Стемнело, мы сидели, почти не видя друг друга в темноте.
— А еще в Новосибе есть девушки на мотоциклах? — спросила я.
— На самом деле, нет. То есть, они появляются периодически, но это просто способ привлечь мужское внимание, они быстро выходят замуж или просто находят себе друга и больше уже на мотоциклах не ездят.
В это время кто-то затопал в темноте и навис над нами, тяжело дыша.
— Алина! Там «Восход» в твой мотоцикл врезался! Иди посмотри!
Мне очень не хотелось прерывать разговор, но идти все же надо было, хотя я не волновалась за мотоцикл, — я уже знала, что повредить в нем ничего нельзя. Это вам не хрупкий пластик «японских» спортбайков. Я была права: какой-то захмелевший четырнадцатилетний пацан на «Восходе» в темноте взял на таран моего Щенка. Щенок отделался помятым номером. Когда я подошла, Алексей и Будаев держали пацана за грудки, а он что-то лепетал ломающимся голосом.
— Так, пиво «девятку», — и мы в расчете, — буркнула я, оценив ущерб.
Пацан согласно затряс головой и побежал за пивом. Мы думали, он сбежит, но он появился рядом буквально через минуту, сунул нам упаковку, еще раз извинился и исчез. Каждый выдрал из полиэтиленовой оплетки себе по банке, пиво зашипело…
К нам подошла Марго.
— Ребята, Алина, там Люда плачет.
Людой звали подругу Мецкевича.
— Что с ней?
— Её кто-то сбил…
— Ну-ка пойдем!
Выяснилось, что мальчишка не просто врезался в мой мотоцикл, он врезался в Люду, а в мой мотоцикл ударился уже после неё.
— Сильно? — спросила я, когда Будаев вылез наружу.
— А бес её знает, ревет, видать, сильно. Я бы из этого молокососа душу повытряс, если бы знал, что он её сбил, да ведь вот, поди ж ты, заползла в палатку, никому ничего не сказала и ревет. То-то он так шустро с нами расплатился… Врача бы, вдруг чё сломано.
— Сейчас! — я сообразила, что новосибирцы в дальнюю дорогу без врача не ездят.
Я нашла Светлану и объяснила ситуацию. Через десять минут в палатку Мецкевича, светя себе фонариком, полез бородатый мужчина с медицинским чемоданчиком.
— Ну, как? — обступили мы его, когда он вылез.
— Да все нормально, переломов нет, ушибы сильные. Я вколол ей успокоительного.
— Вадик, сволочь, — сорвался Будаев, — она с ним как с человеком приехала! А он, скотина, бросил её, шляется где-то, девок катает…
Тут, словно только и ждал, чтобы его вспомнили, появился пьяный, добродушный Мецкевич. Будаев ему в двух словах объяснил, в чем дело. Мецкевич вдруг засопел, засвирепел и начал озираться.
— Где эта сволочь, я его убивать буду!
Но это был уже театр, бить было некого, а кулаками махать после драки — не дело.
Он залез в палатку к Люде, и заговорил там с ней нежным виноватым голосом.
Мы осуждающе покачали головами и разошлись.
Утром лил дождь. Решили собираться домой.
— Ребята, я поеду вперед, подожду вас на дороге, а то у меня трамблер намокнет, и я потом не выеду отсюда, — попросил Радик.
Мы согласно кивнули. Мы знали, что трамблер тут совершенно не при чем, просто Радик боится, что речка Утулик прибудет, и дорогу зальет, а выезд отсюда только один — под железнодорожным мостом, у самой реки.
Мы неторопливо собрались, простились с новосибирцами и колонной, один за одним выехали на трассу. И тут начался настоящий ливень. Мы жали на газ, а я даже радовалась — езда в дождь стала доставлять мне удовольствие. Километров через пять мы заметили на обочине мотоциклиста с пассажиром. Когда мы пронеслись мимо, пассажир проводил нас тоскливым взглядом. Внезапно Алексей включил поворотник, затормозил, и крикнул:
— Стойте!
Мы остановились, развернулись и подъехали к мотоциклу. Оказалось, это Зверев со своей Зверихой. У мотоцикла заклинило двигатель, и Зверев ждал ребят из Слюдянки, они должны были вот-вот подъехать. Алексею стало жалко Звериху, она совсем промокла, губы от холода отливали синевой.
— Давай, садись! — крикнул он ей, — довезем до Доцента, чего под дождем мокнуть!
Я бы, наверное, ни за что не оставила бы в такой ситуации Алексея, но Матрена согласно кивнула головой и без колебаний села сзади на «Урал».
Мы довезли её до Слюдянки и там, пожелав удачи, поехали дальше. Я ехала и радовалась тому, что Алексей у меня такой замечательный — я, например, даже не узнала Зверева. А если бы узнала, то, кто знает, может быть, специально проехала мимо. Алексей так не может.
