– Кого ищем, касатики?
– Тебя, мамаша, – ответил таксист. – Со мной клиент. При бабках. Зови своё войско на дефиле.
Бандерша свистнула в два пальца, и в свете автомобильных фар, словно по мановению волшебной палочки, возникла шеренга девиц если и имевших сходство с феями, то лишь по части фривольности нарядов. Несмотря на скверную погоду, все были в коротеньких юбках, ажурных колготках и изящных сапожках, а иные даже на шпильках.
Кашлять никто не кашлял, но иные шмыгали носами.
– Выбирай, – облокотясь на капот машины, сказала бандерша. – Девушки на любой вкус. Лучшего товара и в Голливуде днём с огнём не сыщешь.
– Ты мне гусей не гони, – Цимбаларь окинул шеренгу девиц критическим взглядом. – Твой товар уценили ещё на заре перестройки. Давай сюда любую маруху, но только обязательно больную.
– Да ты что! – возмутилась бандерша. – Они все чистенькие, как первоклассницы. На той неделе гинеколога посещали.
– Мне ваши гинекологи по барабану, – сказал Цимбаларь. – Мне не с триппером партнёршу надо, а с гриппом. Чтобы самому к завтрашнему дню заболеть.
– Ну и причуды у этих мужиков! – удивилась бандерша. – Маринка, вали сюда… Проводишь клиента в апартаменты… Нам для дорогого гостя ничего не жалко. А за грипп доплатишь лишнюю сотню.
Цокая каблучками, к машине подошла девица, похоже, вообще забывшая сегодня надеть юбку. Обильный грим мешал рассмотреть черты лица, но даже он не смог скрыть припухший носик и покрасневшие глаза.
Вместо приветствия она звонко чихнула.
– Годится, – Цимбаларь стал отсчитывать деньги. – Беру на всю ночь…
Апартаменты на деле оказались комнатой в заброшенной коммуналке, где из всех так называемых удобств имелся только древний унитаз с чугунным сливным бачком.
Пока Маринка раздевалась, дыша на окоченевшие пальцы, Цимбаларь спросил:
– У тебя на самом деле грипп, а не какое-нибудь банальное ОРЗ?
– Подожди до утра, я за справкой в поликлинику сбегаю, – сбросив профессиональные доспехи, Маринка нырнула под одеяло.
– А чего ты сразу в кровать? – удивился Цимбаларь, не снявший даже шапки. – Ты сюда не спать пришла, а работать.
– Так и знала, – выбираясь из постели, простонала Маринка. – Сейчас начнутся извращения… Только ты с аналом поосторожней, у меня прямая кишка выпадает.
– Какие ещё увечья имеются? – осведомился Цимбаларь.
– Долго рассказывать. – Маринка опять чихнула.
– А придётся. Я ведь с тобой главным образом целоваться собираюсь… Что со ртом?
– Со ртом как раз-таки полный порядок. Герпес я вылечила. Заеда сама прошла. Даже зубы недавно вставила. Правда, всего шестнадцать, но на первое время хватит.
– Ладно, – Цимбаларь поманил её к себе. – Накинь что-нибудь и садись ко мне на колени… Лицом ко мне, лицом… А теперь сделай так, чтобы я заболел гриппом. Только, чур, взасос не целоваться, у меня жена ревнивая.
Спустя пару часов окончательно выбившаяся из сил Маринка взмолилась:
– Мне проще пять минетов подряд сделать, чем носом о мужика тереться да ещё через каждые десять минут чихать на него. Сноровки не хватает. Давай лучше займёмся чем-нибудь привычным. От классики до анала.
– За прямую кишку уже не боишься? – поинтересовался Цимбаларь, которому все эти телячьи нежности тоже изрядно надоели.
– Рукой подержу, – перебираясь на кровать, ответила Маринка. – Не в первый раз… А что ты сидишь, словно в гостях у английской королевы? Ныряй под одеяло.
– К сожалению, это не входит в мои сегодняшние планы, – Цимбаларь картинно развёл руками. – Да и время на исходе… Зато твой засморканный платочек я заберу с собой. Так сказать, на память.
– Да ты, оказывается, не только извращенец, но ещё и фетишист! – Маринка удручённо покачала головой.
Как и было обещано, Цимбаларь вернулся в Чарусу через двое суток. В вертолёте он опять переоделся в милицейскую форму и выглядел теперь как обычно, только всё время покашливал в кулак да сморкался в изящный дамский платочек.
На прощание он сказал авиаторам следующее:
– Как вернётесь на базу, хорошенько выпейте, а на закуску не жалейте чеснока и лука. Если почувствуете недомогание, сразу бегите к врачу. Не исключено, что я подцепил в Питере грипп.
