– Я спрашиваю вас о конкретном случае. Я не прошу вас называть точный срок. Хотя бы приблизительно.
– Месяца четыре… не больше… Впрочем, посоветуйтесь ещё с онкологами. Её всё равно придется перевести в другое отделение.
– Да, конечно, – механически ответил Артур. – Вы уже что-нибудь ей сказали?
– Нет. Но скрыть от вашей матери будет что-либо довольно трудно. Она ведь сама очень опытная медсестра и, кажется, по назначенным ей препаратам, кое о чем начала догадываться.
– Вы мне больше ничего не хотите сказать? – Артур поднялся.
– Что я могу вам сказать? Только пожелать набраться мужества. У вас ещё есть родственники?
– Нет.
– Тогда держитесь.
Мать перевели в онкологию. Прогнозы онкологов мало чем отличались от того, что Артур уже услышал. Мать, хотя и пыталась держаться, но слабела и угасала на глазах. Лечение эффекта не давало. Артур, приходя к ней, пытался тоже держаться. Между ними установился как бы негласный договор: они оба делали вид, что ничего страшного не происходит, что мать приболела не больше, чем простудой, и что совсем скоро она поправиться. После первого курса химеотерапии Артур забрал мать домой, где она пробыла целых два месяца. Потом снова ей пришлось лечь в больницу. Состояние её ухудшалось с каждым днем, хотя Артур и пытался доставать самые дефицитные и эффективные, по мнению врачей, лекарства. Не смотря ни на что, и мать, и он продолжали уже начатую игру в «ничего страшного». Они строили планы о том, как сделают в квартире ремонт, когда мать выпишут из больницы, как они поедут отдыхать, как заведут собаку и мать будет с ней гулять, чтобы был лишний повод выйти и подышать свежим воздухом, когда ей станет лучше. Мать мечтала, что Артур, наконец, устроит свою жизнь, и она понянчит внуков. Что лучше не станет, это они знали прекрасно, но эти несбыточные мечты были для обоих той последней соломинкой, которая держит утопающего. Артур возвращался из больницы домой и сидел по полночи, глядя в одну точку и заполняя окурками пепельницу. Всё чаще приходила в голову мысль, что лучше бы он успел умереть тогда… Но наступало утро, нужно было идти на работу, а потом спешить к матери в больницу.
На работе тема его интересовала всё меньше и меньше. Кроме всего, у Артура появились долги. Те лекарства, которые он доставал для матери, стоили немало. Он готов был истратить всё, продать, если нужно себя, только бы ещё хоть на день продлить матери жизнь. Все сроки, о которых говорили врачи, уже прошли и Артур, хотя и понимал несбыточность своей мечты, надеялся на чудо. Мать он уверял, что с финансами всё в порядке. Для того чтобы у неё не возникло никаких подозрений, он не продавал ничего из золота. Продать оставшуюся от отца машину он не мог, так как машина была записана на мать, и водил он по доверенности. Долгов накопилось по тем временам очень ощутимая сумма – около двух тысяч. Главным его кредитором на то время стал его приятель – бармен из ресторана «Луна» – Вовчик Щербань.
Стоял морозный январский вечер. Артур вышел из больницы. Настроение было такое, что хотелось удавиться. Снова срочно нужны были деньги. До ресторана было недалеко, и Артур решил пройтись. У перекрестка он остановился и, пока мимо проезжала «Шкода», достал сигарету и начал прикуривать. Машина остановилась, опустилось стекло, и выглянула женщина. Она была старше Артура, красивая, ухоженная, подбородок она прятала в воротник из чернобурки.
– Который час, молодой человек? – у неё был приятный воркующий голос.
– Семь, – спокойно ответил Артур.
– А что вы собираетесь сейчас делать?
На секунду Артур оторопел. Неожиданно, как когда-то с классной, он понял, чего она от него хочет. Ответ, как и тогда, пришел сам собой. Артур улыбнулся одними уголками губ.
– Я слишком дорогое удовольствие, мадам, – сказал он и обошел машину.
В «Луне» было уже довольно много народа. Правда у бара сидела всего одна парочка. Артур поприветствовал нескольких знакомых и пошел туда, где за стойкой с ловкостью фокусника Вовчик наливал в бокалы какой-то мудреный коктейль. Артур кивнул ему, сел на высокий табурет и закурил. Вовчик закончил свои манипуляции, подвинул бокалы парочке и подошел к нему.
– Привет! Что пьем? – спросил он.
– Кофейку мне, милый, – Артур даже не попытался улыбнуться.
– Как всегда, черный?
– Угу…
– Арчи, что-то ты совсем скис? – Вовчик поставил перед ним чашку с кофе.
– Щербань, мне денег нужно… – мрачно ответил Артур. – Ты мне три сотни одолжить можешь?
– Ну, в принципе, могу. Когда?
– Да, хоть сейчас. Как раз до двух штук доравняем. Я всё отдам.
– Не метушись, отдашь, когда сможешь. Совсем плохо? – Вовчик сочувствующе посмотрел на него.
Артур только кивнул и достал из пачки следующую сигарету.
– Ты есть хочешь? – спросил Вовчик, доставая бумажник и пересчитывая содержимое.
– Нет, – Артур отрицательно качнул головой. – Мне кусок в горло не лезет.
– Держи, – Вовчик достал деньги. – О! Давай я тебя чуть-чуть развеселить попробую. Незаметно посмотри на даму, которая входит.
– Ну, и? – Артур повернулся и увидел ту самую женщину, которая сидела в машине. – Кто это?
– Ирина Петрений, адвокатесса. Денег у неё не меряно. Развлекается тем, что снимает молодых мужиков, – объяснил Вовчик. – Обиженным от неё никто не уходил. А вообще не плоха собой, как ты находишь?
– Интересная, я бы сказал, красивая, – вяло ответил Артур и отвернулся.
К бару подошла ещё одна пара, и Вовчик переместился к другому концу стойки, чтобы обслужить их. Артур грыз спичку и смотрел в чашку с кофе, к которому так и не притронулся. Кто-то сел на соседний табурет, но он даже не посмотрел, кто это. Уже знакомый воркующий голос спросил:
– Так что же вы собираетесь делать, Дорогое Удовольствие?
– Очень дорогое, мадам, – Артур нехотя повернулся.
– И насколько дорогое? – она улыбалась и держала у губ не зажженную сигарету.
Артур медленно одну за другой достал из коробка три спички, потом чиркнул сразу ними всеми и поднес своей собеседнице, давая прикурить.
– Это в сотнях, мадам, – холодно ответил он на её вопрос, прищурившись глядя на спички.
– Действительно очень дорогое, – она выпустила струйку дыма. – Но не на столько дорогое, чтобы себе в нем отказать. И, главное, очень красивое, самолюбивое и с чувством собственного достоинства. Я это очень люблю. А что любите вы?
– Это зависит от обстоятельств, – он смотрел на неё холодно и почти безразлично. – Я люблю женщин умных и красивых. Это редкое сочетание.
– И вам удается найти такое? – она улыбнулась.
– А вы, как думаете? – он снова слегка сощурился.
