— Скажи своим шестёркам, чтоб не зарывались. Гоблин анализирует мою мысль, понимает значение, безобразно усмехается:- Никак не могу, часть ритуала — это прелюдия, пытки будут впереди. И, вообще, зачем о них беспокоишься, судьба их предрешена. Если быстрее издохнут, меньше страдать будут.
— Как ты заметил, беспокоюсь. И не только о них… и о тебе тоже, хоть ты и безобразный, как раздавленная консервная банка. Мы в одной лодке — на Земле.
— Допустим, понятие о красоте, спорный вопрос. Для меня, вы как омерзительные, голые червяки. Мы же в теле, всё при нас, — вновь сажает в лужу мерзкая тварь. С удивлением замечаю, он не обделён чувством такта, не оскорбляет, просто выполняет свою работу. Он продолжает:- За меня не надо беспокоиться, лучше о своей душе подумай, она ведь у тебя одна, — но всё, же чудовище рявкает на своих слуг, когда они вновь пытаются бить по лицу Грайю. Я удовлетворённо замыкаюсь, программа начинает работать.
Спускаемся на дно карьера. Озерцо оказалось не таким маленьким, каким его видели сверху. В воде валяются брошенные каменные блоки, у одного из них покачивается, вполне приличный, парусный корабль. На блоке выбиты ступени и навешаны перила.
На корабле суета. Полуголые матросы, как зелёные ящерицы, шныряют по реям, готовят судно к отплытию. Старший состав явственно выделяется среди них гордыми осанками, своей одеждой — не пёстрой, но великолепного покроя.
Мы поднимаемся на борт, ощущаем множество любопытных глаз. Матросы откровенно пялятся, офицеры, украдкой кидают взгляды. Видимо, мы для них, необычные персоны.
Нас толкают на палубу, идём между бухт канатов, клеток с рептилиями, ящиков, бочек пахнувших бражкой. Открывают трюм, спихивают вниз. Падаем, едва на ломаем конечности. Крышка закрывается, и без того тусклый свет, сменяется кромешной тьмой.
— Ну, что, Никита, делать будем? — голос друга полон тревоги, но нет и следа паники.
— Мы уже всё сделали, нужно только ждать. Программа работает, ей необходимо лишь перезагрузиться, только бы сбой не произошёл.
— Что за программа? — недоумевает Семён.
— Даю руку на отсечение, наш гоблин ещё заявит о себе, в положительном аспекте для нас.
— Этот урод?
— Он очень не глуп. Правда это не вяжется с его внешностью. Ему нужно подумать над моим весьма заманчивым предложением.
— Что ты ему предложил?
— Очень многое. Будущее и власть.
— С ними нельзя договориться, — отрезвляет меня жрица, — он демон. У нас с ними идёт война.
— Но "низшая" каста договорилась с ними.
— Предатели.
— Ваше беда, что вы сильно вознеслись, вместо того, чтобы наладить с ними отношения. Вас разобьют поодиночке. А вы, всё же, единый народ, по крайней мере, с твоих слов.
Ожидаю, Грайя как обычно вспыхнет, но она неожиданно вздыхает:- Я давно понимаю это, но не мне решать. У нас нет действительно сильного лидера.
Томительно тянется время, небольшая качка говорит, мы движемся по озеру, а может — вошли в подземную реку.
Спустя несколько часов, спускают ведро с водой и бросают живую рептилию, с перебитыми ногами.
— Обед, — зло усмехается Семён, чтобы не мучилось животное, быстро ломает ей шею и, зашвыривает труп в дальний угол.
Грайя прижимается к Семёну, недовольно сопит.
— Вообще-то, я голодная, неожиданно заявляет она.
— Ты, что, хочешь съесть сырое мясо? — удивляется сероглазый богатырь.
— Ну,…- протянула женщина и грустно умолкает.
Усмехаюсь, всё же, какие мы разные.
Размеренная качка убаюкивает, Семён сопит, что-то выкрикивает во сне. На меня тоже наваливается дремота. Грайя тихонечко соскользнула из объятий моего друга и вот слышу, с наслаждением урчит над дохлой ящерицей, тонкие косточки хрустят под крепкими зубами. Мне смешно и очень жаль её.
Сон, как спасение, словно накрывает тёплым одеялом, я засыпаю крепко, без сновидений.
Разбудили меня лающие крики, шум, суета, какое-то лязганье, что-то падает. Крики сменяются злыми воплями, стонами. С разных сторон слышится нечеловеческий рёв. Топанье тяжёлых ног сотрясает палубу, звякает металл.
— Что это? — мгновенно просыпается Семён.
— Какое-то действие. Может программа заработала?
