Ларш вспомнил простенькую бисерную бабочку в седых волосах, вспомнил голубые змейки браслета — и сказал от души:
— Пусть пошлют Безымянные, чтоб все беды твоей госпожи были не страшнее этой беды!
* * *
Они ворвались в театр — собранные, мрачные, как волчья стая. Дворцовая стража, люди Хранителя. Перекрыли оба выхода из театра, поставили караул под окнами.
— Где девица Милеста Нежная Лилия? — негромко и страшно спросил десятник у Раушарни.
— Не видел ее со вчерашнего спектакля, — встревожился актер. — А что случилось?
Десятник ответил новым вопросом:
— Где ее найти?
Раушарни замялся.
Актеры, собравшиеся вокруг, молчали.
— Я спрашиваю: где проживает Милеста?
Актеры молчали — даже Джалена, роль которой перешла к Милесте. Молчал Мирвик, беспомощно сжимая метлу. Молчал бутафор Бики.
Между собою люди театра могли грызться как угодно. Но непонятную угрозу, пришедшую извне, они встретили сплоченно.
И тут раздался голос, подрагивающий от сладкого испуга и радостного возбуждения:
— А вот я слыхала…
Служанка госпожи Тагиды, портнихи, была послана хозяйкой в театр с утра пораньше отнюдь не ради развлечения: надо было получить деньги с трех должниц-актрис. И теперь, оказавшись в центре внимания, девица без смущения сообщила:
— А вот я слыхала, как две здешние барышни промеж себя болтали. Мол, уж какие Милеста и Эртала главные-преглавные актрисы, а живут в каморке над сценой…
— Где? — еще страшнее уронил одно-единственное слово десятник и схватил за локоть того, кто стоял ближе: бутафора Бики.
Насмерть перепуганный бутафор молча повел стражника к лестнице, что возле гримерки Раушарни.
Шагнув на первую ступеньку и глянув вверх, стражник присвистнул — такой крутой и узкой была лестница. Но, не задержавшись, ринулся вперед. За ним последовал Раушарни.
А уж зачем понесло наверх Мирвика — этого он и сам бы не смог объяснить. Его туда никто не приглашал, дело было совсем не его, а уж от стражников, даже дворцовых, бывшему вору лучше бы держаться подальше.
А вот полез, и все тут. И подоспел вовремя, чтобы увидеть, как десятник, встав на колени, трясет за плечи лежащую на тюфяке Эрталу. Раушарни стоял рядом, с потрясенным видом держа в руках занавеску — должно быть, ее сорвал стражник.
Милесты не было.
На Мирвика никто не обратил внимания, словно он стал невидимкой.
Эртала приходила в себя с трудом. Она приподнялась в руках десятника, явно не понимая, что происходит. Раушарни дал ей воды из стоящего в углу кувшина. Она пила жадно, проливая воду на грудь. Только после того, как Эртала напилась, речь девушки стала связной, а в глазах вместо бессмысленного выражения появился испуг.
Нет, она не знает, где Милеста. Она… спала, да, она спала… такой был тяжелый сон… Наверное, вчера понервничала на премьере… после спектакля выпила лишнего… по лестнице еле поднялась, даже не разделась… нет, ничего не слышала, не помнит…
Стража перерыла весь театр, заглянула даже под сцену. Не пропустили ни закутка, где мог бы скрываться человек.
— Я оставлю в театре стражника на случай, если эта девица заявится, — сурово сказал десятник. — И если кто-нибудь ее увидит в городе — немедленно сообщить!
* * *
Заявившись в Дом Стражи, Ларш с привычным нахальством ввалился прямо к командиру (не замечая удивления стражников, ожидавших во дворе распоряжений) и доложил о выполненном задании.
Джанхашар облегченно вздохнул (не будет жалоб Хранителю от высокородной старушки!), тут же спохватился и предложил знатному «крабу» за блистательно исполненный приказ считать этот день выходным. Но неукротимый Спрут изъявил желание присоединиться к своему десятку на дежурстве, на что и получил неохотное согласие командира.
(Слуга Джанхашара, подслушивавший под дверью, решил, что либо его на старости лет настигло безумие, либо на хозяина кто-то навел чары).
От стражников во дворе Ларш узнал, что Аштвер со своими людьми (кроме Гижера, которого вчерашняя рана все-таки уложила в постель) патрулирует прибрежную часть города — от Старого порта до Бурых скал. Места нехорошие, «крабов» там любят еще меньше, чем везде, а потому все четверо намеревались держаться вместе.
Так, вместе, Ларш их и отыскал — на Свечной улице, возле лавки зеленщика, где только что сосед из ревности сунул лавочнику нож в бок. Происшествие, как тут же рассказали Ларшу, не из самых трагических: раненый жив и помирать не намерен, сосед схвачен, связан, сейчас Говорун поведет его в Дом Стражи.
— Ух ты! — восхитился Ларш. — Какие у вас страсти полыхают, какие злодеи трепыхаются в ваших мужественных руках!
— Ну, не всем же командир доверяет собачек искать! — дал ему сдачи весельчак Алки. — Рядом рынок, так погляди на мусорных кучах — не кормится ли там твоя пропажа?
— Уже знаете про собачонку? — не обиделся Ларш. — Так я ее нашел и хозяйке вернул.
— Быстро! — оценил Алки. — Как это ты ухитрился?
— Мне птичка напела, где ее искать, — ответил Ларш. И вернул «крабу» фразу, услышанную вчера от него же: — А что за птичка — не скажу. Своих заведи.
Наррабанец Даххи покрутил головой:
— Новичок-то быстро учится — а, командир?
Аштвер скупо усмехнулся и сказал Говоруну:
— Давай, уводи этого ревнивца.
Седой Говорун с мрачным видом поднялся.
«Ревнивец», невысокий, тощий, с растерянной физиономией, явно не мог прийти в себя от происшедшего. Когда Говорун дернул его за локоть, несостоявшийся убийца встрепенулся:
— Это что же выходит… меня уведут, а жена одна дома останется? Рядом с этим… недорезанным?
— Мы его добивать не станем, и не надейся, — заверил арестованного десятник.
Стражники проводили взглядом Говоруна и пленника, а затем командир сказал:
— Пойдем глянем, все ли в порядке в «Селедке».
И специально для новичка пояснил:
— «Плясунья-селедка» — кабак такой. Очень там нехорошие морды встречаются.
Под недружелюбными взглядами прохожих стражники двинулись вверх по Свечной.
— Почему без шлема? — строго спросил на ходу десятник Ларша. — Не получил еще?
Ларш растерялся. Да, он видел, что во дворе Дома Стражи все «крабы» ходят в плоских шлемах, в просторечии называемых «мисками». Но…
Он обвел взглядом десятника, Алки, Даххи. У всех троих «миски» были привешены к поясу на боку.
Аштвер усмехнулся, заметив взгляд новичка:
— А ты молод еще. Вот как с наше покрутишься в «крабах», тогда и будешь в жару шлем на поясе носить.
Возможно, Спрут ответил бы дерзостью: приустал он от игры в подчиненного. Но тут Алки сказал задумчиво:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
