И Мариша стремительно помчалась обратно.
— Я все знаю! — заявила она, ворвавшись в комнату бабы Гафы и отшвырнув пустое ведро. — Это вы пытались отправить на тот свет Ромку! Вы подлили ему в салат ореховое масло! И не отпирайтесь, у вас полное ведро пустых ореховых скорлупок. Да из такого количества орехов выжмешь не меньше полулитра масла! И лестница еще ему на башку ночью свалилась! А я видела, что именно вы лестницу там пристроили. Рассчитали, что ночью дров не хватит, вот Ромка и потащится за ними! И прорубь вы соседского дядю Колю подговорили прорубить? Или только воспользовались уже готовой? А водку откуда взяли? Четыре покушения меньше чем за сутки. Надо же, какая оперативность! В ваши-то годы!
— Девочка, ты кто? — удивленно вытаращила голубенькие выцветшие глазки баба Дуся, появившаяся в дверях. — Кто тебя пустил?
— Не придуривайся, Дульсинея! — велела ей баба Гафа. — Раскусили они нас! Ладно, видно, придется тебе, Таня, признаться.
— Твой муж был убийцей! — азартно воскликнула баба Дуся, явно опасаясь, что сестра ее опередит. — Он собирался тебя убить!
— Кто? — пролепетала Таня. — Когда? Мариша, они бредят. Наверное, действительно отравились. Нужно вызвать врача.
— Не нужно! — сурово оборвала ее Мариша. — Твои бабушки в полном рассудке. Пусть лучше расскажут, как они догадались о намерениях Ромы.
— А чего тут было догадываться? — раздался голос от дверей, и в комнату вошла очередная Танькина прабабушка — баба Пуха.
Она только что вернулась с улицы и стояла в заснеженной шубке.
— Мы, чай, не первый день на белом свете живем! — кивнув в знак согласия с сестрой, все же фыркнула баба Гафа. — Замужем все трое побывали. И вообще… Одним словом, знаем, что от мужчин всего ожидать можно.
— Особенно от таких, каким был твой муж, Танечка! — встряла баба Дуся. — Скверный он был человек. И семья у него такая же!
— Дульсинея, не говори дурно о покойниках! — осадила ее тетка.
— Бабушки, я ничего не понимаю! — забормотала Таня. — Вы убили Ромку? Это так?
— Да никогда в жизни! — возмутилась баба Гафа.
— Мы уже старые, чтобы руки об этого подлеца марать! — добавила баба Дуся.
— А догадались мы, что у него на уме недоброе, когда он под вечер двери в гараже смазывать начал, — сказала баба Пуха.
— Какие двери? — удивилась Таня. — О чем вы?
— Бабушки тебе говорят, что Ромку твоего они давно раскусили. А когда он петли на гараже смазывать начал, то они догадались, что не просто так он этим занимается. Не хочет, чтобы они ночью скрипели, когда он пойдет тормоза у своей машины портить!
— Ромка сам испортил тормоза у своей машины?! — изумилась Таня. — Да быть того не может! Он же свою тачку буквально по сантиметру облизывал. Пылинки с нее сдувал! Специальной замшевой тряпочкой ее полировал! И чтобы он ее своими руками покалечил? Нет, у него рука бы не поднялась!
— Когда у мужика кое-что другое стоит, то и рука как миленькая поднимется! — ехидно покивала головой баба Дуся. — И не только на машину, но и на родную жену.
— Особенно когда любовница молода, собой хороша, да еще и ребеночка ему вот-вот родить собирается, — добавила баба Гафа.
— Бабушки! — смутилась Таня. — Откуда вы знаете о том, что Ромкина любовница беременна? Что тут вообще происходит? Откуда вы знаете, что у Ромки вообще есть любовница? Кто вам сказал?
— А зачем нам говорить? Мы и сами не слепые! — ответила баба Гафа. — Это ты у нас дурочка романтичная. Все книжки у тебя в голове. Да и мать у тебя такая же! Всем на свете верите! Любой вас обмануть может!
— Неужели вы наняли детектива? — поразилась Таня. — И он для вас следил за Ромой?
— Вот еще! Мы и сами не лыком шиты! — подбоченилась баба Пуха. — Это мы для Ромки дурочек изображали. А так у нас головы еще очень хорошо варят!
— Не жалуемся! — добавила баба Гафа. — У нас насчет твоего Ромки давно подозрения были. Только сначала мы думали, что у него хоть капля порядочности есть. А потом как увидели, что он последнее время возле тебя просто вьюном вьется, да все ласковые слова говорит, да кофточку на плечике поправляет, нам прямо дурно стало.
— Да, мне Гафания так и сказала: не к добру это, Дульсинея, что Ромка нашу Таньку вдруг так обхаживать начал. Никогда за ним такого не водилось. А тут вдруг такая любовь. К чему бы это?
