– А мне вот придется! – заметила женщина. – Знаешь, Катерина, ты слишком ранимый человек для этой сволочной профессии. Если бы я принимала близко к сердцу каждого мерзавца, который лезет вверх по трупам, давно бы лечилась в Кащенко. Но кстати, когда ты вчера хлопнула дверью, я не удивилась. Зачем тебе наше тухлое мыло, если ты такие сценарии для полного метра пишешь? Читала я эту «Кровь Луны». Ничего себе, занимательно!
– Вы находите? – оживилась приятно удивленная комплиментом Катя. – Не объясните мне тогда, почему его отвергли? Так разругали, что стыдно вспоминать.
– Кто разругал? – выпрямилась на стуле Светлана, устремляя на девушку недоумевающий взгляд. – Что ты путаешь? У сценария отличные отзывы! Добро получено два месяца назад, на самом верху! Да его ведь уже пустили в производство! Костюмы шьются!
– Не может быть! – вскочила Катя. – Какое производство? Его признали непригодным!
– Катерина, не спорь со мной! – повысила голос женщина. Вид у нее был одновременно властный и растерянный. – Полгода назад ты прислала полнометражникам на рассмотрение сценарий, назывался сей шедевр «Кровь Луны». Его, как водится, вернули на доработку, но ты отказалась за неимением времени, и тебе назначили соавтора, Карину Полыхало. Она сама вызвалась! В результате она теперь автор сценария, ты – автор идеи. Что с тобой?
– Я отказалась? – Катя чувствовала, как вся кровь отхлынула от лица и собралась где-то в районе диафрагмы. Ей стало нечем дышать, и она почти не слышала собственного голоса. – Я – только автор идеи?
– Ты что, не в курсе? – забеспокоился парень, отталкивая тарелку и поднимаясь из-за стола. – Кать, а я ведь думал, ты нарочно скромничаешь, не хочешь говорить, что по твоему сценарию снимают фильм. А ты ничего не знала?!
– Мне в-вернули через Карину исчерканный сценарий, и я поставила на нем к-крест, – от волнения Катя начала заикаться. – Какой соавтор? Я не хочу… Почему я узнаю об этом только сейчас?!
– Вероятно, потому, что теперь слишком поздно что-то менять… – задумчиво произнесла Светлана, созерцая какую-то точку в пространстве. – Интересно… До чего инициативная девушка! Теперь и она получит свои пятнадцать минут славы. Насколько я знаю, ее собственные заявки все были отвергнуты.
– Боже… – прошептала Катя, хватаясь за виски. – Что же это творится?!
– Ты слишком доверяешь людям! – наставительно заметила Светлана. – Нечего было на нее полагаться, нужно самой контролировать весь процесс и вести переговоры. Во всяком случае, гонорар ты получишь, имя в титрах увидишь, ну а остальное учтешь, как урок на будущее.
Катя не отвечала. Она смотрела прямо на редакторшу, но не видела ее, не слышала встревоженных окликов Сени. «А если Карина… Карина все же стерла серию? Устроила все так, что мне пришлось уйти? Она же знала, что я больше туда не сунусь, и видно, рассчитывала еще долго держать меня в неведении… Я могла узнать о том, что фильм вышел в прокат, самой последней! А если его еще и переименовали, то вообще никогда!»
– Название изменили? – пробормотала она.
– Это первое, что изменили, – просветила ее Светлана. – Знаешь, чем больше я вникаю в обстановку, тем меньше мне хочется пахать на эту компанию. И тем не менее я не позволю себе сделать широкий жест и уйти. Работа есть работа. И я все жду, когда мой оболтус это поймет.
– Да я давно понял, – раздраженно бросил тот. – Что, мало работаю?
– Много, да все не там! – отрезала женщина. – Тридцать один годок исполнился, а никак за ум не возьмешься! Я уж тебе бабушкин талисман подарила, чтобы он тебя хранил. Больше ни на что надежды нет! Где он, кстати?
– Где? – переспросил Сеня. – Мам, ты о чем?
– О бриллиантовом кресте! Только не говори, что не заметил его среди подарков! Там была еще открытка от меня.
– Открытка? Да, была открытка… – залепетал вдруг парень совсем детским голосом. Он бросил на Катю отчаянный взгляд, и та, внутренне замирая, хорошо его поняла. Ей самой стало дурно при мысли, как она распорядилась семейной реликвией. На миг она даже забыла о собственных бедах. – Но я ее не прочитал…
– А крест куда дел? – продолжала допрашивать его, словно почуяв неладное, мать. – Может, нацепил на шею какой-нибудь девице?! С тебя станется!
– Ну что ты, мам! – Сеня заметно изменился в лице, инстинктивно придвигаясь ближе к Кате, словно ища у нее защиты. – Кто же делает такие подарки?
