В коридоре раздался звонок.
— Валя, звонят, — сказал отец.
— Слышу. Не глухая.
— Кажется, к нам.
— Судя по количеству звонков — да, — спокойно подтвердила девушка.
— Папаша, к нам звонят! — крикнул отец.
Дед пошел открывать. Из коридора донеслись девичьи голоса. Отец вскочил и начал застегивать гимнастерку. Валя насторожилась. Услышав свое имя, она подошла к двери и выглянула. В коридоре стояли Катя Иванова, Женя Смирнова и Тамара Кравченко. Это было так неожиданно, что в первый момент Валя растерялась.
— Входите, девочки! — крикнула она, гостеприимно распахивая дверь в комнату. — Раздевайтесь.
— Мы на минуту, — пояснила Тамара, входя вместе с другими в комнату.
— Чего там на минуту… Посидите, чаю попьем, — сказал отец и, наклонясь к уху старика, крикнул: — Папаша, вы бы насчет чаю… или скажите ей…
Тот понимающе закивал головой и, шаркая ногами, направился в коридор.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, мы ненадолго, — остановила Катя старика, но он не услышал.
— А меня извините, я на дежурство собираюсь, — поклонился отец и, захватив шинель, вышел.
Наступил момент неловкого молчания. Валя вопросительно смотрела на одноклассниц, не понимая, зачем они пришли, а девушки не знали, как начать разговор.
— Валя, у нас к тебе предложение или просьба, не знаю, как назвать… — сказала Катя.
— Поручение, — вставила Тамара.
— Видишь ли, в чем дело… В восьмом классе есть две девочки. Они отстают, и обидно, если останутся на второй год. Репетиторов они не могут пригласить. Они без отцов. Понимаешь? Отцы их погибли на войне. И вот… Мы решили им помочь. Хотим тебя просить взять над ними шефство и позаниматься в свободное время. Вот и все.
— А почему именно я? — удивилась Валя.
— Тебе легче всех. Учишься ты хорошо, — сказала Женя.
— А двойка, — напомнила Валя.
— Ну, это пустяк! Недоразумение, — успокоила ее Катя. — В следующий раз выправишь.
— Поручений общественных у тебя нет, — прибавила Тамара.
Валя задумалась. Предложение ей показалось заманчивым. Работы не так уж много, но зато класс будет ей благодарен, и это поможет наладить прежние, хорошие отношения с девочками. Однако не кроется ли за этим предложением что-нибудь другое? Почему они вдруг обратились к ней после того, что произошло за последнее время? И почему пришли домой, а не сказали об этом в школе? Может быть, это какой-то хитрый ход или, скорей всего, директор обязала их помириться. Если так, то не следует соглашаться сразу. Надо дать им понять, что она в них не нуждается.
— Не знаю, девочки… — неопределенно ответила Валя. — Надо подумать… с мамой посоветоваться. Вы подождите минутку, я скажу ей. — С этими словами она вышла из комнаты.
— Ну вот… — промолвила Тамара. — «Пришли, понюхали — и пошли прочь».
— Не торопись. Она с мамой посоветуется.
Женя обвела глазами комнату и поморщилась:
— Неуютно как… Все разбросано… По-моему, ни о чем мы здесь не договоримся. Позовем ее гулять. Погода хорошая! — предложила она.
— Тоже идея! — согласилась Тамара.
Скоро вернулась Валя, и сразу же за ней в комнату вошла мать. Она успела умыться и привести себя в порядок.
— Здравствуйте, девочки! Что же вы стоите? Раздевайтесь, посидите! — приветливо сказала она.
— Спасибо. Мы на минуту зашли по делу, а потом хотели прогуляться. Погода хорошая… Валя, ты не пойдешь с нами? — спросила Женя.
— Поздно уж. Какая сейчас прогулка! Валя только недавно за уроки села, — мягко возразила мать и с гордой улыбкой посмотрела на дочь.
Как-никак, а Валя была первой ученицей в классе. Мать считала это своей заслугой и при всяком удобном случае подчеркивала, с каким трудом ей удается создать необходимые условия для дочери.
Как только до Вали дошло, что мать против ее прогулки, она сейчас же потянулась за пальто.
— Знаете, девочки… Я, пожалуй, пойду. Подождите минутку, — сказала Валя и торопливо начала одеваться.
— Валя, куда ты ночью пойдешь?.. А впрочем, как хочешь! — согласилась мать и села к столу.
— Валя, а как вы насчет шефства решили? — спросила Катя, пользуясь присутствием матери.
— Я ничего не имею против, но мама возражает.
