Дорохов посмотрел на узкую, мелкую речушку. На том берегу дорога ныряла в частый подлесок, и он понял, как рассуждал охотник.
— Наверное, ты прав, Михаил. Лисин появился на том берегу неожиданно. Они глянули — конный, да еще с винтовкой… И сразу бежать.
— По-моему, они раньше его заметили, а может, подслушали.
— Знать бы, кто они, откуда?
— Свои, таежные. Они тут дома. Вон костерик сгоношили — ни один городской его так не сладит. Ягоды с моховки заморозки-то сбили, а они нашли, собрали с листочками — чай варить. Пустые идут: без котелка, без провианту. Сами судите, без припасу, без чашки-ложки только крайняя нужда в тайгу загонит. А вот направились куда, не докумекаю. Может, в Харауз, а может, в Обор. Одно ясно: по тракту им не с руки. Тайгой идут. Пошто? Варнаки, видать, но места им эти известные.
— Что варнаки, Мишаня, то верно. Только куда подались?
Простатин закурил, предложил папиросу охотнику. Тот отказался и достал свой кисет.
После нескольких затяжек крепкого самосада указал вверх по елани.
— Мимо нашей заимки дорога в село Обор, откуда ваш начальник ехал. А вон в том распадке есть тропа на Чикойский тракт. Только ее мало кто знает. Надо поглядеть. Тропа тоже скажет, прошел кто аль нет.
— Далеко ли до тракта?
— Кто же его знает? — Охотник сдвинул шапку на лоб. — Коли хорошо идти, за день можно добраться.
— На заимке сколько народу? — с тревогой спросил Дорохов.
— Дед Лука — плотник наш, да со скотом бабы. До крепких морозов там будут.
— Вот что, Степан, мы с Мишаней тропу посмотрим, а ты давай обратно в Харауз. Собери людей: участкового вместе с нашим Зиновьевым, милиционера, да хорошо бы еще хоть одного-двух колхозников. И немедленно езжайте на заимку. Мы туда тоже подъедем. Побаиваюсь я за старика с женщинами. Легкая добыча для бандитов эта заимка, если они не ушли из этих краев. И еще свяжись с Сидоркиным. Пусть он вышлет группу на тракт, да чтоб тропинку отыскали, какая отсюда выходит.
— Вот гляди-ка сюда… — Охотник прутиком на земле прочертил линию. — На тракту есть крутой распадок, с одной стороны голец высоченный, а с другой — лобастая сопка, вся в кедраче, только вершина, как лысина, голая. Меж ними по распадку тропа.
— А на той лобастой сопке нет пещеры? — припомнил Александр.
— А ты отколь знаешь? — удивился охотник. — Целых две. Я еще парнишкой с батей белковал и в одной пещере мы жили. Потом за шишкой бывал.
— Вот что, Степан, обязательно скажи Сидоркину об этих пещерах.
— На минутку вас, Александр Дмитриевич, — отозвал Дорохова в сторону Простатин. — Ты, Мишаня, не обижайся, у меня к начальнику секретный разговор.
Когда отошли в сторону, Простатин продолжал:
— Вы имеете в виду те пещеры, где базу должны были заложить? Да не бойтесь, это ведь после вашего отъезда я ими занимался. На лобастой сопке пещеры оставили в резерве.
— Раз знаешь, легче будет объяснить. Езжай, а то солнце вон уже где. В колхозе все по работам разбредутся.
Простатин повернул коня в Харауз, а Дорохов с охотником переехали вброд речку и берегом двинулись вниз по течению. Охотник не торопился, осматривая берег, и Дорохов ему не мешал. Неожиданно сзади, с той стороны, куда отправился Простатин, хлестко ударил выстрел, затем другой, третий. Потом два почти слились вместе. Не сговариваясь, оба повернули лошадей, разбрызгивая воду, кинулись в реку. Едва выбрались на луг, как Дорохов погнал своего коня к дороге, но охотник прикрикнул:
— Ты что, сдурел? На дороге враз пулю словишь. Давай к тому березняку и закрайком.
В березняке Гостев снял с плеча карабин, загнал патрон в ствол и положил оружие поперек седла. Александр нацепил маузер на колодку, и оба, всматриваясь в кустарник, направились вперед. Пока они пересекали луга, слышали еще два выстрела, а теперь все стихло. Не доезжая дороги, свернули в сторону Харауза и на косогоре увидели убитую лошадь, что была под седлом у Простатина. Она лежала в луже крови, уже мертвая. Чуть в стороне валялась шапка Степана. Охотник резко, в два пальца, свистнул, подождал немного, свистнул второй раз. Никто не откликнулся, кругом стояла мертвая тишина, не было слышно ни шорохов, ни треска сучьев.
— Да где же он? Неужели убили? Сте-па-ан! — крикнул Дорохов, и сразу же откуда-то с вершины Простатин отозвался.
— Давайте сюда. Вверх по дороге. Езжайте смело. Ушли эти сволочи.
Они поднялись к Простатину. Степан достал папиросу, но спички ломались в дрожащих пальцах одна за другой.
— Стал подниматься на сопку, хотел закурить, пригнулся и вижу: мой карька ушами прядает и косится. Я глянул, а с сопки двое спускаются, между деревьями мельтешат, недалеко, метров сто — сто двадцать. Я с седла на землю, стряхнул с плеча карабин… Тот, что поменьше, заметил меня, за дерево и сразу выстрелил. С меня шапку как ветром сдуло. А вторым лошадь свалило. Я вмиг за лесину и начал палить. Они, как зайцы, вверх — да по чаще и за хребет. Выскочил следом, а они уже внизу, в сторону Харауза подались. Еще два раза пальнул, но без толку.
— Ну, карька! Выручил. Не учуял бы он бандитов, проводил бы ты, Александр Дмитрич, сейчас новый осмотр.
— Ты хоть рассмотрел их?
— Не очень. Тот, что пониже, стрелок который, в темном полупальтишке, в ушанке, в сапогах, за плечами небольшой мешок, светлее, чем тужурка. Второй высокий, в шинели, в шапке, тоже в сапогах. У него за плечами большой мешок, из обычной мешковины, чем-то набитый. По этому мешку, как по светлому пятну, я и палил.
Возле лиственницы в полтора обхвата, за которой прятался бандит, на земле в гуще увядшей травы веером лежали стреляные гильзы, поблескивающие латунной желтизной. Простатин собрал их. На донышке каждой были отштампованы звездочка, буква «П» и цифра «35».
— С нашего склада, — уверенно объявил Степан. — Те самые, что у Лисина забрали. Что будем делать?
— Давайте поднимемся наверх, на следы ихние посмотрим, — предложил охотник. — Может, зацепил ты которого?
— Не похоже. Промазал, — пожаловался Простатин. — Стрелял-то второпях, а потом уже далеко было.
— Но взглянуть надо, — настоял Дорохов.
На следах крови не оказалось. Было видно, как бандиты прыжками сбежали с сопки. Внизу, километрах в трех, параллельно хребту растянулась деревня.
— Видите болотце под сопкой? Я тут стоял и хорошо видел, как между кустов маячили.
— Там, подале, торная дорога на заимку, — объяснил Мишаня.
— Слушайте, может быть, они в село шли, когда с Лисиным встретились?
— Я тоже так, Дмитрич, разумею. Уж как ни то, а котелком да ложками в Хараузе разжились бы. После убийства где ни то отсиделись — и снова в село. Нонче в елань подались, да вот на Степана напоролись. Есть думка: по той тропе на заимку хотят прошмыгнуть. Но там обход, им подале будет, чем здесь. Видать, заделье у них в той стороне.