– Надеюсь, у тебя хватило ума спрятать его понадежнее, – проворчала Светлана, приканчивая мандарин и вытаскивая из пачки очередную сигарету. – Это была любимая подвеска моей бабушки, ей подарили эти бриллианты на свадьбу. Она была очень счастлива в браке, так что считала, будто крест приносит ей счастье, и передарила его на свадьбу старшей дочери, то есть моей маме. А та – мне!
– С ума сойти… – пробормотал парень. На него жалко было смотреть. – Почему ты мне никогда об этом не рассказывала? Я впервые увидел этот крест!
– Да я о нем забыла, – призналась та. – И потом, ты же знаешь, я никогда не ношу украшения. Недавно разбирала вещи, случайно нашла, сама удивилась. И сразу о тебе подумала. Мне-то счастья уже не нужно, а вот если тебе начнет чуть больше везти, я буду просто на седьмом небе! Так, где крест?
Последний вопрос, заданный весьма суровым тоном, заставил Сеню вздрогнуть. Катя исподволь наблюдала за ним, боясь выдать свою осведомленность.
Ее очень интересовало, решится ли Сеня рассказать матери правду? Прерывисто вздохнув и громко проглотив слюну, парень хрипло проговорил:
– Я его продал.
Светлана ничего не ответила, ее лицо не отразило никаких чувств. Глядя на нее, Катя вдруг подумала, что нужно прожить очень нелегкую жизнь, чтобы обрасти такой толстой корой, сквозь которую не пробивается ни одна эмоция. Внезапно ей стало жаль эту женщину, которая даже не могла себе позволить устроить истерику. «Это ужасно – быть такой сильной! Это значит, что вокруг нее одни слабаки… Или она так думает».
– Я тоже виновата, – наконец откликнулась Светлана. – Я должна была предвидеть, что ты не прочитаешь открытку. Почему продал? Когда? До своей Испании или только сейчас?
– Мама, я не был в Испании… – сбивчиво заговорил парень. – Я разбил тачку Игоря, помнишь черный «мерс»? Ты же понимаешь, нужно было чинить… Я работал все эти дни на стройке, в Подмосковье, но денег не привез… Тогда я продал крест.
– Ты не крест продал, дурила, а свое счастье! – скрипучим голосом заявила Светлана. – Теперь наживай другое!
– Я попробую его вернуть! – порывисто пообещал Сеня. – Черт с ней, с машиной, пусть Игорь подождет!
– У меня от тебя голова разболелась, – поднявшись из-за стола, женщина двинулась к двери. По пути она легонько потрепала Катю по руке, чуть выше локтя: – Видишь, какое сокровище? Упаси тебя боже ему довериться!
Когда они остались на кухне одни, Сеня некоторое время ошеломленно молчал. Катя тоже не торопилась вступить в разговор, но думала она не о кресте – это происшествие вновь заслонили ее личные проблемы. У нее никак не укладывалось в голове предательство подруги. О том, каким переработкам подвергся сценарий, над которым она когда-то столько мечтала, Катя боялась даже предположить. «Теперь я уверена, что эти мерзкие заметки на полях – тоже ее рук дело. Раз Карина так отнеслась к основным моим идеям, что она могла натворить во время переработки?! Может, я не узнаю своего сюжета, своих героев… Название тоже изменено… Что там осталось моего? Я – автор идеи… Вот и триумф, вот и успех! Что же делать?! Отказаться от авторства совсем?! Набить Карине морду?! Бросить эти сценарии к чертовой бабушке или стать такой же пуленепробиваемой, как Светлана?»
Наконец Сеня прервал ее горькие размышления. Взглянув на девушку с отчаянной надеждой, он спросил:
– Как думаешь, можно его выкупить?
– Крест? – встрепенулась Катя. – А как же деньги? Разве ты их уже не потратил?
– Продам машину… – У Сени был такой раздавленный вид, что девушка отвлеклась от своих проблем. – Черт с ней!
– Стоит ли? – усомнилась она. – Поссоришься с братом, а мама тебя вроде уже простила.
– Ты ее плохо знаешь! – отмахнулся тот. – Она страшно расстроилась, просто старается не показать этого. Мама живет по закону волчьей стаи: захромаешь – сожрут.
– Даже в кругу семьи?
– В любом кругу, – вздохнул парень. – Она всегда была такой. Если не присматриваться, можно подумать, что ей все по барабану. А я уверен, что она сейчас заперлась у себя в комнате и плачет оттого, что я такой придурок.
– Плачет?! – Это заявление превысило меру, которая была отпущена Кате, чтобы удивляться. Теперь она начинала реагировать спокойнее и смотреть на все более трезво. Первая ее мысль была о Леше. – Ладно, можно попробовать что-то сделать. Для начала позвоню…
– Типу, который купил крест? Этому убийце?
– Ну да, ему. – Катя произнесла это с неохотой. Связываться с Лешей после того, что она о нем узнала, ей вовсе не хотелось. – Может, согласится вернуть крест за ту же цену. Ты, главное, найди эти деньги!
