— Ну, проблемы с тканью — это еще не самое страшное. Помню, как я не могла найти достойную швею перед балом в Мендоре. Когда мы приехал, все мастерицы уже работали на столичных дам. — Пат замолкла, это воспоминание ей не понравилось.
— Кстати, Пат, у меня к тебе просьба, — перевела разговор на другую тему Кармен.
— Слушаю.
— Сегодня ко мне обратились члены городского совета Осбена. У нас есть обычай. Граф с супругой могут оказать большую честь своим подданным, если побывают на свадьбе и поздравят молодых.
— Я не супруга графа де Веги, — холодно ответила Патриция.
— Нет, это необязательно. Я неточно объяснила. Граф и женщина его ранга. Это может быть родственница, гостья, как ты. Такое уже бывало раньше, два года назад, когда приезжал граф Ла Клава с сестрой. Она была спутницей Риккардо. Очень неприятная, скажу я тебе, девушка, хоть и привлекательная. Смотрелись они ужасно.
— А почему ты не подходишь на эту роль? — спросила Патриция, проигнорировав попытку Кармен перевести ее внимание на менее важную тему.
— Осбенцы меня уважают, но я все же дочь простого рыцаря, а не гранда, — улыбнулась Кармен. — А это для них важно. Прошу — порадуй горожан. Они будут счастливы видеть тебя на своем празднике. Ты им понравилась.
— И когда же я успела им приглянуться? — удивилась Пат.
— Они видели тебя в городе во время прогулок. Отметили красоту и приветливость. Соглашайся, Пат. Будет весело и забавно.
— Хорошо, — улыбнулась Пат, — надеюсь, мои ожидания не обманутся. — Но тут вдруг девушка внезапно помрачнела. — Нет, Кармен, не выйдет.
— Почему? — удивилась та.
— Я ношу траур. Не время для праздников.
— Этим ты никак не оскорбишь память близких, Пат. Я уверена, твой муж был бы рад видеть тебя улыбающейся. Он не хотел бы, чтобы ты засохла в тоске и печали.
— Все равно я не могу снять траур. Он испортит праздник жениху и невесте. А я не хочу никому омрачать счастье, — печально сказала Пат.
— Это не проблема. В Кардесе не носят траур. Мы считаем, что близкие наши были бы рады видеть нас в радости, а не в горе. Просто не носим одежду ярких цветов, не одеваем украшений и вплетаем в волосы черную ленточку. Стань на день кардеской.
— Я не знаю, что тебе ответить…
— Соглашайся. Мы сошьем тебе милое светло-голубое платье. Без роскоши и изысков, но так, чтобы твоя красота не умалилась.
— Хорошо, Кармен. Ты меня уговорила. — Патриция хотела чуточку веселья, хоть на миг да освободиться от печали, окружавшей ее, забыться, развеяться.
— Вот и прекрасно.
За ужином Кармен сказала де Веге, что Патриция хочет принять участие в свадебной церемонии. Риккардо обрадовался:
— Замечательно! Патриция, я вам благодарен, вы уважили моих подданных. Откроюсь — я сам хотел вам это предложить, но не решался.
— Почему же? — улыбнулась девушка. Ее синие глаза сегодня излучали тепло.
Риккардо с трудом оторвал от них взгляд.
— Боялся отказа.
— Тот, кто не знает поражений, не знает и побед, — ответила ему Пат. У нее было просто прекрасное настроение.
— Раз уж так все удачно складывается, я навещу сегодня нашего старого волшебника Руфа, попробую уговорить его устроить фейерверк в ночном небе.
— У вас еще и волшебник есть? — удивилась Патриция.
— А как же без него? Конечно, по силе и способностям он и в подметки не годится королевскому магу Гийому, но амулеты, фейерверки и магические светильники он делать умеет.
— У нас даже есть настоящий алхимик! Такой забавный старичок Педро, вы бы видели, как они с магом ругаются! — рассмеялась Кармен.
— А потом, наверное, мирятся за кружкой пива? — сделал предположение Феррейра.
— Нет, пьют они не пиво, а какую-то огненную алхимическую жидкость, — ответила Кармен, снова улыбнувшись.
Риккардо видел, что гвардеец ей нравится. «Кармен, — подумал он с улыбкой, — ты боишься меня обидеть, не зная, как я буду рад, если ты найдешь свое счастье. Ты достойна большего, чем я, не способный полюбить тебя».
