пытливо заглянув в мои глаза. – И это странно…
– Это нормально, – насторожилась я, подметив знакомые алые огоньки в его зрачках. – Не
вижу тут ничего необычного: мы же в одной лодке…
– Леди, могу я вас попросить? – снова прошептал он, и огоньков стало гораздо больше.
Я внутренне напряглась.
– О чем?
– Я бы хотел узнать… ваше второе имя.
Я мысленно вздохнула: ну вот. Только этого не хватало. Нашел время для сантиментов и
выяснения отношений! Можно, подумать, позже спросить будет нельзя! Но потом
прислушалась к его эмоциям и, поняв, что они искусственно и очень удачно искусно, мягко
сказала:
– Не думаю, что оно вам пригодиться, сударь.
– Я прошу вас, – напрягся и он. – Это очень важно.
– Мне кажется, вы ошибаетесь…
– Нет. Я и сейчас не сомневаюсь, что не столь важен для вас, как мне бы того хотелось, и
что в вашей жизни уже есть тот, кто готов отдать за вас все, вплоть до собственной жизни, – тихо признался Владыка. – Ваше сердце и ваша душа давно принадлежат другому. Это
нормально, и я ни о чем не прошу. Но одну вещь мне важно знать. Хотя бы для себя самого. И
для того, чтобы понять…
Он на мгновение замер, а потом, словно перед прыжком в холодную воду, выдохнул: – Есть ли смысл мне еще на что-то надеяться?!
Я прикусила губу.
– Боюсь, что нет.
– А если я… ошибся в отношении вас? Если те чувства, которые я испытываю, не имеют
отношения к пророчеству?
Я быстро взглянула на его лицо, на котором, казалось, жили одни глаза, и тяжело
вздохнула.
Да. В чем-то он прав – невыносимо жить, если знаешь, что свою половинку ты еще не
нашел, еще тяжелее – если нашел, но потерял. Но самое страшное наступает тогда, когда ты
не уверен ни в том, ни в другом. И именно эту неизвестность Владыка очень хотел себя
разрушить. И у меня не было права лишать его надежды.
Кроме того, он испытывал ко мне симпатию – это я ощущала четко. Не влюбленность, не
страсть, а пока только симпатию. А еще – восхищение, готовое перерасти в нечто большее, но
старательно сдерживаемое беспокойством. Тем самым, которое я и почувствовала недавно.
– На Во-Алларе меня зовут по-разному, – не рискнула я мучить его и дальше. – Галина, Галка – так меня звали раньше. Гайдэ – такое я взяла себе имя впоследствии. Иногда друзья
называют меня Гайкой. А одно время я просила обращаться ко мне… Гай.
Во взгляде Повелителя мелькнуло недоумение.
– Гай? Но ведь это, кажется, мужское имя?
Я криво улыбнулась.
– Некоторое время назад это было необходимо. Простите, что не поясняю, но к вашему
вопросу эта информация отношения не имеет.
– Значит, это все? – снова напрягся Владыка. – Больше никаких имен?
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак. Книга вторая.
148
– Да, – кивнула я, и он, поняв, что это правда, в задумчивости отступил. В его взгляде
промелькнула растерянность, сомнение, разочарование, которое, впрочем, быстро сменилось
облегчением.
– Спасибо, – коротко поклонился он, отступая еще дальше и снова нацепив на лицо
бесстрастную маску. – Я услышал все, что хотел.
Я тоже отступила на шаг.
– Это не то имя, которое вы услышали от своей пророчицы?
Повелитель чуть сузил глаза.
– Нет.
– Ну и слава богу, – с облегчением улыбнулась я, больше не стараясь вникать в его эмоции.
– Значит, ваша пара все еще где-то вас ждет, и у вас есть шанс ее отыскать. Это хорошо.
Он молча проследил за тем, как я покидаю кабинет. Дождался, когда я закрою за собой
дверь. Медленно опустился обратно в кресло и, устало подперев руками голову, тихо ответил: – Я в этом не уверен…
После чего закрыл свои эмоции наглухо и снова уставился на чертежи, далеко не сразу
заметив, что пол под ногами начало ощутимо потряхивать.
Глава 17
Неладное я почувствовала сразу, как только оказалась в саду: земля была встревожена, листва на кустах и деревьях взволнованно шевелилась, трава пригнулась, словно в преддверие
урагана, по недавно появившимся дорожкам невесть откуда взявшийся ветер гонял совсем
еще зеленые листья. Некогда яркое солнце потускнело, как неисправная лампочка. А в
довершении всего прямо передо мной появилась троица «зеленых» и жалобно уставилась
снизу вверх, молчаливо прося о помощи.
– Плохо? – только и спросила я.
Они слаженно кивнули и дружно указали куда-то вглубь сада.
