— Прорубь один хороший человек прорубил! Не для нас, для себя. Не знаю, зачем она ему понадобилась. Только поутру, когда стало ясно, что Ромка оклемался и на озеро собирается, мы вперед него выскочили, чтобы посмотреть, что к чему.
— И эту прорубь увидели! Ее за ночь ледком немного затянуло, так что мы хворосту и соломы на нее накидали и снегом запорошили.
— И тропинку протоптали к ней!
— А Ромка после дров-то соображал неважно. Брел себе по тропиночке и брел, пока в прорубь-то и не свалился.
— Но вы его вытащили зачем-то! — укоризненно покачала головой баба Гафа. — И зачем вам это понадобилось?
— Мы же не знали, что он задумал! — воскликнула уязвленная Мариша. — Просто спасали утопающего!
А она-то еще гордилась, что они спасли Ромку! Выходит, нужно было еще и поглубже его окунуть, подлеца этакого!
— Вот! — глубокомысленно покачала головой баба Пуха. — А весь план вы нам чуть было не сорвали! Спасли этого паршивца.
— Но вы же не растерялись! Живо ему паленую водку подсунули! — воскликнула Мариша. — Где вы ее только взяли-то?
— Да этого добра в последнее время много развелось! — махнула рукой баба Дуся. — Купили самую дешевую водку и перелили в вашу бутылку.
— Ромка ведь вашу бутылку сразу запрятал, — сказала баба Пуха. — Мы как это увидели, тут же поняли, что он ее для себя заначил. Ну и не удержались.
— Умереть-то вряд ли бы умер! — сокрушенно кивнула баба Пуха. — Пил он немного. Но все равно вряд ли бы ему поздоровилось.
— Ну а потом пришел черед вашего коронного блюда — масла из грецких орехов! — произнесла Мариша. — Только одного не пойму, ну знали вы, что у Ромки на него аллергия! Знали, что отекать он начнет. Это, наверное, ни для кого в семье не секрет. Но как вы догадались это масло с собой захватить? Его ведь не один час готовить нужно.
— А то! — кивнула бабушка Пульхерия. — Возни с ним — мало не покажется! Сначала орехи через мясорубку пропустить нужно, да не один раз. Потом руками их мять. Потом масло через марлю отжимать. Мы его еще в четверг приготовили.
— А потом из ореховых отжимок отличную пахлаву Гафания испекла! Пальчики оближешь! — восхитилась баба Дуся. — Уж на что я выпечку не люблю, а тут не удержалась, сразу три куска слопала.
— Мы как узнали, что на дачу с Ромочкой едем, так маслице и приготовили. Мало ли что! Ухо всегда востро держать нужно.
— И времени у нас мало оставалось! — сокрушенно покачала головой баба Гафа. — Мы это точно знали.
— Откуда? — удивилась Мариша.
— Так мы к этой Ромкиной любовнице подругу нашу заслали.
— Как это? — опешили уже вместе Мариша с Таней.
— Подруга наша живет в одном доме со Светкой. Мы с ней там и подружились. Специально на лавочке подсели, да и разговорились. Галя нам и рассказала, что Светка эта — оторва, а не девка. Ну, мы ей свою ситуацию и обрисовали. Галя — хорошая женщина. Очень тебе, Танюша, сочувствовала. И все нам обещала про Свету вызнавать и рассказывать.
— А неделю назад звонит нам и говорит, что Светка к гинекологу бегала. А гинекологом у них родная Галина племянница работает. Галина к ней вечерком подкатила, та ей и рассказала, что у Светки беременность обнаружилась. Да срок уже большой. Тут-то мы и поняли, что времени у нас в обрез осталось.
— Ромка твой хоть и паскудник, но детей всегда хотел, — объяснила Тане бабушка Дульсинея.
— Это он вам сам сказал? — без тени насмешки уныло поинтересовалась у бабок Татьяна.
После всего услышанного она была готова поверить даже в это.
— Почему это нам? — удивились бабушки. — Он всем это твердил!
— Ясное дело, пока у мужика собственное дите не заведется, он так и будет себе невесть что о детях воображать. А как пеленки начнутся, да по ночам не спать, да по врачам бегать, тут они мигом скисают, — добавила баба Дуся. — Но это уж потом. А пока баба дитя носит, они все гоголями ходят! Словно их в этом какая-то особая заслуга есть!
— Но у Ромки-то от Светки первенец должен был родиться, вот он ради дитя и расстарался! — закончила баба Гафа.
— Вот подлец! — невольно восхитилась Мариша. — Как все рассудил! Жену на тот свет. Ее собственность себе. Ну, положим, не всю, но уж половину бы он точно оттяпал! А потом можно и на этой пышке непропеченной жениться.
