— То есть воскресить человека, верно?
— Не воскресить. Проложить путь.
— Но зачем? То есть… — Я прошлась к окну, резко повернулась. Охватило неприятное чувство, будто теряется нить — нечто настолько важное, необходимое, но скрытое. — Если человек не может вернуться, зачем тревожить родственников, любимых?
— Вернувшийся хельин не помнит, кто он, где жил, а его родственники… — Ингвар помрачнел, опустил взгляд в пол. — Если бы я помнил, то нашел бы Лею сразу.
— Лея — твоя любимая?
Он покачал головой.
— Она нужна. Особенный кен. Ни у одного хельина и живущего я не встречал такого.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь не помнишь.
— Знаю! — резко ответил он, и я вздрогнула.
Нужно заканчивать разговор, а то еще разозлится. Что делать с разъяренным хищным из загробного мира, я понятия не имела.
— Посмотрю, как там ужин, — пробормотала я и выскользнула из комнаты.
В общем и целом я пугалась зря. Ингвар оказался на удивление адекватным. Говорил мало, больше слушал и, казалось, старался вникать в особенности жизни хищных.
Глеб рассказал, что время в их мире течет по — другому, быстрее. Что для нас день — для них чуть больше года. Хищные, которые попадают в хельзу, обычно не помнят прошлые воплощения, а те, кто помнит, не спешат возвращаться. Говорят, хельза — прекрасное место. Впрочем, если судить по внешнему виду Ингвара в день, когда он появился, еще и воинственное.
На воина наш гость теперь походил меньше всего. Одетый в джинсы и просторную футболку Филиппа, которая, к слову, на Ингваре казалась вовсе не просторной, выглядел вполне цивильно. Гость часто отсутствовал — скорее всего, искал Лею, хотя для меня оставалось загадкой, как можно найти в огромном мире хищного, даже если у него особенный кен. И главное, зачем?
По вечерам я наблюдала, как он молится. На заднем дворе, сидя на земле с запрокинутой к небу головой, шепчет без остановки по нескольку часов. Неподвижный. Загадочный. Из мира, где все еще дерутся на мечах. Где пыль дорог въелась в кожу, и вся жизнь — в сражениях. Где нет начала и нет конца, только борьба — бесконечная, тяжелая, изнурительная. А цель давным — давно позабыта. Они — мертвые, но делают вид, что живут. Души хищных, покинувших нашу реальность и воплотившиеся в хельзе. Тех, кто уже не с нами…
Возникшая мысль сначала показалась глупой. Даже не глупой — просто вызванной отчаянием и многодневной тоской идеей. Но я не могла не спросить.
— Ингвар! — окликнула воина, который провожал закатное солнце — ежедневный послемолитвенный ритуал. Он обернулся и на грубоватом лице отразилось недовольство. Наверное, он не слышал, как я подошла.
— Полина.
— Как хищный попадает в хельзу?
Ингвар снисходительно улыбнулся, откинулся на траву, опираясь на локти, и снова посмотрел на закат. Солнце уже почти село, и на небе остались рыжие разводы, медленно стекающие за горизонт. Теплый июньский воздух пропитался запахом жасмина и роз, окрасился разбавленным индиго с серым оттенком.
— Ясно как — умирает.
Я присела рядом, сложила руки на коленях и ухватилась за полы льняных брюк, как за спасательный круг. Боялась вопросов, а еще больше — ответов, которые мог дать хельин.
— А что если… — Запнулась, опустила глаза. Воздух сделался спертым, липким и никак не желал вдыхаться. — Что если хищный не умер, а, например, в глубокой коме?
— Бывали и такие, — невозмутимо ответил Ингвар, даже не взглянув на меня. — Некоторые возвращались домой — в свои тела. Некоторые — оставались в хельзе навсегда.
Я громко выдохнула. Настолько громко, что обратила на себя внимания хельгина — когда открыла глаза, он внимательно всматривался в мое лицо.
— Ты кого‑то потеряла?
— Не то, чтобы… — В горле пересохло, и слова давались нелегко. — Полгода назад одного из атли ранили, и он в коме до сих пор. — Я посмотрела на него с надеждой. — Думаешь, он может быть в твоем мире?
Ингвар пожал плечами.
— Кто знает, возможно. Если вспомнит, откуда он, скорее всего, вернется.
Мир вокруг притих, словно испуганный заяц. Только удары сердца. Тук — тук. От каждого вопроса до ответа отмеряли возможности и поражения.
— Его можно найти… там?
— Хельза не предназначена для живых.
— Как и наш мир — для мертвых, — не унималась я. — Но ты пришел искать Лею!
Он молчал, смотрел перед собой и отвечать не торопился. Мысль о том, что Влад может находиться в хельзе, куда я не могу попасть, казалась невыносимой. Я почти смирилась, что его нет, и вот хельин говорит так просто о том, что вероятнее всего, Влад все же там. Ничего не помнит, живет новой, не похожей на нашу, жизнью, обрастает чужими впечатлениями, воспоминаниями. Ведь если бы помнил, давно вернулся бы, а его нет…
Я поймала себя на том, что плачу. Горячие слезы капали на ладони, а дальше вниз — в траву. На подъездном пути включились фонари, освещая сиреневым светом дорожку. Где‑то неподалеку сработала автомобильная сигнализация. Возле уха неприятно пропищал комар, и я мотнула головой, чтобы его прогнать. Вытерла слезы, поднялась.
— Я проведу тебя, — так же не глядя на меня, произнес Ингвар. — Когда буду возвращаться, возьму с собой. Но назад не смогу — не обессудь.
Мир снова затих — на этот раз на мгновение — а затем наполнился звуками. Отчетливыми, резкими, словно кто‑то нарочно усилил в динамиках громкость. Глаза наполнились влагой, но я не стала моргать, чтобы не расплакаться снова.
— Спасибо! — прошептала я. — Если не найдешь Лею…
— Найду! — перебил он, резко поднялся и зашагал к дому.
— Мне бы твою уверенность…
Но он уже не слышал.
Ингвар не нашел Лею. Трудно отыскать хищного в мире, если не знаешь, как он выглядит, где живет и в какое племя входит. Три недели — мизерный срок. Слишком мизерный для поисков.
— Послезавтра последняя ночь в кевейне, — сказал он мне после очередной молитвы. Я воровато оглянулась, чтобы нас никто не подслушал. — В полночь я покину его. Если не передумала…
— Я не передумала, — горячо уверила я.
— Ты не найдешь того, кого ищешь. А если и найдешь, просто не узнаешь. Ты должна понимать это, прежде чем пойдешь со мной.
— Я попытаюсь.
Он кивнул.
— Хорошо. На рассвете третьего дня здесь. И не опаздывай.
Я взяла отпуск за свой счет на неделю. Не знаю, почему именно такой срок — я не знала, вернусь ли вообще. Если найду Влада, и он согласится вернуться домой, то проложит обратный портал для меня. Если нет — рискую остаться в хельзе навечно.