— Это что? Относительно шефства? — спросила мать. — Нет, нет! Я категорически против! Какое может быть шефство сейчас? Что вы! Десятый класс! Скоро экзамены на аттестат зрелости. У нее самой столько работы! Я вас очень прошу, девочки, если можно, обойдитесь без Вали. Ей очень трудно. Не думайте, что пятерки даются даром. Я, конечно, со своей стороны помогаю, создаю условия, хотя она этого и не ценит…
— Ну, довольно, мама! — с раздражением остановила ее Валя.
— Мы думали, что Вале самой будет приятно, — сказала Катя. — А желающих у нас найдется сколько угодно. Я думаю, что любая из нашего класса…
— Одним словом, мы не уговариваем, — вмешалась Тамара. — Не хочет — не надо!
— Ну идемте, что ли, — заторопила их Валя.
— Не сердитесь на нее, — сказала мать, провожая уходивших. — Она ни в чем не виновата, но вы сами должны понять…
Девушки спустились по лестнице и вышли на воздух. Переулок был слабо освещен, и в черном небе ярко блестели звезды.
— Пригожая погодка! — сказала Катя, вздохнув всей грудью.
Поравнявшись с Тамарой, она умышленно скользнула ногой и чуть не подшибла ее. Потеряв равновесие, Тамара взмахнула руками, но вывернулась и устояла на ногах.
— Ты это что! — с притворной угрозой сказала она. Катя согнулась, выставила вперед руки и начала отступать.
— Я нечаянно… верно, нечаянно, — со смехом говорила она.
Тамара видела, что за спиной Кати большая куча снега. По-мальчишески наступая и не давая ей оглянуться, она теснила подругу прямо на кучу.
— Ты что-о! Ты на кого руку подняла? — говорила Тамара, нанося частые, как в боксе, удары.
Неожиданно, с криком «куча мала!», сзади на нее налетела Женя, толкнула на Катю, и все трое упали в снег.
Валя с улыбкой наблюдала. Она бы с удовольствием приняла участие в этой возне, но между ними лежала пропасть недавних обид, недоразумений, а мостик, перекинутый подругами, она отвергла. Одним взмахом отбросить все, забыть и примириться с положением покоренной Валя не могла. Она только что настроила мать и, сославшись на нее, отказалась от предложения девочек, думая, что они будут ее уговаривать еще.
Основательно перевалявшись в снегу, а затем отряхнув друг друга, девушки взялись под руки и медленно пошли по дороге. В эти часы езды здесь было мало и никто не мешал гулять.
— А знаете что, девочки? — сказала Тамара. — Вечер у нас получится — что надо! Предложений — туча! Только когда мы это все успеем сделать?
— Ничего — успеем! — успокоила Катя. — Вчера я говорила с Крыловой насчет выступления. Ломается! Не понимаю, кого она изображает?
— Знаменитую певицу, — сказала Женя.
— Все мы кого-то изображаем, — заметила Валя.
— То есть, как все? — удивилась Катя.
— Очень просто. По-моему, все люди стараются казаться не тем, что они есть.
— Ну, например, я кого изображаю? — спросила Катя.
— Откуда я могу знать? У тебя есть свой идеал, и ты стараешься ему подражать.
— Например, кому? — настаивала Катя.
— Ну, отцу или матери…
— Ах вот в чем дело!
Некоторое время шли молча. Снег приятно похрустывал под ногами, и этот звук не в силах был заглушить, шум с проспекта, слабо доносившийся сюда.
— Нет, Валя, я все-таки не согласна! — снова заговорила Катя. — В какой-то степени это и верно. Бессознательно мы иногда подражаем тем, кто нам нравится, но ты говоришь о другом! Ты говоришь — изображаем! А изображать бессознательно нельзя.
— А разве я сказала — бессознательно?
— Значит, сознательно?
— Конечно.
— В корне не согласна. Это значит — врать, фальшивить. Идти наперекор своим убеждениям, притворяться!
— Ну, так что? Так и делают.
— Кто-о?
— Да почти все. Присмотрись получше…
Тамара с Женей молчали, чувствуя, что этот спор не только не примирит их с Беловой, но, наоборот, вызовет еще большее отчуждение и неприязнь.
— Ну что ты мелешь! — возмутилась Катя. — Вот уж не ожидала! Ты же совершеннейшую ерунду говоришь. По-твоему выходит, что все друг другу лгут, притворяются… Да это же политически вредная мысль!
— Подожди, Катя, — остановила ее Тамара. — Ты не дослушала до конца. Вообще-то говоря… Конечно, такие людишки есть! Особенно среди женщин. Напялит всякие файдешины да чернобурки и строит из себя графиню.
— Хе! Это сразу в глаза бросается!
— Ясно! За три километра видно. По походке можно отличить. Каблуки у них высоченные, и коленки от непривычки вперед сгибаются.
