспыхнул еще в воздухе и упал на землю горящим скелетом. А дед Семен повис на яблоне и завращался вокруг своей оси. Ветка хрустнула и сломалась. Абатуров свалился вниз, стукнулся ведром об землю и замер. Но этого никто сразу не заметил, потому что все, как завороженные, смотрели на догорающего скелета.
Крайнов ярко вспыхнул в последний раз и потух. Из ноздрей его почерневшего черепа поднимался желтый дымок, как от серы.
– Иуау! – раздался за спинами Мешалкина и Коновалова тревожный звук.
Они повернулись и увидели перекатывающегося по земле деда Семена с ведром на голове. Когда ведро натыкалось на камень, раздавалось звяканье, а потом жалобное гудение Абатурова. Абатуров упал с дерева точно головой вниз, из-за чего ведро искривилось и так крепко насело ему на голову, что теперь он никак не мог его стянуть.
Коновалов подошел, поставил деда на ноги, просунул пальцы под ведро, немного разжал деформированные края и дернул ведро вверх. Абатуров завис над землей и задрыгал ногами, а потом его голова выскочила из ведра и вместе с телом рухнула на землю. Семен резко вскочил на ноги и запрыгал вокруг себя, размахивая перед собой кулаками, как боксер. Коновалов не успел увернуться, получил ощутимый удар в нос и отлетел под дерево. Сверху посыпались спелые яблоки. Мишка схватил с земли яблоко и замахнулся, чтобы швырнуть в деда, но Мешалкин остановил его занесенную руку и помотал отрицательно головой. Мишка потер яблоко о телогрейку и откусил огромный кусок.
На этот раз дом не сгорел.
6
– Ну вот, – дед Семен доделал на колу третью зарубку, – теперь мы это… Организованный Отряд По Борьбе с Бесами.
– Истребители Бесов! – сказал Коновалов и сжал кулак.
– Сокращенно ИСТРБЕСЫ, – подытожил Мешалкин.
– Хорошее название, – Семен кивнул. – На этот раз получилось получше. Прокололи и кремировали двоих, а времени ушло, как на одного первого… И дом не спалили, – он оглядел дом. – Живы будем, я сюда перееду… Если так дальше пойдет, до ночи должны управиться…
– Так чего ж мы тут рассиживаемся?! – Мешалкин вскочил и затоптал окурок. – Вперед, друзья!
– Погоди ты, суетной! – остановил Мишка. – Надо подумать…
– Да что думать-то?! Мы их теперь зеркалом на фиг всех попрожигаем!
– Ишь ты! Какой! Не говори хоп!
– Кончай препираться, – сказал Абатуров. – Москвич прав. Нечего нам тут рассиживаться! Светлый день не резиновый, надо шевелиться.
7
Следующим был дом азербайджанца Мурата Алиева. Алиев не был, конечно, коренным жителем Красного Бубна. Он приехал сюда из Нагорного Карабаха, спасаясь от войны. Пару лет работал в колхозе комбайнером, а когда колхоз развалился, Алиев, как все азербайджанцы, занялся традиционным азербайджанским делом – торговлей. Он держал вдоль шоссе несколько коммерческих киосков. Фирма ООО «Южная ночь». Бубновцы относились к Алиеву двойственно. С одной стороны, он уже воспринимался ими, как свои, но, с другой стороны, за глаза его критиковали за то, что чурбан. Так-то Алиев, в принципе, был неплохой мужик, давал деревенским в долг, не жадничал и шутки понимал… Но все-таки… айзер…
Глава пятая
АЗЕРБАЙДЖАНЕЦ В ДЕРЕВНЕ
1
Мурат объехал киоски и вернулся домой затемно. В Бубне он жил один. Семья осталась в Азербайджане у родственников жены. Когда начались события в Карабахе, они решили уехать из родных мест. Мурат временно отправил жену с детьми к ее родственникам в Баку, а сам поехал в Россию, чтобы обустроиться там, а потом забрать семью. Но время сослужило плохую службу. Пока Мурат обустраивался, родственники жены обработали Фариду. Каждый день они говорили ей, что муж бросил ее и скрылся в России, где наверняка завел новую семью, потому что в России одни развратные женщины. А если человеку каждый день говорить одно и то же, он в конце концов начинает этому верить. И когда Мурат наконец-то купил дом, машину, завел хозяйство и можно было, не стыдясь, принять семью, он получил из Баку письмо. Жена писала, что она его проклинает за то, что он ее бросил, и никогда за это не покажет ему детей. Алиев был вне себя от горя и злости. Он собрался и поехал в Баку разобраться. Но родственники жены не пустили его к семье, сильно избили Мурата Рашидовича и пообещали, что если он сейчас же не уедет, закопать его живым. Алиев поверил – в Азербайджане с этим стало просто. Он уехал и теперь жил один, напяливая временных продавщиц. Если бы он был русский, то наверняка бы запил. А он был нерусский, и поэтому только курил вечерами коноплю. Конопли здесь было много, и стоила она недорого. (Недаром рок-группа «Собаки Лондона» отправилась под Тамбов на гастроли).