— А ясно, к чему: пыль в глаза всем знакомым пускал! Чтобы, если с тобой, Танька, что-нибудь случилось, его бы не заподозрили, — сказала бабушка Пульхерия.
— Так вы что, хотите сказать, что Ромка сам испортил тормоза на своей машине? Чтобы я на ней убилась? — пробормотала Таня.
— Дошло наконец! — воскликнула Мариша. — Бабушки тебе об этом уже битые полчаса твердят. Да ты подумай, сама же только что сказала: на даче Ромка обещал машину отдать лично в твое полное распоряжение. Вот ты бы на ней и покаталась! До ближайшего косогора.
— Да, да! — закивали головами бабушки. — Так и было!
И бабушки, перебивая друг друга, начали рассказывать, как они пытались спасти любимую внучку и правнучку от злодейской ловушки, расставленной для нее родным мужем.
— Спим мы по ночам теперь плохо, — произнесла Гафа. — Возраст все же сказывается. А в ту ночь нам и вовсе не до сна было. Беспокойство такое в груди давило. Чего, думаем, Ромка такое задумал, что петли в гараж с вечера впотьмах смазывать полез? Конечно, крестьянская хозяйственная закваска в нем имеется, но не до такой же степени! И потом, в гараже он почему-то петли смазал, а в бане и не подумал. А ведь именно в баню весь вечер все по очереди мыться ходили. Ясное дело, что дверь на несмазанных петлях скрипела, но Ромке до нее и дела не было.
— А уж когда он среди ночи, да в одних носках, да с оглядкой в свой гараж потрусил, тут мы сразу смекнули, что дело плохо, — подхватила баба Пуха. — Обулись наспех, да и за ним. А он уж там вокруг машины ходит и чего-то в ней делает.
— А потом трубку свою мобильную из кармана вытащил и Светке своей позвонил, — добавила баба Дуся.
— Любовница это его!
— Я знаю, — тихо прошелестела Таня.
— Знаешь?! — хором изумились бабушки. — Откуда?
— Ну вы уж совсем! — возмутилась Таня. — Это все-таки мой муж! Конечно, я знала, что у него есть любовница. И как зовут, знаю!
Мариша сдержала рвущееся наружу ехидное замечание. В конце концов, хочется Тане не ударить в грязь лицом перед своими бабушками, так это ее дело.
— Ладно, — первой пришла в себя баба Гафа, пока ее сестра молча хватала ртом воздух, напоминая выброшенную на берег рыбу. — В общем, позвонил он своей Светке и сказал, что завтра станет богатым вдовцом.
— Тут уж и Пульхерия с нами согласилась, что Таньку спасать нужно, — сказала баба Дуся. — Раньше-то она все твердила, что зря мы на Ромку наговариваем. Мол, жлоб, конечно, но лучше хоть какой-то, но муж. Все-таки защита и опора!
— Опора! Ха-ха! — презрительно захохотала баба Гафа, но на этот раз ее никто не перебил, даже Таня.
И бабушки продолжили свой рассказ. Пока Ромка устранял следы своего присутствия в гараже, бабушки разделились.
— Пульхерия пошла домой, а мы с Дульсиней лестницу в дровяном сарае так пристроили, чтобы Ромку точно бы зашибло, — сказала баба Гафа. — Мы ее с вечера еще туда определили. Словно сердце чуяло, что пригодится она нам.
И все вышло, как и рассчитали многоопытные бабушки. Баба Пуха встретила вернувшегося в дом Ромку, поеживаясь и стуча зубными протезами.
— Внучек, ты бы дровишек подкинул! — жалобно пролепетала она, умоляюще уставившись на Рому. — Совсем старые кости кровь не греет.
Находившийся в предвкушении громадного наследства Ромка почувствовал симпатию к старушкам. И решил, что такую малость, как несколько полешек, он для них точно сделать может. Тем более что не менее чем через месяц после того, как он станет обладателем Танькиной собственности, бабушкам предстояло выметаться из своих квартир. Поэтому Ромка поспешил выполнить безобидную просьбу старушки. Баба Дуся и баба Гафа тем временем обогнули дом с другой стороны. И к тому времени, когда на Ромку рухнула сначала лестница, а потом и поленница дров, они уже лежали в своих кроватях.
— А полынья? — спросила Мариша. — Вы же не могли ее сами прорубить?
— Еще не хватало! — с достоинством покачала головой баба Гафа. — Хватит и того, что мы были вынуждены жить в том ужасном крестьянском доме и спать на кроватях с клопами.
— А все для того, чтобы не оставлять Танечку с этой семейкой монстров! — подхватила баба Дуся. — Если бы не мы, они бы ее давно уже со свету сжили!
— Прорубь один хороший человек прорубил! Не для нас, для себя. Не знаю, зачем она ему понадобилась. Только поутру, когда стало ясно, что Ромка оклемался и на озеро собирается, мы вперед него выскочили, чтобы посмотреть, что к чему.
