и отошел в сторону, уступая место преступления полицейским, записывающим каждую деталь в блокнот.
Наволочка была так выбелена, что почти слепила глаза. Алек поддел краешек наволочки и вытащил саму подушку. Брови взлетели вверх. Темно-синий жаккард переливался тонкими серебристыми нитками, где узор из небесных светил складывался в замысловатые созвездия. В центре — чуть приоткрытая дверь, из-под которой золотыми нитками сочился свет. Рисунок был такой живой, что Алек невольно потрогал его пальцами, будто надеясь, что дверь откроется. Через желтые стекла он видел, как густая маслянистая магия обволакивала подушку, чуть ли не капая с уголков.
Алек вернулся в гостиную, приобнял сиделку и тихонько зашептал:
— Скажите, пожалуйста, что это такое?
Она не сразу сфокусировалась на следователе, потом перевела взгляд на предмет в его руках.
— Это артефакт для сна. Чтобы быстрее засыпать и спокойнее спать, — заторможено, медленно проговаривая каждый звук, сказала она.
— А откуда он?
— Не помню я, ох…
Алек погладил её по спине.
— Надо вспомнить, это очень важно. Откуда у вас артефакт?
— Так её же этот принес… — сиделка замерла, подбирая слово. — Поклонник. Он приходил постоянно, разговаривал с господином про алхимию. Попросил подписать книги его авторства. Приятный молодой человек, высокий такой, статный красавец.
Алек замер, боясь спугнуть мысль. Сиделка потерла руками лицо, вздохнула.
— Где-то месяц назад он пришел в гости, долго говорил с господином, но я за ними не следила. Потом я напоила его чаем и пожаловалась, что господина мучает бессонница. И вот он принес подушку, сказал, это семейная реликвия. Я отказывалась, дорогая вещь все-таки, но он как-то меня уговорил. Артефакт и правда помог! Господин стал так хорошо засыпать…
— Когда принесли подушку?
— Дней десять назад, тогда он последний раз приходил…
Алек сжал подушку рукой, на ощупь она была будто бархатная, рельеф ткани и вышивки не чувствовался вовсе. Алек мысленно пробежался по списку похищенных из дома Дайвари артефактов.
«Подушка Несбыточных Снов. Чтобы видеть во сне свои мечты. Дорогая безделушка».
А о чем еще мог мечтать старик, потерявший разум и бесконечно скучающий по умершей дочери?
— Вы можете описать поклонника, который приходил? — спросил Алек, стараясь не глядеть на золотую нить, блестящую под дверью. Интересно, что он сам бы увидел?
— Конечно, он был здесь много раз. Такой очаровательный, вежливый парень. Волос коричневый, светлее, чем у вас. Очень увлечен работами господина, постоянно носил с собой книги по алхимии.
— Как его зовут?
— Фамилию я не знаю, не уверена, что он говорил, — она задумчиво склонила голову на бок. — А по имени он Маттиас.
Глава девятнадцатая
Дина работала до поздней ночи и рухнула в кровать уставшая, опустошенная. Единственным утешением была белая рубашка, небрежно брошенная на столе, будто бы светящаяся в темноте. Вышивка получилась тонкой, затейливой; белая нить, как живая, то терялась на ткани, сливаясь с полотном, то наоборот представала во всей красе, объемная, сочная. Каждый раз открывая глаза, Дина невольно натыкалась на её белоснежный отблеск и улыбалась.
На завтрак она не спустилась. Теперь, когда Дина успокоилась и отвела душу в работе, то стала казаться себе неприятной и глупой предательницей. В своих собственных глазах она проиграла во всех спорах, даже в тех, где будто бы ушла победительницей. Самые родные люди не услышали ее, а все попытки что-то исправить пошли прахом. Она на чем свет ругала себя за излишнюю самоуверенность и скрытность, пыталась уговорить себя помириться с родителями, посы́пать голову пеплом и признать свою несостоятельность. Но упрямая гордость не давала сделать это: Дина безостановочно крутила в голове ту речь, которую могла бы сказать отцу в качестве извинений — но так, чтобы это звучало как взрослый продуманный монолог, а не как хныканье маленькой девочки. Получалось не очень. О бабушке не хотелось думать вовсе.
Чтобы отвлечься, Дина долго и упоенно наряжалась: молочная рубашка, чтобы подчеркнуть цвет кожи, пышная бирюзовая юбка, чтобы добавить свежести изможденному лицу. Уложила волосы в пучок с легкой небрежностью, подобрала серьги с жемчугом.
В итоге, когда она выскочила в коридор, завтрак уже кончился. Отец, поднимаясь по лестнице ей навстречу, буркнул: «Доброе утро» и прошел мимо, не задерживаясь. С таким трудом поднятое с самых низов настроение рухнуло обратно, будто на дно колодца.
«Он уже знает про скатерть или ему еще не сказали?» — задумалась Дина. — «Непонятно, какой исход хуже».
Она выпрямилась, нацепила невозмутимое выражение лица и спустилась в гостиную.
Лейла вышивала с закрытыми глазами. Рука с шелковой нитью порхала в воздухе так быстро, будто сестра тыкала в полотно в случайном порядке, но на ткани расцветали голубые, покрытые инеем цветы. Дина прокралась мимо и села в самый дальний угол. Служанка без лишних слов принесла ей полный кофейник и почти остывшую яичницу.
На третьей чашке кофе в открытом окне мелькнул силуэт, потом послышались тихие шуршащие шаги по гравию, и в окно заглянул Алек. Дина, сама не зная почему, занервничала: Алек был темнее тучи, и ничего хорошего это не предвещало.
— Привет, — сказал он. — Есть вопрос. Мне можно войти, или твоя семья будет против?
— Если это и есть твой вопрос, то ответа у меня нет, — Дина подкралась к окну. — Но ты все равно заходи. А лучше залезай.
Алек оперся рукой о подоконник, легко оттолкнулся и тягучим прыжком оказался внутри. Он двигался быстро, не по-человечески плавно.
— Магия возвращается?
— Да, с утра уже звериная чуйка заработала, — ответил Алек, зацепившись взглядом за Лейлу на диванчике. — Мы не помешаем?
Дина оглянулась на сестру, та даже не сбилась с темпа.
— Нет, если будем говорить тихо. Будешь кофе?
— Да.
Дина передала ему чашку и взялась за вторую. Алек задумчиво покрутил фарфор в руках и мрачно произнес:
— Дина, ты присядь и не волнуйся…
Она сразу заволновалась, поджала губы и стиснула чашку в руках.
— Что случилось?
— Сегодня ночью господин Гракх покончил с собой.
Чашка рухнула на пол и разбилась, окатив туфли черной теплой волной. Лейла вздрогнула, открыла глаза и с удивлением уставилась на Алека.
Дина прижала ладонь к груди, ком встал поперек горла.
— Ты думаешь…
— Но это не всё.
Дина покачнулась на каблуках и оперлась о стол, чтобы не упасть, сжала челюсти, стараясь не показывать эмоции. Рука вцепилась в столешницу до белых костяшек.
— Что ещё? — спросила она сдержанно, как будто разговор шел о погоде.
— В постели Гракха, где его нашли сегодня утром, была ваша Подушка Несбыточных Снов. Вероятно, он спал на ней все эти дни.
— То есть, подушка, вышедшая из стен моего дома, и мой приезд… — Дина побледнела,