Грайя испуганно шипит, жмётся к Семёну. Битва на палубе сменяется вознёй. Что-то волокут по доскам, раздаются рыкающие голоса. Затем крышка трюма откидывается, свешивается верёвочный трап. Выбираюсь первым. Гоблин рядом, добродушно улыбается. Палуба блестит от крови. Монстры, как две капли похожие на нашего избавителя. Избавителя? Ладно, допустим. Бродят по скользким доскам, хватают истерзанные тела охапками и волокут к борту. Корабль пришвартован к берегу. Открывшийся пейзаж удивляет и восхищает. Остроконечные скалы стоят вперемешку с необычными деревьями. Из корявых стволов, по всей длине растут цепкие корни, которые обхватывают скалы как лапы сколопендры. Пахнет свежей кровью и смолистой листвой.
— Спасибо, — говорю.
— Пожалуйста, — ухмыляется гоблин.
— Что дальше будешь делать?
— Не решил ещё.
— Знаешь, где наши дети?
— Знаю, если их ещё не съели, в той каюте.
Дёргаюсь в том направлении. Чудовище удерживает меня:- С ними всё в порядке, не суетись… пока.
Выбирается Семён, искренне улыбается монстру. Гоблин пристально изучает нас. Показывается Грайя, глаза полыхают в гневе, замечая на палубе такой беспредел. Живых нет.
— Ты первый герой, которому я помогаю. Знаешь, почему?
— Знаю. Ты умный.
— Оказывается, можешь быть учтивым. Думал ты обычный хам, наделённый Силой. Хорошо, сядьте у борта. Охотники здесь приберут, а затем я решу, как дальше поступить с вами.
Безропотно подчиняемся. Грайя стонет в бессильной ярости, хоть и "низшая" каста, но всё, же её соплеменники. Охотники бесцеремонно волокут людей то за ноги, иной раз цепляют крючьями и исчезают в странном лесу. Я взираю на него и ловлю на мысли — не хотел бы там оказаться ночью. Воображение рисует, как деревья оживают и извиваются между остроконечными скалами в поисках заплутавших путников.
Гоблин мощно дышит рядом. Иной раз, из ротовой щели, мелькает фиолетовый раздвоенный язык, слизывает пот с безобразной морды и исчезает в пасти.
— Лес спит, — неожиданно он подтверждает мою догадку, — в своё время астероид принёс семена, они зарылись в грунт и теперь они жители Земли. Странные очень. Днём истекают лечебной смолой, любой может взять её, ночью лучше не быть на их пути.
— Вы тоже из космоса? — осторожно спрашиваю я.
— Мы? Как и все. Думаешь, ты сто процентный землянин? Мы первые люди на Земле. Это было миллиарды лет назад, планета ещё не остыла. Мелкий океан покрывал всю поверхность. Мы были приспособлены к водной жизни. Затем океан отступил, мы заселили сушу. Развились. Вышли в космос. Встретились с иным разумом. Произошла война. Из первых глобальных войн. Спасаясь, ушли под землю. Потом появилась ваша раса. Вы тоже были разными, существовали и карлики и гиганты. Были даже в виде духов, такие полу аморфные, полу прозрачные существа, метров пятнадцать, тридцать. Нравилось вам тогда экспериментировать с живыми созданиями. Все страшные ящеры — ваших рук дело. Затем и вам пришлось воевать с космическими захватчиками, с переменным успехом. Часть, также как и мы, в своё время, ушли под землю, часть осталась на земле.
— Голова кругом идёт, — признаюсь я.
— Думаешь, мне легче, — облизывается гоблин.
Грайя с подозрением наблюдает за нами. Она понимает, мы мысленно общаемся друг с другом, но на этот раз не может залезть к нам в мозги. Это её сильно злит и нервирует. Она ехидно улыбается:- Что, душу продаёшь?
— За дорого, — улыбаюсь я.
— Ты бы не откровенничал с демоном, — она едва сдерживается.
— Он такой же демон как ты для меня, а я для тебя, — пытаюсь урезонить её.
У неё от злости разгораются глаза и, даже Семёна отталкивает от себя.
— Что-то интересное узнал? — он пытается успокоить пещерную женщину. Она плюётся, шипит, словно разъярённая кошка, отпихивает его руки.
— Оказывается, мы динозавров вывели, и в космос уже летали.
— Для меня это не новость, я и раньше об этом знал, — невозмутимо говорит друг.
— А у меня голова кругом идёт, — признаюсь я, улыбаясь, смотрю на обиженную женщину. Та молчит, надула губы, высокомерно вздёрнула носик, вся такая неприступная.
Охотники уволокли последний труп, один из них подходит к нам, тычет корявым пальцем. Гоблин делает жест, понятный всем, типа — отвали. Тот рычит, нехотя уходит. Вскоре рыкающие голоса теряются в зарослях леса-хищника, мы остаёмся один на один с нашим спасителем.
Грайя встрепенулась, показывает глазами — гоблин один, можно брать в плен.
— "Не кусай руку, дающего", — с укоризной посылаю ей мысль. Она понимает эту фразу, сплёвывает, поднимается с корточек, трещит суставами, разминаясь, с вызовом смотрит на гоблина. Монстр добродушно ухмыляется. В глазах, спрятанных глубоко в складках кожи, понимание.
