— Че, мужики, спирт есть?
Я поспешно ретировалась. Он, опешив от того, что ошибся, замолчал, какое-то время посидел на мотоцикле, потом слез с него и нетвердой походкой удалился в сторону поселка.
От настойчивого внимания нас спас ливень, сойетам не хотелось мокнуть зря, и они уехали. Они уехали, ну, а мы-то остались! Через час мы начали беспокоится.
Мецкевич то и дело смотрел на часы — было уже двенадцать.
Он порывался поехать в Орлик, узнать, не случилось ли чего, но понял, что оставлять нас с Даней на дороге совсем одних тоже как-то нехорошо. Да и где было искать ребят? Наконец, вдалеке послышался шум мотоцикла и по бренчанию оторванного на коляске крыла мы узнали мотоцикл Олега.
— Нашли ураловскую релюшку, — сказал Алексей, когда они подъехали, — давайте-ка сваливать отсюда.
Шел дождь, было темно, в свете фар мелькали капли дождя. Даня болтался на веревке позади мотоцикла Вадима, то и дело норовил поскользнуться на мокрых камнях и упасть нам под колеса. Ехать было некуда — справа была гора, слева — русло Оки. Мы свернули куда-то в кусты, в кромешной темноте поставили палатки, перекусили сухарями и завалились спать.
Утром дождя не было. Олег быстро разобрался со схемой «Явы», подключил реле, но мотоцикл все равно не завелся. Тут Даня проявил невиданное упрямство. Он стоял над «Явой», уперев руки в боки, смотрел на мотоцикл, ненавидел его всеми силами своей юной души, но не делал ничего, чтобы выяснить причину поломки.
— Да ты хоть свечи проверь, — говорили ему парни.
— Нет, это не свечи, — отвечал он, с ненавистью глядя на мотоцикл.
— Да ты хоть посмотри, — уговаривали его.
— Я точно знаю — это не свечи, — твердил он, не сводя с мотоцикла горящих глаз.
Быть может, он надеялся, что «Яве» станет стыдно, и она заведется сама?
Наконец, Олег отодвинул его в сторону и взялся за ремонт. Он проверил свечи, карбюратор, разобрал генератор и обнаружил неисправность: полетела одна из щеточек — отошел проводок. Олег долго пытался припаять проводок, но это не удалось. Пришлось вернуться в Орлик.
Борис Иванов только головой укоризненно качал, рассматривая «умирающую» "Яву".
Щеточка нашлась сразу же. Заменили, заработало. Теперь мы смогли выяснить, что замкнуло банки аккумулятора, и он вышел из строя. От тряски бак «Явы» совсем прохудился, и драгоценный бензин уже не капал, а вытекал тоненькой струйкой…
У всех возникло одно желание — облить мотоцикл остатками бензина и поджечь его, и Даня уже совсем упал духом, но его спас Борис Иванов — он принес паяльную лампу, олово, заставил Даню слить бензин, быстро и качественно запаял бак.
— Вот так! Однако, километров триста выдержит, — он гордо вернул бак владельцу.
Я из обрезка коврика вырезала шайбу под крепление бака, чтобы смягчить тряску.
Алексея впечатлило хозяйство Бориса — в гараже у того было абсолютно все, что нужно для ремонта техники — аппарат для сварки, токарный станок, наждак… В гараже, кроме мотоцикла, стояли «УАЗик» и «ГАЗ-66».
— Молодец мужик! — так Алексей выразил свое восхищение этим человеком. — В такой глуши живет, а смотри, какое хозяйство!
Все местные, в том числе и Борис, в один голос твердили нам, что пройти на Хайтгол нельзя. Из-за дождей вздулись реки и проехать там можно только на «шарике» — на «ГАЗ-66». Мотоциклы там утонут. Парни посовещались и решили повернуть назад.
Я злилась: это был провал! Хоть бы до препятствия какого-нибудь доехали, которое не смогли бы взять, а то поворачивать только потому, что кто-то что-то сказал…
Но пассажир, а тем паче женщина, права голоса не имеет, и я замолчала.
Борис объяснил нам, где можно нормально отдохнуть.
— После реки Гарган есть незаметный сворот направо, езжайте туда, увидите озера.
Там вас никто не тронет.
Мы подкурили "Яву и тронулись в обратный путь. На том же самом месте, где «Ява» сломалась в первый раз, она снова встала — рассыпались и потрескались задние тормозные колодки.
— Не ходовая и ладно! — смеясь, хлопнули по плечу Даню парни, колодки выкинули и поехали дальше.
Озера нашли не сразу, ошибочно свернули прямо за мостом и умахали на несколько километров дальше. Заваленная камнями дорога терялась на склоне горы, по которому могли пробраться разве что горные козы. Повернув обратно, решили выехать на дорогу. Мы с Алексеем отстали, просто так обернулись направо и… обнаружили озеро! Остальные успели выехать на дорогу, встретиться с местными, и у них состоялся примерно такой разговор:
— Где-то тут у вас есть озера…
— Однако, врут, однако, нету…
— Ну как нету, два озера, порыбачить там можно.
