— Пойдешь ты, Сайл, — сказал Иллар, когда Сайл вернулся к приходу стражников, принесших еду. — Ты тоньше и сможешь пролезть. Больше не вылезай. Подгребай землю под себя и оставляй за собой. Иначе, если ты не успеешь до утра, возросшую тут кучу земли заметят. Не ищи наших, иди в крепость. Расскажешь Залушту, что случилось, предупреди о предательстве и потребуй от него, чтобы он принял соответствующие меры. И уж потом найди Латина. Пусть отправляется к королю. И сообщит ему всё.
Земля к поверхности оказалась более рыхлой, зато мешали корни деревьев. Но Сайл ужом проползал через те, которые не смог оборвать. Наконец он исчез. Время до утра еще оставалось. Но утром ход все равно заметят. И Иллар решил попытаться. Выбраться у него не получилось. Он элементарно застрял, а выбираясь, наделал много шуму. Его схватили.
Шесбин лично осмотрел ход, самого Иллара, в испачканной землей одежде.
— Это было неблагоразумно, милорд.
Иллар вспыхнул от унижения:
— Не вам судить, что для меня благоразумно, а что нет, командующий. Просто имейте в виду, что перед вами не изменник, и он пытается хоть как-то спасти и свою армию, и своё королевство.
Шесбин поджал губы:
— Вы не оставляете мне выбора, вас отведут в крепость. Там найдутся надежные помещения и крепкие засовы, и мы с вами спокойно дождемся указаний Королевского Совета.
— Для кого надежней, Шесбин? Для кого спокойней? Для предателя? Очень удобно, когда я буду под рукой!
— Проспитесь, милорд, и дождитесь приказа Королевского Совета.
Связав арестованным руки за спиной, их посадили на лошадь. Сами они управлять не могли, их лошадей вели в поводу. Опасаясь, что пленников отобьют, Шесбин послал с ними большой отряд.
При подходе к замку люди Шесбина, явно повинуясь приказу, накинули на двух арестованных плащи и быстро отвели их в свои казармы, где нашлось требуемое для целей Шесбина помещение. В нем, видимо, и держали обычно провинившихся солдат, ожидаемых наказания. Темная комната, с небольшим окошком под потолком, дощатая скамья и крепкие засовы снаружи.
Встав на скамью, Звен дотянулся до окошка.
— Ничего не видно, — разочарованно проговорил он.
Иллар думал. Он приказал Сайлу идти сюда, но не послал ли он парнишку в руки его тюремщиков. Но ведь если Шесбин не предупредит Залушта, то, как это сделать ему?
— Попробуй покричать! — попросил он Звена.
Тот покричал. С улицы не услышали. Зато прибежали охранники Шесбина и несколькими тычками повалили Звена на пол. Экзекуция завершилась несильными, но весомыми ударами сапогов.
— Извини, — покаянно проговорил Иллар.
Звен рассмеялся сквозь стон, поднимаясь на ноги.
— Такова доля солдат!
— Я не хотел этого!
— Да не переживайте, милорд, вам досталось не меньше, — кивнул он на лицо Иллара.
Иллар прислонился к стене. Никакие мысли больше не посещали. Оставалось уповать только на благоразумие Шесбина и счастливую случайность, помешающую изменнику совершить своё гнусное дело. Если бы оказалось, что ничего плохо не случится, это очень бы удивило Иллара, он прямо кожей чувствовал, что беда не за горами.
Ночью до них донесся неясный шум.
— Вставай мне на плечи, подтянись, у тебя руки длинней, — решительно скомандовал Иллар.
Звен быстренько поднялся к окну.
— Ничего не видно.
— Смотри. Если будут факелы, что-нибудь увидим.
Но были слышны только звуки стали. Более ничего.
— Что это, бой?
— Похоже. Но не в темноте же.
— А куда выходит окно?
— На задний двор.
— А задний двор куда ведет?
— В глухую стену.
— И отсветов не было видно?
— Ничего.
— Проклятье, что ж там произошло?!
