— Ну, что обнаружили?
Сэскинд стоял, облокотившись на перила, и тут же обернулся в его сторону:
— А что, похоже, что я что-то обнаружил? — В голосе его звучало недовольство, веко нервно подергивалось. На Бене был плохо подогнанный клетчатый пиджак, слишком большой для него, а отвороты брюк он использовал в качестве пепельницы. Сигарету изо рта он не вынимал, даже когда разговаривал. — Еще одна убитая девушка, вот и весь улов. Надо было послушаться жену и давно уже уйти на пенсию.
— Мне тоже. Ну?..
Сэскинд снова нервно заморгал.
— Ей двадцать четыре. Если бы не вонь да мухи, мы вообще могли бы ее не найти. Кто-то запихнул тело внутрь раскладывающейся софы. Приятно, а?
— Ч-черт! — Глубоко вздохнув Кочина отвернулся. Но это хотя бы объясняет неестественное положение тела. Он посмотрел вниз на реку, где медленно двигался против течения буксир с баржами.
— Ее звали Джой Затопекова, — продолжал свой рассказ Сэскинд. — Манекенщица. Никто в агентстве ее не хватился — она недавно взяла отпуск на две недели.
— Еще тот получился отпуск…
— Это ты мне говоришь? Укати она в Майами-Бич, была бы жива.
— Тебя послушать, Майами — решение всех проблем. Из какого она агентства?
— То ли „Форд", то ли „Эйлит".
Кочина кивнул. Вздохнув, Сэскинд загасил сигарету о поручень балкона, а потом наклонился и бережно поместил окурок в манжет своей правой штанины.
Кочина наблюдал за ним, не веря своим глазам.
— Все те же привычки, Бен? — Он покачал головой.
— Смотреть противно.
— Ты прямо как моя жена, — проворчал Сэскинд и снова вздохнул. — Ну ладно хватит, у нас еще полно работы.
Они вернулись в комнату и застыли, изучая труп.
— Вот и все, что мы пока имеем. — Сэскинд быстро заморгал. — Сейчас трудно в это поверить, но она была одной из „девочек с обложек". Ну, эти журналы мод и прочая чепуха. — Он мрачно качнул головой. — А теперь посмотри на нее только: исколота, изувечена, скальпирована… Вот и доказывай потом, что смерть не уравнивает всех и каждого.
Внезапно из-за угла, уводящего в узкий коридор, выглянула женская головка с горящим любопытством лицом, темным, как отполированное ореховое дерево, раскосыми кошачьими глазами, высокими скулами и львиной гривой черных волос. Совершенно экзотическое создание под метр восемьдесят ростом.
— Что тут происходит? — требовательно проговорила женщина, повышая голос.
— Эй, кто-нибудь! — крикнул сотрудникам Сэскинд.
— Уберите ее отсюда!
— Да я тут живу, черт вас побери! — явно возмутилась красотка, стараясь высвободиться из рук двоих дюжих полицейских.
— Мы с Кармен займемся ею, — бросил Кочина, выводя вместе с Толедо в коридор темнокожую красавицу. В руках незнакомки он заметил синий чемодан с ярлыками. — Мадам, — вглядываясь в очаровательное лицо, мягко обратился он к незнакомке, потрясающей своим сходством с пантерой.
— Что случилось? — еще раз требовательно повторила женщина. — Что-то с Джой?
— Да, мадам, — тихо вымолвил Кочина. — Боюсь, что так. А вы кто?
— Меня зовут Оби Кьюти. Я живу вместе с Джой в этой квартире. Мы работаем в одном агентстве.
Кочина повернулся к Толедо.
— Позаботься о ней, Карм. Проверь, нет ли у нее друзей, где она могла бы провести несколько дней, хорошо?
— Забито, шеф. — Толедо явно не скрывала облегчения: такая возможность держаться подальше от отвратительной сцены смерти. — Пойдемте, мадам, — обратилась она к женщине. — Давайте я поднесу ваш чемодан. У вас есть знакомые, где вы могли бы остановиться? Друзья или, может быть, родственники?
— Эдгар… — задумчиво пропела в ответ чернокожая пантера. — Я не уйду отсюда без Эдгара.
— Эдгар?.. — недоуменно посмотрела на нее Кармен. — Ну да, Эдгар. Мой кот.
31
— Лично я, — сделала вывод Кэтрин Жаклин Уоррен Гейдж тоном школьницы, пока Р.Л. отпирал дверь величественного каменного особняка на Бикон-Хилл, который уже двести лет занимала его семья, — предпочла бы тот особнячок на крыше небоскреба, где ты жил раньше.
Он лишь пожал плечами в ответ.
— Когда умер отец, дом перешел ко мне. Нужно было либо переезжать сюда, либо продавать. Я выбрал первое.
Кэтрин стояла посреди темного паркета с раскинутым по нему узорчатым красным ковром, слегка выставив один локоть, чтобы вытянуть сигарету из пачки, и оглядываясь по сторонам. Просторный холл казался давяще массивным, а послеобеденное солнце вспыхивало огнями в рубиново-алых и сапфирово-голубых стеклах витражей по обе стороны входной двери, отбрасывая на нее разноцветные блики. Мрачные лица на портретах — предки Р.Л., одетые преимущественно в черные тона, которые лишь слегка оживляли узкие кружевные воротники, — уходили, подобно громадным, обрамленным в золото ступенькам, вверх по стене, вдоль лестницы из золотистого дуба.
— Кто-нибудь есть дома?
Он отрицательно покачал головой.
— Лесли навещает мать, а слуги сегодня отдыхают.
— Прекрасно! Значит, мы одни. — Она широко улыбнулась. Так что сейчас я что-то для нас приготовлю, а что — никого не касается. Покажи мне, где кухня, любовь моя.
Р.Л. удивленно посмотрел на Кэтрин:
— Вот уж не думал, что ты умеешь готовить. В глубине ее глаз серебром полыхнуло пламя.
— Ты еще многого обо мне не знаешь, — проговорила она срывающимся голосом. — Ну так где же?
— Кухня там, подальше. Последняя дверь. — Он указал ей в сторону длинного, со множеством дверей, коридора, уходящего далеко вглубь под лестницу.
Кэтрин кивнула.
— Предоставь все мне, дорогой, а сам поднимайся к себе и пока не показывайся. Я принесу нам кое-что наверх.
— Только не увлекайся, — предупредил Р.Л. — Я действительно не голоден.
— Успеешь проголодаться. — Кэтрин рассмеялась. — Потерпи немного, а там увидим. — Она довольно улыбнулась. — Я в одну секунду.
Она сдержала слово. Не прошло и пяти минут, как он услышал откуда-то со стороны лестничной площадки ее мягкий голос:
— Р.Л.! Где ты?
— На втором этаже, в конце коридора.
— Прекрасно! Продолжай говорить что-нибудь, и я отыщу тебя по голосу.
В просторной спальне приятный полумрак окутывал покоем и тишиной. Окна были наглухо задернуты темно-зелеными шторами с бахромой, и каждый раз, когда ветерок колыхал их, в комнату прорывались косые лучи солнечного света. Звуки большого города практически не долетали сюда, и тишину нарушало лишь жужжание попавшей в ловушку между двумя стеклами мухи, без устали бившейся в стекло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