— Нет, нету…
— Как нету, а это что, во-он там? Озеро.
— Да нет там никакого озера…
Гостеприимные люди, что вы хотите.
А озеро было чудесным — оно лежало на ладонях каменной гряды — глубокое, непонятное, с прозрачной коричневой водой, в глубине которой нахально плавали зеленоватые рыбы. Берег и поверхность воды у берега была усеяна странными крохотными пузырьками, я пригляделась и поняла — это были куколки маленьких голубых стрекоз, которых здесь было много. Они парили в воздухе, они висели на траве, только что вылупившиеся стрекозы плавали, уцепившись тонкими лапками за упавшие в воду листики… Здесь было тихо и очень красиво — на берегах росли пихты и мелкий кустарник черники. Черные, покрытые седым лишайником круглые камни скатывались с каменной гряды к берегу.
Опасности нас подстерегали и здесь.
— Набери воды, ты в сапогах, — попросил меня Алексей, ткнув пальцем в заболоченный берег.
Я отказалась. Он пожал плечами, надел штаны химзащиты и шагнул в воду. И провалился по бедра в трясину. Я бросилась к нему. Выбравшись на берег, он еле перевел дух.
— Ну её на фиг! — и пошел в другое место.
А в остальном здесь была лепота. Грозовые облака проносились мимо, и вечером над озером надолго повисла радуга. В восторге я подкинула монетку, чтобы когда-нибудь вернуться сюда еще раз. Монетка взвилась между пихт и… исчезла в небе.
По дороге обратно решили заехать на Ильчир. Сказано — сделано. Берега Ильчира были и в этот раз неприветливы, — сильный ветер не давал разгореться костру, и воду пришлось кипятить часа два. О рыбалке не могло быть и речи — ветер гнал по озеру рябь. В ущелье Иркута и в горах шел дождь. Поняв, что рыбалки не будет, Олег решил во что бы то ни стало поймать на крючок с леской утку. Зачем ему это понадобилось, он объяснить не мог. Подозреваю, он всегда был голодным. Он исчез на равнине среди травы и кочек, и спустя час появился без добычи — рыбы не было, а на приманку из хлеба дикая утка внимания не обращала.
Не знаю, почему эти места вызвали у меня странное чувство — восторг соединенный с печалью, — ветер, раздирающий горизонты плоскогорья, белые кони, пасущиеся вдалеке, рвущийся костер и панорама далеких зубчатых Саян. На вершинах ближайших сопок лежал снег. Было холодно. Наверное, все это будило во мне ту четвертинку татарской крови, что не давала мне покоя. Всю ночь ветер норовил сорвать палатку и унести её неизвестно куда — в Ильчир, в Саяны, к снежным барсам… Всю ночь я слушала его завывания и думала о том, как это здорово — очутиться здесь…
Утром я впервые заспорила со всеми, но это оказалось бесполезным — мне хотелось побыть здесь еще, но ребятам Ильчир не понравился, и мы поехали обратно в Тункинскую долину. Даня заманил их теплыми источниками курорта «Жемчуг». Я ехала молча, и уже не смотрела по сторонам, потому что все вдруг потеряло для меня свою прелесть — и кручи Иркута, и рыжие коровы, и синее небо, и даже то, что все мотоциклы вдруг перестали ломаться. Я молчала до тех пор, пока своими глазами не увидела, что такое «Жемчуг», — на ровном, как тарелка, берегу Иркута для туристов, словно для скота, были устроены загончики. Здесь резвились розовые ребятишки, загорали пузатые мужики в крохотных плавках, и хлопотали за приготовлением закуски дамочки в солнечных очках и розовых шляпках. Я посмотрела на все это и впала в уныние. Сидеть здесь три дня, плюхаться в лечебной грязи, нюхать вонь из туалета и стоять в очереди в бесплатный душ? Да ни за что!
Так мы разделились: ребята остались на "источнике номер пять", а мы с Алексеем поехали в Нилову Пустынь просто посмотреть, что это за место. Странно, но как только мы отделились, нам стало значительно легче и даже, как будто, веселее. Мы накупили продуктов в Кырене, и рванули, в который уже раз, по дороге вдвоем. Я, Алексей и мотоцикл.
Нилова Пустынь оказалась крохотным санаторием в теснине между двух гор. Мы проехали его за две минуты. Потом переехали через реку и на том берегу нашли отличное местечко для стоянки. Мы ели, загорали, мылись в реке и даже немного порыбачили. А когда на реку опустилась ночь, мы достали заветную бутылочку вина и стали считать звезды…