Узнать им пришлось только поздним утром. За ними пришли совершенно другие люди. Не в форме, и не в цветах илонийских солдат, но и других гербов на них не было. Молча, не отвечая на вопросы, они внимательно осмотрели обоих, и вышли, вскоре вернувшись, принеся с собой таз с водой. Пленники переглянулись. Иллар пожал плечами, скинул одежду и быстро привел себя в порядок. Ему протянули чистую одежду. Юноша натянул тонкую шелковую рубашку и штаны из дорогой ткани. Когда ему протянули короткий плащ, он понял и отшатнулся. На плаще были герба Торогии. Его потрясенный и немного испуганный взгляд не сказал Звену ровным счетом ничего, кроме того, что неприятности продолжаются. Иллар отстранился от плаща, но грубые руки схватили его и, несмотря на его отчаянное сопротивление, накинули на него плащ. После чего быстро вывели, держа за плечи и руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Высоко в небе стояло солнце. И хотя в камеру, в которой держали Иллара, поступал свет с высокого окошка, он зажмурился от хлынувшего в глаза света. Его сопровождающие отпустили его, но не отошли от него.
— Атир, мой мальчик, ты жив, я так рад! — раздался голос откуда-то сбоку.
И Иллар похолодел от узнавания.
Альтам, король Торогии, сошел с крыльца и радостно обнял его. Добродушно рассмеялся, когда Иллар попытался отшатнуться, но не выпустил его из стального объятия.
— Не молчи, мой мальчик. Ты выполнил свое дело, ты герой, я горжусь тобой! И твоя тётушка жаждет обнять тебя.
— Какое дело? — прохрипел Иллар.
Глаза постепенно привыкали к свету. Король Торогии совсем не изменился, именно таким и помнил его Иллар. Осмотревшись, он увидел рядом с Альтамом его великолепно разодетых приближенных, множество солдат в цветах Торогии. У стены, под прицелами арбалетов, стояло человек десять пленных илонийцев. Во все глаза они смотрели на открывшуюся им картину.
Альтам говорил громко, его невозможно было не услышать даже тем, кто стоял далеко.
— Ты помог мне взять вашу крепость, ты помог мне разбить ваше войско.
Иллар пошатнулся. Со стороны пленных донеслись сдавленные рычания и приглушенные проклятья.
— Я…
— Только скажи им что-нибудь, — насмешливо прошептал ему в ухо Альтам, продолжая обнимать его одной рукой, стискивая плечо, как тисками, — и все оставшиеся обитатели замка умрут.
Иллар опустил глаза. А Альтам продолжал со вкусом рассказывать, как они обошли замок и, как им открыли ворота, убив коменданта, и они вошли в крепость. Как они напали на ничего не подозревающее войско, как полностью разгромили, окружив его.
Альтам от души смеялся, видя потрясенное лицо юноши.
— Теперь можешь сказать пару приветственных слов, — прошептал он опять на ухо, — а то парочку пленных я всё же убью.
— Не переигрывай, Альтам, — в том ему прошипел Иллар, — тогда они догадаются о шантаже.
— И то верно, — рассмеялся Альтам, — ты поумнел, мой мальчик.
— Я не твой мальчик.
— Мой, мой. И ты мне еще заплатишь за своё неуважение ко мне. Я тебя вырастил, я тебя воспитал, — повысил он голос и обернулся к пленным. — Я отпускаю вас. На радостях обретения моего любимого сына. Я не могу омрачить этот праздник моей души страданиями невинных людей.
По его знаку, пленных вывели за ворота, но еще долго с той стороны доносились проклятья.
Альтам отстранился, внимательно оглядел Иллара:
— Это стоило того. Жаль твой отец до этого не дожил. Это было бы великолепно. Узнать, что твой сын — предатель. Ну да у тебя еще полно милых твоему сердцу родственников.
Иллар молчал. Альтам сделал свое чёрное дело. Сейчас пленные доберутся до своих, и к сдаче Алмики врагу присоединится рассказ о ещё большем предательстве внука короля здесь, в Илонии. И королю придется приложить немало сил, чтобы обелить его. И вряд ли у него это получится.
Иллар исподтишка огляделся еще раз. И сразу наткнулся на голову Залушта, посаженного на кол на самом видном месте у крепостных ворот. Рядом было еще несколько голов преданных, видимо, коменданту людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Альтам с насмешкой наблюдал за потрясенным лицом Иллара. А тот обводил взглядом остальной двор. Везде лежали трупы, их не торопились убирать. Что же здесь произошло? Как будто в ответ на его вопрос раздались крики. И мужские, и женские. Крепость была взята. И взята жестоко. Поплатились не только мужчины, но и женщины. Жены солдат армии Илонии, служанки, куртизанки. Теперь они и их дети — добыча врага.
