Герцог подъехал к нам, небрежно бросил поводья Люку и подошел ко мне.
– Отлично, ваше сиятельство! – восхищенно сказал Люк. – Где только вы научились такое проделывать!
Александр молча дал ему знак отойти и поклонился мне. Я едва ответила, еще слишком пораженная всем увиденным. Лицо герцога было сейчас спокойно, но я помнила, каким оно было десять минут назад, – искаженным яростью, неистовством, безжалостностью.
– Я не знала, что вы так жестоки! – невольно вырвалось у меня.
– Я? Жесток? – Он нахмурился. – Вы полагаете, силы были неравны и я имел преимущество?
– Да! Имели… Вы же обладаете разумом. И я видела, вы готовы были убить его, если он не послушается!
Он усмехнулся.
– Странно, что вас это возмущает. По-вашему, следует ездить на лошади, которая не обращает внимания на ваши приказы? На вашем месте я бы не экспериментировал.
Я умолкла, почти враждебно поглядывая на герцога. Похоже, этот человек способен на что угодно. Как-то невольно я перенесла увиденное на себя. Вполне возможно, он не делает разницы между животными и людьми. Что он задумал, женившись на мне? Я невольно ощутила страх.
Когда он порывисто протянул мне руку, я непроизвольно отшатнулась, будто имела дело с убийцей.
– Пойдемте, – велел он, словно не заметил моего испуга. – Хорошо, что вы заглянули сюда, у меня есть для вас подарок.
Испуганная больше, чем удивленная, я покорно пошла туда, куда он меня вел. Меня поразили размеры конюшен: здесь было не меньше тридцати рысаков – отборных, дорогих, самых лучших кровей – английских, ирландских или арабских. Да вот тот же Дьявол – он редкий по породе и красоте жеребец! Пожалуй, даже на версальских охотах редко можно было встретить нечто подобное. Я не сомневалась, что герцог увлекается лошадьми.
– Прошу вас, сударыня.
Я увидела в просторном стойле лошадь и невольно отшатнулась. Мне показалось, что Стрела ожила. Это была кобыла точь-в-точь такая же: ослепительно белая, стройная, нетерпеливая, с серебристо-белой гривой, черной звездой на лбу и ногами, словно обутыми в черные сапожки… Точь-в-точь такая же, только молодая. Кобыла косила глазом на меня и неторопливо била копытом.
У меня перехватило дыхание. Как герцог сумел найти двойника Стрелы? Откуда он вообще знал об этом?
– Во время нашей предыдущей встречи, мадам, – небрежно говорил Александр, – я понял, что вы любите гулять. Парк очень велик, а леса тем более. Почему бы вам не гулять верхом? Ведь вы любите верховую езду, не так ли?
– Очень люблю, сударь, – вырвалось у меня.
– Я так и думал.
Я почти физически ощутила, как его взгляд скользнул по моей груди. Чтобы скрыть замешательство, я подошла к кобыле. Она лишь фыркнула и сразу далась мне в руки. Люк предупредительно протянул мне хлеб с солью, и я покормила ее с ладоней.
Нет, я не смогу отказаться от такого сокровища… Когда-то в юности, после чтения и танцев, у меня было одно любимое занятие – верховая езда… Да еще в Бретани! Боже мой… Это словно возвратит меня в прошлое, в те времена, когда мне было шестнадцать…
– Благодарю вас, – пробормотала я, гладя лошадь по крупу. Я не представляла себе, сколько такая кобыла может стоить по нынешним временам. Тысяч двадцать, не меньше… Она явно была английской породы.
– Как вы ее назовете, мадам? Церерой?
– Нет! – встрепенулась я. – Я назову ее Стрелой.
– Как вам будет угодно.
Он взял у Люка шляпу, перчатки и хлыст. Я оглянулась.
– Поедемте, сударыня. Я покажу вам здешние леса.
Я была бы не прочь сделать это, но, пожалуй, без него. Опасения охватили меня. Заметив, что я продолжаю стоять в замешательстве, он обернулся.
– Не стоит опасаться. Это горячая лошадь, но послушная, вы быстро найдете к ней подход.
Я не двинулась с места, пребывая в сомнениях. В глазах герцога промелькнуло недоверчивое удивление.
– А может быть, вы боитесь меня?
Я молчала, считая нелепым отвечать на этот вопрос.
– Сударыня, вам не следует меня бояться, – сказал он чуть насмешливо. – Поверьте, я буду последним человеком, который причинит вам вред. У меня и в мыслях нет ничего дурного. Я не собираюсь ни убивать вас, ни насиловать, ни вообще делать что-либо вам неприятное – если угодно, я могу поклясться.
Я вспыхнула, уязвленная тем, что он так легко разгадал мысли, в которых я сама себе не признавалась.
– Сударь, – сказала я резко, – не стоит навязываться мне в товарищи. Я сама отлично прогуляюсь и опробую новую лошадь.
– Я не отпущу вас одну в лес.
Это прозвучало как воля хозяина, высказанная рабыне. К тому же это было новое унижение и новый вызов. Я сжала зубы и метнула на герцога взгляд, полный самой искренней ненависти.
– Отлично, сударь. Если вам угодно превратить прогулку в кошмар, пусть будет так, как вы хотите.
Я решительно вышла во двор. Герцог вышел следом за мной, вполголоса приказав Люку принести дамское седло и приготовить к прогулке Дьявола.
2
Ветер свистел у меня в ушах, отбросил назад шарф и ленты шляпы. Герцог на своем черном Дьяволе терпеливо ждал меня внизу, у края оврага, заросшего орешником. Стиснув зубы, я поскакала туда.
Александр был великолепным наездником, с ним я не могла тягаться. Строптивый Дьявол подчинялся ему беспрекословно. Но и моя новая Стрела оказалась хорошей лошадью – быстрой, огненной, но легко управляемой. Мы скакали, не перемолвившись ни словом, вот уже четверть часа; я слегка устала, и дыхание у меня перехватило. По моему виду герцог понял это и, встретив меня, помог мне осадить лошадь. Дальше мы пустили животных шагом.
Шуршали листья, и потрескивали сухие ветки под копытами лошадей. Грудь у меня часто вздымалась, я едва переводила дыхание. Тревога не покидала меня. С этим человеком я никогда не была спокойна. Достаточно вспомнить, как бесстыдно он обманул меня, чтобы понять, что он способен на все…
Я больше не могла сдерживать вопрос, мучивший меня:
– Какие у вас планы насчет меня, сударь?
Его лицо осталось бесстрастным, он даже не взглянул на меня. Я ехала рядом, сжимая поводья и кусая губы.
– Сударыня, – сказал он спокойно, – я собираюсь показать вам охотничий домик, очень милое место… Его построил мой прадед, когда женился. Там, как это ни странно, родился мой дед.
Он не желал понимать.
– Послушайте, – сказала я резко, – это не ответ. Вы прекрасно знаете, что я имела в виду, а говорите не о том.
– А я люблю говорить ни о чем, сударыня. Это единственное, о чем я что-то знаю.
От гнева я задышала чаще, но ничего не сказала, понимая, что он отделается пустыми фразами или парадоксами. Я понятия не имела, какими мыслями он живет, что думает, чем занимается. У меня были сотни невыясненных вопросов. Но он таким образом встретил первый из них, что у меня пропала охота продолжать.