— Я всегда знала, что он меня не любит, — вздохнула Таня, скрипнув зубками. — То есть сначала я не знала, но после того, как у меня Гриня появился…
— А еще и Гриня! — азартно воскликнула Мариша. — Конечно, Ромка про него наверняка узнал и струхнул. А ну как бы ты с ним, то есть с Ромкой, развелась бы, а за Гриню бы замуж выскочила? Тогда все потраченные на тебя годы впустую! Нет, такого Ромка точно допустить не мог. Вот он тебе, Таня, ловушки и приготовил. И не угоди он в нее сам, все равно тебя в живых бы не оставил. Так что скажи спасибо своим бабушкам, они тебе второй раз жизнь подарили.
— Спасибо! — повернувшись к бабушкам, сказала Таня. — Если бы вы знали, как я вам благодарна!
— Да будет тебе! — закивали головами старушки. — Мы ведь тебя любим.
— И ради тебя на все готовы!
Не теряя времени даром, Таня позвонила Круглову. Тот приехал, допросил Таниных бабушек, которые благоразумно умолчали о своих собственных попытках прикончить ненавистного Ромку, и вконец растерялся.
— Первый раз у меня на руках такое дело, где потерпевший, он же одновременно и убийца, — сказал следователь. — И при этом самоубийством случившееся тоже никак не назовешь.
— Как ни назовите, а дело-то раскрыто! — с ликованием произнесла Оля, которая к этому времени тоже появилась у Таниных бабушек.
Вместе с ней приехала и Юля, которой не терпелось присутствовать при заключительном акте драмы.
— Теперь вы отпустите Пашку? — спросила она у Круглова.
— Не имею права задерживать, — развел руками тот. — Только… Кому его отдать? Вам или этой… Леонтии?
— Все равно, — пожала плечами Оля. — Мы с ним разводимся.
— И чем скорей, тем лучше, — напомнила ей Юля.
Свободной женщиной Оля стала уже к одиннадцати часам следующего дня. Желая получить свое сокровище, Леонтия развила поистине бешеную деятельность и проявила неслыханную щедрость.
— Она совсем с ума сошла! — следя глазами за порхающей по кабинетам Леонтией, произнесла Мариша.
— Это ты только сейчас осознала? — хмыкнула Оля. — А я так поняла, что она совсем с катушек слетела, когда узнала, что она меня убить заказала.
Леонтия договорилась с женщиной, регистрирующей браки. Подруги не уточняли, сколько денег получили от Леонтии работники ЗАГСа, но заявление о расторжении брака они оформили задним числом и сразу же выдали Оле и Пашке соответствующие свидетельства на гербовой бумаге.
— Ты не жалеешь? — спросила у нее Мариша. — Ведь теперь тебе придется распрощаться с Финляндией?
— Ну и что? Мне эта страна никогда особенно не нравилась, — пожала плечами Оля. — К тому же Маю обещают работу в Италии. Вот там, говорят, действительно классно.
Так и закончилась эта история ко всеобщему удовольствию. Смайл в конце концов, как и предвидела Мариша, благополучно вернулся из своего рейса. Узнав, что Мариша в его отсутствие ввязалась в очередное расследование, он только тяжело вздохнул и пообещал больше времени проводить с ней. Юлька, помучив Крученого, наконец простила его. И состоялось торжественное примирение, когда Крученый клялся и божился своей Юленьке, что отныне не посмотрит ни на одну женщину, кроме нее. И в театр отныне ходить тоже будет только с ней. Фима Березкин так и не узнал, что являлся какое-то время Юлькиным предметом обожания. А через некоторое время его застрелили, когда он выходил из своего роскошного «Мерседеса». Гринины доходы после смерти Фимы резко пошли на спад. Но зато сам он остался жив и на свободе. Да и его популярность выросла, и теперь он зарабатывает своими концертами больше, чем может потратить. Впрочем, замуж за него Таня не торопится, первое замужество научило ее наконец осторожности.
А в семье Уткиных со смертью Ромы началась целая череда неприятностей. Сначала сломала себе ногу Галина Александровна, а потом выяснилось, что от Ленки ушел ее муж. Долго выяснять, к кому же он ушел, не пришлось. Лениной соперницей оказалась ее подружка — Кира. Та самая девушка, сказавшая на даче, что скоро выйдет замуж за человека, хорошо знакомого всем Уткиным. И ведь не обманула.
Андрей Васильевич продолжает церемонное ухаживание за Тамарой Ильиничной, и похоже, что он даже избавился от доброй половины прочих своих обожательниц. Во всяком случае, Милу и Лару возле его квартиры подруги больше не встречали. У Крошки родились щенки, и самую очаровательную серебристую девочку Андрей Васильевич отдал Марише, а та подарила ее своему другу Артему. Личная жизнь последнего после этого подарка немедленно пошла на лад. Когда Артем важно вышагивал по бульвару, а рядом с ним на длинном поводке семенила крошечная Лапка, все встречающиеся им на пути красивые, хорошенькие и не очень хорошенькие девушки немедленно высказывали желание дружить с такой прелестной собачкой.