Полная недобрых предчувствий, я почти бегом кинулась на поляну Владыки, все
явственнее ощущая, что со Знаком что-то происходит. Беспрепятственно пролетела сквозь
недовольно шелестящий шиповник. Кинула быстрый взгляд на его ветки, с которых пока еще
медленно, но уже начали облетать недавно зазеленевшие листья. Затем прильнула к натужно
скрипящему дереву и закрыла глаза, стремительно сливаясь.
Плохо… да, кажется, все было очень плохо. Причем настолько, что я даже не сразу
сообразила, в чем дело. Знак почему-то потерял цельность, стал раздробленным и будто бы
распался на множество кусочков, каждый из которых никак не мог воссоединиться с другими.
Земля перестала откликаться на мой зов. Ее будто раздирало что-то изнутри. Откуда-то из
глубины, с самого дна, как если бы вдруг там сдвинулись подземные пласты, вынудив ее
разделиться.
Но боли при этом не было. Совсем. Я ощущала себя, как под воздействием убойной дозы
анальгетиков. Вижу, что меня уже распяли на операционном столе. Понимаю, что скоро будут
резать. Но сделать ничего не могу. И, что еще страшнее, абсолютно ничего не чувствую…
если, конечно, не считать того, что мне снова стало неуютно. Так, как если бы больно
упирающийся в спину лежак был взята из морга и до сих пор источал едва уловимый запах
лежащего тут до меня мертвого тела.
От этого ощущения просто продрал по коже.
Но в чем дело? Что происходит? Почему тело снова онемело, будто его готовилась принять
к себе Тень?
Впрочем, это, похоже, и была Тень… знакомая и, вместе с тем, какая-то чужая…
равнодушная, но почему-то именно сейчас начавшая восприниматься с раздражением…
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак. Книга вторая.
149
безмолвная, но с чего-то вдруг разродившаяся глухим рыком, от которого дрожь шла не
только по земле, но и по моему телу… и ужасающе привлекательная, манящая, зовущая…
да… сегодня Тьма показалась мне именно такой, какой Ее всегда видел Гор. Какой знал ее
Дем. И какой она почти не показывалась мне, почему оберегая от этого зрелища до самого
последнего мига.
На мгновение я ощутила себя крохотной мошкой, попавшей в плен ледяного паука: беспомощной, слабой и моментально продрогшей до костей. И это ощущение убивало.
Сковывало по ругам и ногам. Напрочь гасило любые попытки к сопротивлению и
стремительно нарастало, как будто хотело как можно скорее подавить мою волю. А потом мне
вдруг показалось, что кто-то негромко зовет меня по имени, непроизвольно заставляя
вслушиваться, пытаться понять, идти навстречу… и мне хотелось туда идти. До дрожи в
коленках хотелось рвануть на знакомый голос, в котором появились снисходительные нотки.
Я почти помню его… когда-то это уже было… и вроде бы даже не так давно?
– Гайдэ…
– Нет, – прошептала я, внезапно почувствовав, как меня неумолимо повлекло прочь за этот
неслышный, но откровенно пугающий зов. – Не пойду с тобой… не сегодня… еще не мое
время!
– Гайдэ… – ласково прошептала Тень, придвинувшись вплотную и обдав своим ледяным
дыханием. – Не противься, Гайдэ… ты ошибаешься: твое время пришло…
– Нет! – я яростно дернулась в невидимых путах, с трудом выдирая сознание из Ее оков. – НЕТ, демон тебя раздери! Ты не имеешь права!!!
Темнота нежно обняла меня со спины, плотно закутав в свои крылья, как в слишком узкий
саван. На разум тут же обрушилась тягучая, как мед, вязкая тишина. Мне стало еще холоднее, чем раньше. Облепленное со всех сторон непроницаемой пленкой тело окончательно потеряло
чувствительность и бессильно застыло в липкой паутине мрака. Сердце отчетливо
замедлилось, делая каждый новый удар все с большей неохотой. Мысли спутались. А перед
глазами все поплыло, как если бы меня сильно ударили по затылку.
– Гайдэ? – неожиданно сменила тактику Тень, и я ощутила, как сомкнувшиеся вокруг меня
крылья обрели материальность, а на смену лютому холоду пришло блаженное тепло. – Время
настало, ты слышишь?
– НЕТ!
– Тебе пора возвращаться… – настойчиво повторила Она, жарко выдохнув прямо мне в ухо.
– Сегодня… сейчас… и как можно скорее!
– Что? – растерянно замерла я, когда тугие крылья, секунду назад заставлявшие меня
задыхаться, неожиданно раскрылись. Выпустили меня. Позволили спокойно вдохнуть.
Разошлись далеко в стороны, пугая своими размерами. А затем между ними проступил