— Изобретение Педро — пшеничный спирт. Разбавляется в пропорции один к одному. Одна кружка этого напитка валит с ног. Поэтому они смакуют его наперстками, — Риккардо поделился впечатлениями.
— Педро… Педро… — вспоминал Феррейра. — Уж не тот ли это Педро, что изобрел «дракона»? — спросил он у де Веги.
— Да, Блас, но об этом мы поговорим как-нибудь потом, — граф Кардес не хотел омрачать приятный обед воспоминаниями.
Свадьбы должны были состояться на следующий день. Кармен и Патриция тщательно подбирали ткань, оттенки цвета, фасон. Их увлекала излюбленная игра девушек всех времен и народов.
Де Вега попробовал заглянуть в комнату, где происходило священнодейство, но был с позором изгнан. Оставил эту затею и отправился писать дальше. Он честно выполнял заключенный с королем договор. Оставалось написать еще две главы.
Но вечером он все же зашел в покои Патриции.
— А где же твое новое платье? — разочарованно спросил Риккардо.
Девушка по-прежнему была в черном.
— Завтра увидишь, — улыбнулась она.
— Кстати, Патриция, я пришел спросить тебя — какую из трех пар ты выбрала?
Вопрос озадачил девушку.
— Как какую?
— Тебе разве Кармен не говорила? Завтра выходит замуж дочь мэра. Один крупный торговец женит сына, и мой рыцарь Августо наконец-то нашел себе невесту.
— Я побываю на каждой свадьбе! — решительно сказала Патриция. — Не хочу никого обижать. — Она вспомнила, как ей самой было обидно, когда первая леди Мендоры герцогиня де Тавора в последний момент отказалась от приглашения на ее свадьбу в пользу светского приема у тронтовского посла.
— Прекрасно, — обрадовался Риккардо. — Знаешь, мне в голову пришла идея — провести все свадьбы в одном месте. На площади перед моей резиденцией. Поздравлю молодых и преподнесу им богатые дары. Открою для горожан кладовые. Этот день они будут долго вспоминать.
— Хочешь, чтобы щедрость твою запомнили? — спросила Пат.
— Да, — ответил Риккардо. Он не стал продолжать, объясняя, что это, может, последний праздник, который он устраивает Осбену.
Праздник удался на славу. Де Вега был прав, говоря, это горожане надолго запомнят этот день.
Риккардо и Патриция встречали женихов и невест у храма Единого. Согласно кардесским обычаям, де Вега брал под руку пунцовую от смущения невесту, Патриция же позволяла бледному от гордости жениху касаться ее ладони. Они отводили их в храм, возвращались за следующими. И так, пока все три счастливые пары не предстали пред алтарем и настоятель не обручил их пред лицом Бога.
Потом праздник переместился на площадь города, центр ее оставили открытым для танцев, по краям и на соседних улицах выставили столы, ломившиеся от яств и напитков. Граф сдержал слово. Музыканты старались, отрабатывая удесятеренную плату, музыка разносилась над городом. Для простых людей устраивались доступные конкурсы типа перетягивания каната, борьбы с медведем, лазания на столб, соревнований — кто больше или быстрей съест или выпьет за отведенное время.
Дворяне и купцы — или «буржуа», на остийский манер, — цвет публики Кардеса развлекались по-другому. Играли вальсы, и, хоть мостовая совсем не походила на паркетные залы дворцов, публика с удовольствием танцевала.
Юноши и девушки использовали каждый миг, каждый танец, боясь упустить, потерять хоть часть этого вечера. Старшие, наблюдая за ними, улыбались, зная, что многие из сложившихся в этот вечер молодых пар сыграют свадьбы осенью.
Мужья и жены вспоминали былые чувства, и не в одной семье восстановил любовь и согласие устроенный графом праздник. Даже степенные старики, главы родов, и милые старушки, любимые бабушки, выходили в центр площади, чтобы сделать несколько па, на один вечер вернуть молодость.
Риккардо не отводил глаз от Пат, он никак не мог налюбоваться ею.
Девушка была прекрасна, траурный наряд по-кардесски — скромное платье, лишенное украшений, — лишь подчеркивал ее красоту.
