длины его бура до месторождения.
Но когда она, наконец, избавилась от штанов и, опрокинувшись на подушки, раздвинула колени, издав при этом сладострастный выдох в голос, который Дима перевёл как «возьми же меня», молодой человек даже несколько опешил от увиденной привлекательности.
Во-первых, лобковые волосы были окрашены в тот же зелёный цвет, что и на голове. Притом там, внизу, это выглядело куда привлекательнее, чем в пирамиде. Во-вторых, все детали её полового органа оказались в лёгкой доступности даже для глаз, а не только для закатанных по локоть рук.
И тут его как будто кто-то пнул под зад, выводя из прострации и заставляя подобрать слюни, успевшие добежать до колен.
Дима: — Нельзя её заставлять ждать! Это может стоить мне зачёта!
И с этими паническими мыслями он буквально накинулся на, как оказалось, вполне нежное, мягкое и трепетное создание. Развратник даже в самых настоящих порывах чувств принялся вслух восхищаться её телом и тем блаженством, что испытывает, находясь в ней.
Задрал не снятое платье ей на голову, высвобождая шарообразные груди из плена тряпичной подпорки, которые и без поддержки стояли словно приклеенные, развратник принялся досконально изучать девичье тело. Оно оказалось совсем нескладчатое, а даже наоборот. Видимо, бугрящиеся волны создавались именно одеянием, перетягивая мягкую кожу и выдавливая податливую плоть в рельефный объёмный узор, в виде мелкоячеистого шифера.
Девушка, откинувшись назад, сбивчиво дышала, с закрытыми глазами. А когда лицо накрыло платье, то вообще начала задыхаться, отчего довольно быстро закруглилась, задёргавшись в судорогах и пронзительно застонав на всё поселение грудным рёвом.
Дима от неожиданности даже сначала хотел ей рот платьем заткнуть, чтобы не возбуждала завистливых жителей шатрового городка, но та оказалась сильнее в порыве чувств и легко сорвала одеяние с головы вместе с его рукой, что вынудило мужчину по инерции распластаться на ней и впиться в пухленькие губки сладострастным поцелуем.
Наконец, по обоюдному согласию акт был признан состоявшимся. Девушка лежала, расслабившись и морально, и физически. Юноша и в том и другом в заметном напряжении.
Дима: — И как теперь это дело замять? Я надеюсь, своими причиндалами достал ей до глубины души? Если так, то по теории у неё сейчас должен всплыть образ принца на коне. Значит, всё требует галантности, обходительности и красоты в поведении. А если всё это в совокупности подтолкнёт Радость-Мою на второй заход? Ну её на фиг. Надо грамотно линять отсюда.
— Пить хочу, — обыденно изрёк утомлённый любовник, найдя это общечеловеческое желание вполне приемлемым для прерывания физического и эмоционального контакта.
— Там, у стенки, кувшины с водой, — всё ещё не придя в себя, уже лилейным, а не грудным голоском прощебетала удовлетворённая девушка, не заподозрив подвоха.
Короткий диалог позволил Диме оторваться от разгорячённого и взмокшего тела красавицы, поставив близко-телесные отношения на паузу и с блаженством влить в себя треть большой крынки с тёплой водой. И тут же пришла идея, как под веским предлогом улизнуть от вполне ожидаемых очередных супружеских обязанностей.
— Ты такая жаркая, — восхитился молодой муж, будто раскочегаренную сауну описывает, где только пива на камни не хватает, — пойду-ка я охлажусь, смою пот, приведу себя в порядок и вернусь. Я надеюсь ты подождёшь меня?
— Конечно, любимый, — с некой долей наигранности и безразличия ответила уже считающая себя победительницей за большой приз девушка, которой он почему-то совсем перестал быть нужным.
Нет, она, конечно, посадит этого самца на короткий поводок из меркантильных интересов, но разрешать в будущем пользоваться собой будет только когда ОНА захочет, а не когда ему вздумается.
Какое-то неопределённое чувство обманутости поселилось в её душе. Новый муж оказался ни тем, кого она ожидала встретить в своих мечтах. Он, конечно же Повелитель, но не тот. И с этими мыслями девушка тяжело вздохнула сожалея. Накрыло чувство разочарования и захотелось поплакать, пострадать.
А «не такой» Повелитель, воспользовавшись временным отвлечением внимания обнажённой натуры от собственной персоны, стараясь быть неслышимым и невидимым, юркнул за полог под палящее солнце, при этом, умудряясь насладиться свежестью воздуха и охладить взмокшее тело слабым дуновением раскалённого ветерка.
Недолго думая, Дима направился в свой шатёр, где, не раздеваясь, вылил на голову два кувшина воды, только при этом заметив, что где-то потерял свой тюрбан. Но в каком из посещаемых шатров — вспомнить не смог. Да честно говоря ему было на это наплевать, так как абитуриент, по всем законам студенчества, пребывал в жутком волнении, ожидая результата экзамена, мысленно анализируя в памяти свои действия и бездействия.
Получить «неуд», откровенно страшило своими последствиями. Но и зачёт ставил в тупик. Как теперь поступить? Возвратиться к Радости-Моей он не мог, вернее не хотел, противясь всеми фибрами Души. А поход к следующей по графику не позволит та же Колючка. Дима прекрасно понимал, как она отреагирует на посещение очередной соседки, тут же живо представив себе пролом собственной головы, при неминуемых разборках его разнузданного поведения прямо на глазах у новенькой. А в том, что толстуха туда ворвётся буквально следом, он даже не сомневался.
Вот и сидел горе-любовник на своём троне, мокрый с головы до ног и грыз ногти, убиваясь по поводу своего горемычного положения, не в состоянии взять в толк, как же это другим удаётся крутиться между несколькими бабами одновременно? В результате мозгового штурма в одиночку, Дима пришёл к единственному выводу: лучше сдохнуть, чем так жить. И в результате решил самоубиться, начав на следующем дубле новую жизнь с чистой совестью…
Глава 15. Локация 3. Хотите настоящее зрелище — верните на арены спортивный секс!
Прибегнуть к суициду не успел. Суккуба, выдержав достаточно длительную паузу и вдоволь насладившись душе-выворачивающим волнением ученика в преддверии получения оценки, заявилась в шатёр к страдальцу, поигрывая инкрустированным стеком. На этот раз без формы. В пляжных шортиках, в которых «булки» не умещались. В донельзя коротком топике, где спереди только планка под груди. В роскошной соломенной панаме с метр в диаметре и фирменных сланцах Nike на босу ногу.
По одному её зверскому выражению ненавистной морды Дима понял — сейчас его будут пороть как Сидорову козу. Значит, всё-таки облажался. Но где? Абитуриент ничего не успел сделать. Даже подскочить с насиженного места, как по напряжённой в ожидании неминуемых репрессий заднице прилетел обжигающий росчерк дистанционного хлыста.
— Никогда не меть территорию женщины, животное, — прошипела исчадье разврата и похоти, отвешивая очередную плеть бестолковому стажёру, — никогда не оставляй следов в доме избранницы, дебил. Будь она одинокая или замужняя, — последовал третий удар и очередное наставление, —
