невозможно.
Быков споро увели, а списки начали подавать уже Сёстры. Тоже полетят. Их земли ближе, можно добраться за день, даже Мастерам, но уверен, тоже полетят — вон как выстроились так же слева от ворот.
В это время восприятие Предводителя показало мне, что хватит глазеть на Сестёр, нужно повернуться.
Я так и сделал. Ко мне неспешно и спокойно подходила Лая.
В двух шагах от меня она остановилась и приложила кулак к ладони:
— Приветствую.
Я холодно осадил её:
— Что привело тебя ко мне?
Даже не думаю приветствовать её в ответ. Не после того, что случилось у города.
А она, словно не замечая холода в моём голосе, улыбнулась и бросила мне кисет.
Я поймал его и молча уставился на Лаю.
— Твоя доля с выхода.
— Ясно.
— Гляжу, ты собираешься выйти? Может, двинем вместе?
Я изумлённо спросил:
— Ты в своём уме? После того, как ты буквально отдала меня в руки Кулаков?
Лая нахмурилась:
— Ты что, дуешься?
— Дуюсь? — кисет затрещал в моём кулаке и я, опомнившись, ослабил хватку. — Дуются дети, я лишь понял, что с тобой нельзя иметь дел и…
— Тебе сколько лет, Орзуф? — перебила меня Лая. — Хватит вести себя как юнец, ты погляди, обидели тебя. Это, скорее, я должна обижаться, что ты столько дней водил нас за нос.
— Чего?
Лая демонстративно глянула в одну сторону, где Сестры продолжали готовиться к выходу, в другую, где обнаружились оба её мрачных подельника и вздохнула:
— Любите вы, мужики, нас дурами выставлять, — подняла кулак и выставила палец, продолжив уже мыслеречью. — Ты явно сильней, чем пытаешься показать себя, сегодня, кстати, у тебя особенно плохо получается скрываться.
Я, с изумлением слушавший отповедь про мужиков, опомнился, гася в себе злость и недоумение. Сегодня я сильней ощущаюсь просто потому, что прилично прибавил в силе за эти недели, но само начало речи уже дало мне понять, к чему ведёт Лая.
Она выставила второй палец:
— Ты явно не привык быть позади во время дела. А когда я решила тебя проверить и начала тупить с големом, встала под удар, так думала, ты мне спину прожжёшь своим взглядом. Не любишь слабых неумех? Тоже терпеть таких не могу, — добавился третий палец. — А что у меня Суть слаба, так у вас в Шестом и возможностей побольше.
Я коротко, спокойно уронил:
— Дальше.
— Что дальше? — пожала она плечами и опустила руку с подсчётом моих промахов. — Твой меч. Он слишком хорош для Предводителя первой звезды, слишком быстр. Так что хватит дуться, Кулаков я вовремя почуяла, остановилась в отделении, дала тебе время для рывка прочь, ты же не сопляк, не первый раз на Поле, должен знать, как всё это делается. Или у вас в Штормовом слабые выживают, нарываясь на неприятности как дураки?
— По-твоему, ты и не виновата ни в чём?
— В чём? — изумилась Лая. — Я помогала тебя ловить? Мешала тебе? — не дождавшись от меня ответа, Лая ответила за меня. — Нет. Промолчала? Так это ты мог сбежать, воспользовавшись шансом, что я дала, и сбежал, кстати, — Лая хмыкнула. — А мы остались втроём против двадцати, я должна была пройти любую проверку Кулаков, и я прошла, представь себе, я честно сказала им, что не предупреждала тебя ни словом, ни мыслью. Что ты как первый раз?
Я молчал, глядел на неё.
— Я, между прочим, всем расхвалила, как ты ловко сбежал, хвалила, как ты мне руку поправил, — она снова подняла руку и пошевелила пальцами. — Говорят, у тебя сейчас отбоя нет от пациентов и всё благодаря мне. Спасибо, кстати, не думала, что моя проверка, насколько ты на самом деле лекарь, обернётся такой удачей. Ты очень хорош и в этом, признаю.
Проверка, значит. А я ещё тогда изумлялся, как она так глупо подставилась под удар, что не сумела ни увернуться, ни защититься, ни Покровом закрыться. Там, может, и не было Покрова.
— Всё равно дуешься? — Лая вздохнула. — Ну, давай так, — через миг она склонила передо мной голову, сгибаясь в поклоне, с хлопком вбила кулак в ладонь. — Прости меня за то, что я не предупредила тебя в тот день о своей хитрости.
Я мстительно уточнил:
— Это ты про день, когда хитрила с раной?
Она, уже начавшая выпрямляться, замерла, ожгла меня взглядом:
— Нет. За день встречи с Кулаками.
— Прощаю, — великодушно кивнул я.
Лая, наконец, выпрямилась, расцвела в улыбке:
— Ну вот и отлично. Давай ко мне четвёртым? С твоим сочетанием силы и лечения…
— Нет.
Лая закатила глаза:
— Тебе сколько лет, Орзуф?
— А тебе сколько лет, Лая, — мстительно начал я, — что ты думаешь, будто так легко забыть твоё — берите его? Может, для тебя это и в порядке вещей, Бессердечная Сука, но быть среди тех, кого ты отдаёшь, не самое приятное дело.
Лая закаменела, побледневшими губами выдавила из себя:
— Ах ты ублюдок. Я к тебе по-хорошему, а ты вот так?
Ответа она от меня не ждала. Резко отвернулась и быстрым шагом двинула прочь к своим людям.
Я же услышал насмешливую мысль Агиша:
— Ну вот, а ты боялся. Я его породу сразу понял — из чистюль, никогда он не будет с Лаей, не ссы.
Услышал и ответ Мирака:
— Ты у меня договоришься, я точно тебе нос сломаю.
— Нашёл чем пугать — не впервой.
Дальше я слушать не стал, закрылся от них, мне и того, что услышал от Лаи — хватило.
Да, она в чём-то права. Возможно, проживи я сорок лет в Штормовом, я бы понял её поступки, присоединился к ней, но я ведь и правда юнец, я и правда дуюсь на неё. Но и она права. В той схватке мы не смогли бы победить, а если бы и победили, то что дальше? Сражаться со всем союзом Кулаков? Бежать? Умолять Ян о защите, надеясь на милость?
Она поступила правильно, она по-другому не могла, она молодец, пусть и дальше бродит по Полю Битвы.
Пойти к ней? Ни за что.
И дело даже не в моей обиде. Толку мне и дальше изображать из себя слабого Предводителя без особых талантов? Ну, пусть даже среднего по силе Предводителя, который достаточно талантлив, чтобы освоить и путь сражения, и лечебные техники?
Нет уж. Я выхожу сегодня на Поле Битвы один ещё и потому, что у меня на него огромные планы, а не только отдохнуть от бубнежа седого. Добыть всего побольше и подороже. Проверить в настоящем деле всё то, что я тренировал в жетоне.