А дальше началась любимая байкерская игра: кто быстрее обгонит вон ту фуру, и мне стало не до переживаний. Груженых фур на серпантине было много, шли они все на хорошей скорости, и за каждой из них тянулся длинный, метров на пятнадцать, шлейф из воды и грязи, которые сразу же залепляли стекло шлема, очки и лицо.
Если к этому прибавить то, что в дождь барабанные тормоза «Урала» практически не работают — их надо просушивать после каждой лужи, то можно себе представить всю прелесть этой старинной забавы мотоциклистов. В гараж мы приехали черные, как папуасы, замерзшие и при этом несравненно более счастливые, чем все те автомобилисты, которых мы сегодня встретили на дороге.
Отец (2001 год, межсезонье)
Вокруг Байкала! — полыхало у меня в голове. Вокруг Байкала! — пело вокруг. Все, все говорило о том, что надо идти вокруг Байкала. Надо!
— Так, говоришь, новосибирцы там ходили? — сказал Будаев, посмотрев кассету. — Сколько это по километражу? А-а. А по деньгам?
Так я поняла, что у меня появились единомышленники.
Положение дел в клубе за прошедший сезон резко изменилось: мы ездили, мы что-то делали, мы знакомились с другими мотоциклистами и были открыты для новых встреч, и как-то вдруг оказалось, что у нас есть целая команда из «Седьмого» поселка — Будаев, Рудин, Мецкевич, молодой Сашка Ерофеев, его друг Рыжий, и еще парень по имени Захар — двадцатилетний огромный амбал, незаменимый в трудном путешествии.
Ребята шутили, что он один может перенести «Урал» с коляской через любой брод.
Все говорило об одном — если ты очень-очень что-то хочешь совершить, судьба обязательно даст тебе шанс.
Радик немного скис, он уже не мог быть авторитетом для ребят, которым море было по колено, которые прекрасно разбирались в мотоциклах, и, что самое главное, имели свои мотоциклы и свои гаражи, то есть абсолютно от него не зависели. В октябре, после закрытия сезона, которое проводила новая команда, было проведено собрание, на котором Радик ушел в отставку, президентом клуба был выбран Алексей, а председателем совета стал Будаев. Власть сменилась, и нужно было подумать о новом помещении. Я обратилась за помощью к знакомым из администрации, и нам после долгих переговоров выдали на руки ключ от комнаты в одном из молодежных клубов. Клуб был очень уютным, он находился в старом квартале, в малолюдном районе возле старого Китойского моста. По вечерам в помещении никого не было, и в нашем распоряжении оказывались кухонька с плитой и чайником, теннисный стол в фойе и, собственно говоря, комната, где мы по стенам развесили фотографии, плакаты и многочисленные вырезки из газет. В углу установили верстак с инструментами.
Мы собирались по вечерам, разговаривали, пили чай, иногда пиво, мечтали о путешествии, а молодежь резалась в пин-понг.
Именно тогда в нашей жизни появился Женька Королев. Где и как он нашел наш телефон, история умалчивает, но он просто позвонил нам домой и сказал, что недавно купил мотоцикл, очень хочет заняться мототуризмом, но сейчас ему просто нужен совет по ремонту. Алексей отнесся к звонку сдержанно: звонили многие, а приходили единицы, но в точно назначенное время Женька пришел в клуб.
Мы увидели восемнадцатилетнего, круглоголового, темноволосого парня, стриженного под машинку. У него были высокие скулы, чуть сужающееся к подбородку лицо, большой рот, черные брови и ярко-голубые глаза. Мимика лица была необычайно подвижной. Он почти все время улыбался, и его лицо постоянно менялось, отражая все эмоции, которые он переживал, и все мысли, которые он думал. Он был высоким, стройным, с длинными руками и ногами.
Когда он узнал, что мы хотим идти вокруг Байкала, он вдруг словно расцвел, заулыбался, смуглое лицо посветлело.
— А как пойдете? — оживленно спросил он. — Если через Курумкан, то можно у моего деда остановится, я ведь из тех мест и все там знаю.
Он был энергичным, любопытным, он хотел знать о мотоциклах все, и сразу стало ясно, что он не шутит, а всерьез собирается ехать с нами. Он как-то очень быстро нашел себе работу, чтобы заработать на запчасти и бензин, расторопно ремонтировал старый зеленый «Урал», а кроме этого, он оказался понятливым учеником. То, что Алексей не мог объяснить, приходилось показывать, и когда пришла пора поменять коленвал, Женька просто притащил к нам в гараж свой двигатель, и они вдвоем с Алексеем заменили сложный агрегат.
