чувства партнёрши, с одной стороны, давало ему неоспоримое преимущество в доведении последней до пика блаженства со взрывной разрядкой, но с другой, как в данном случае, выводило молодого человека из себя, заставляя расписаться в полной некомпетентности.
Дело в том, что девочка-куколка, несмотря на то что уже давно была не девочка, возбуждалась крайне тяжеловесно. Дойдя до определённого уровня, либидо перестало расти, долгое время оставаясь на достигнутом рубеже. Все попытки соблазнителя поднять сексуальное неистовство, оторвав его от некого плато, и заставить устремиться его к оргазму, ни к чему не привели.
Наоборот. Более быстрые и решительные манипуляции шаловливыми ручками только ухудшили положение. Её возбуждение принялось падать. А его после этого так вообще рухнуло. По ощущению, он уже больше часа мозолил девичьи эрогенные зоны и всё бес толку. А когда осознал, что если даже форсирует неприступный Рубикон и доведёт упрямый организм до пика наслаждения, то сам уже выполнить свои супружеские обязанности, будет просто не в состоянии.
И вообще. У него устали руки, от неудобной позы затекли ноги, а язык стал откровенно заплетаться и заговариваться. Поэтому, перестав мучить и её, и себя, молодой человек просто обнял девушку и, наконец, замолчав задумался.
Дима: — Твою ж королеву, Принцесса. Как же ты с такими способностями, вернее, с их отсутствием, мастурбируешь? Хотя, о чём это я? Ты же наверняка подобным ни разу в жизни не занималась. Потому что ковыряться ТАМ пальчиками — это так унизительно и противно. Да ты же наверняка до сих пор не знаешь, что такое оргазм! Бедная. Ну и что мне с тобой делать? Это же полное фиаско! Тупик! Сколько же времени мне понадобиться кропотливого нечеловеческого труда? Сколько вёдер пота и спермы в трусах отсюда надлежит вынести, чтобы научить твоё туловище испытывать божественное наслаждение разрядки? А если такие, как ты, вообще на это не способны? Фригидны. Да ни один медвежатник не подберёт отмычку к этому сейфу хотя бы потому, что его дверка не закрыта на ключ, а приварена аргонно-дуговой сваркой по периметру. Нет. С наскока эту преграду не взять. Тут надо основательно подумать.
С этими невесёлыми мыслями, находясь в отвлечённом от всего мира состоянии прострации от провала миссии, Дима чмокнул блондинку в шею, дружески хлопнул по плечу, мол, не переживай, придумаем что-нибудь. Тяжело поднялся на затёкшие ноги и, не говоря ни слова на прощание, по-английски покинул шатёр, так и неудовлетворённой супружницы.
Но не успел труженик семейного разврата вздохнуть полной грудью воздух свободы, как откуда-то сверху, разрезая с душераздирающим свистом воздух, прилетел мелкий метеорит и размозжил неудачнику башку, разбросав её содержимое по шатрам всего поселения…
Такого убийственного похмельного синдрома Дима в жизни ещё не испытывал. Собранная при перерождении голова оставалась виртуально взорванной непонятно сколько времени. Ему показалось, что пытка болью продолжалась несколько часов, не утихая и не позволяя ни слышать, ни видеть, ни чувствовать ничего кроме боли.
Сначала он скулил или орал шёпотом, катаясь в безрассудном состоянии переваренного овоща по земле стартового шатра. В голос кричать не мог, становилось ещё невыносимей от собственного звука внутри головы. Потом замер, распластавшись на животе и уткнувшись лбом в землю вперемешку с песком. В статичном положении невозможные страдания притупились. Слёзы лились ручьём.
Подобной лежащей статуей он продержал себя ещё какое-то время, пока мучения действительно не начали притупляться, что позволило бедолаге свернуть голову набок и полными от слёз глазами уставиться на ненавистную Суккубу. Та, в отличие от первоначальных его пробуждений, на этот раз не веселилась, а наоборот, прибывала в откровенно разъярённом настроении.
С силой поджатые губы, скулы, играющие желваками и чёрные ангельские глаза без белков, говорили о том, что потусторонняя сущность вне себя от ярости. Как только измождённый горе-ученик это осознал, его боль хоть и не исчезла совсем, но сразу отошла на второй план. Видимо сознание на каком-то подкорковом уровне уразумело, что взрыв головы — это только цветочки, а вот эта ягодка, что маячила пред залитыми в слезах глазами, будет куда «по-ядернее».
Противостояние зарёванных и неестественно чёрных глаз продолжалось почти с минуту. Наконец, Джей потушила космически ледяной холод в зрачках и размякла. По её виду она очень сожалела, что не может привести в исполнение собственное желание убить эту мелкую тварь много-много раз, а затем, разорвав контракт, замотать морального урода в бинты, сотворив мумию, и ещё живым прикопать где-нибудь в будущей Сахаре.
Притом, чтобы его непременно нашли в далёком-далёком будущем и пожизненно наказали путём ежедневного туристического просмотра в одном из захолустных музеев, с неизбежным тыканьем в высохшего урода пальцами, восклицая: «Во дебил!». Но педагогическая часть в ней всё же восторжествовала, и безнадёжный тупица не только останется жить, но и продолжит обучение.
— Твоя идея легенды зачтена на отлично, — неожиданно спокойно заговорила наставница, — а если учесть, в каких условиях данный шедевр зародился, представляя особой изысканную извращённость, готова даже поставить пять с плюсом. Поразительная душевная чёрствость при анализе. Так держать. Воплощение идеи в жизнь выполнено плохо. Однозначно страдает артистичность. Обрати на технику вхождения в образ особое внимание. Станиславский за такую игру не просто бы орал «Не верю!», а непременно трёхкилограммовым сценарием прибил бы, уничтожая бездарность на корню.
Суккуба замолчала, заметив, как ученик предпринимает попытку двигаться, осознавая, что боль притупилась. Она дала ему возможность сесть и утереть мокрое от слёз лицо рукавом. После чего молодой человек, тяжко вздыхая о собственной театральной несостоятельности, тем не менее, уставился заинтересованным взором на Джей, которая продолжила выдавать ученику бонусы:
— Но то, что при этом использовал материал прошлого урока и достаточно грамотно манипулировал её испугом, то и дело переводя в возбуждение, я готова и эту часть соблазнения засчитать как выполненную на твёрдую четвёрку.
От такой похвалы у Димы даже слегка грудь раздуло, вот только как следует погордиться собой, он не успел.
— Но чем это всё закончилось, тварь! — неожиданно рявкнула Джей, как последняя истеричка, отчего молодой человек аж подпрыгнул сидя на заднице и вновь сдулся, ткнувшись взглядом в землю как нашкодивший щенок, — Ты что себе позволяешь, дебил, — продолжала изливать негодование училка, в одно мгновение вновь выйдя из состояния равновесия, — как ты мог с ней так поступить? Сволочь!
— Да чо я такого сделал?! — не выдержав эмоционального напора, взаимно обиженно окрысился Дима, — Чо ты на меня орёшь как ненормальная? Можно же объяснить по-человечески! Да. Я не понимаю, как можно довести до оргазма фригидное бревно, которое этого в принципе делать не умеет. Сама же учила, что женщина