Однако оказавшись на земле, Цимбаларь повёл себя в высшей степени легкомысленно. Первым делом он страстно расцеловал Вальку Дерунову, на радостях буквально повесившуюся ему на шею. Впрочем, в отличие от других обитателей Чарусы, Валька имела иммунитет к гриппу. Болезнь ей почти не грозила, зато в качестве вирусоносителя она была просто незаменима.
Пообедав с дороги у заведующей фермы, Цимбаларь зашёл на сыроварню, а потом посетил церковь, где терпеливо отстоял службу и даже подходил к алтарю целовать крест.
– Куда это вы в последнее время запропастились? – поинтересовался отец Никита.
– Следуя вашему примеру, искал средство борьбы с дьявольским искусом, – смиренно ответил Цимбаларь.
– Вне лона церкви это вряд ли возможно, – в словах священника прозвучал мягкий упрёк.
– Так оно, наверное, и есть. Но я человек нецерковный и привык действовать методом проб и ошибок, – он закашлялся. – На днях, например, я обращался за помощью к блудницам…
Вернувшись на опорный пункт и уже ощущая лёгкую ломоту в суставах, Цимбаларь связался по рации с Людочкой.
– Можешь поздравить меня с возвращением, – сказал он. – Побывал в Питере. Как говорится, окунулся в атмосферу большого города.
– И чем же эта атмосфера отличается от здешней? – осведомилась Людочка. – Кроме, конечно, высокой концентрации выхлопных газов, винных паров и табачного дыма.
– В ней буквально кишат вирусы гриппа. Кашляет, наверное, даже ангел на шпиле Петропавловки.
– И ты решил осчастливить этим подарком Чарусу, – сказала Людочка таким тоном, словно ничего хорошего от Цимбаларя уже давно не ждала. – Что же, в таком случае, ты прикажешь делать нам?
– Вам троим рекомендую немедленно сделать прививки от гриппа. То же самое касается и твоих школьников. Да и вообще не мешало бы распустить их всех на каникулы… Ну а дальше как получится. Инфлюэнца должна сама найти наиболее важные элементы дьявольского ока.
– Как у тебя всё просто… А ведь речь идёт о живых людях.
– Покушения в моё отсутствие случались? – Цимбаларь предпочёл сменить тему разговора.
– Было одно, но, к счастью, неудачное… Охотник возвращался из леса и ни с того ни с сего выстрелил в окно фельдшерского пункта, где в это время маячил силуэт Кондакова. Пётр Фомич отделался лёгким испугом.
– Охотника, надеюсь, задержали?
– Да. Божится, что ружьё выстрелило само, когда он перебрасывал его с плеча на плечо.
– Ну ничего, скоро этот беспредел закончится, – с преувеличенным энтузиазмом пообещал Цимбаларь.
– Если Чаруса вымрет – вне всякого сомнения.
– Не каркай! – Он постучал по дереву, а потом для верности ещё и сплюнул через левое плечо.
– Встречаться с нами, ты, похоже, не собираешься?
– Пойми, я же больной! Ещё не хватало вас заразить.
– А мне кажется, что тебе просто стыдно посмотреть товарищам в глаза. – Людочка без предупреждения отключилась.
Теперь всё своё время Цимбаларь посвящал общению с людьми, методично обходя избу за избой. Сердобольные старухи, заметив у гостя явные признаки простуды, советовали ему попить чая с малиной и полежать на печи, но он только отмахивался. Если бы простодушные хозяева знали, какую именно цель преследуют эти визиты, то, наверное, гнали бы участкового прочь поганой метлой.
Почихав и посморкавшись дней пять, Цимбаларь почувствовал себя лучше. Он даже отпраздновал своё выздоровление, подарив Ване Коршуну аж пять бутылок коньяка, правда, ёмкостью в сто грамм каждая.
Зато среди жителей Чарусы появились первые заболевшие. Инвалидка сексуального труда Маринка не подвела своего клиента. Из Северной Пальмиры он привёз полноценный, натуральный грипп, проявлявший себя классическими симптомами – высокой температурой, слабостью, болью в суставах, отёчностью слизистых оболочек.
О темпах развития эпидемии и о состоянии больных Цимбаларя регулярно информировал Кондаков, сутки напролёт не снимавший марлевой повязки. Однажды вечером между ними состоялся такой разговор.
– Можешь радоваться, – буркнул Пётр Фомич. – Грипп достиг апогея. За день у меня было тридцать вызовов. Скоро доить коров будет некому.
– Тяжёлые случаи есть? – осведомился Цимбаларь.
– До этого пока не дошло. Но хуже всех себя чувствует старуха, у которой ты раньше столовался. Она уже и за попом послала.
– Сейчас я там буду, – он стал поспешно собираться.
Когда Цимбаларь вошёл в избу Парамоновны, священник уже удалился, хотя о нём ещё напоминал едва уловимый запах ладана.
Соседка, присматривавшая за больной, пояснила, что батюшка отпустил хозяйке грехи, однако с соборованием спешить не стал – надежда на выздоровление оставалась.
