Аликс
Мелкая спала мало и беспокойно, просыпаясь каждые час-полтора на полминуты для того, чтобы ещё раз удостовериться в отсутствии опасности.
Вряд ли она это делала сознательно, скорее похоже на работу подкорки. Не Волчий сон, конечно, и уж тем более не Кошачье ухо, но для необученного и абсолютно дикого бастардика очень и очень даже неплохо. Тем более, что и во время сна она пару раз всплывала почти к самой поверхности для лёгкого зондирования — тоже, кстати, совсем не осознанно, спроси её, как она это делает, не только не ответит, но ещё и не поверить может, что вообще делает это, как та сороконожка.
Подкорка — сила великая…
Аликс не смогла удержаться и разок даже повела её, закрепляя усвоенные, но ещё такие неразвитые и до конца не осознанные навыки. Поддалась девчонка легко, моментально приняв предложенные условия игры, точнее — скопировав их. Похоже, даже во сне она продолжала бессознательно работать в режиме зеркала. В течение следующего часа она всплывала уже легко и регулярно каждые восемь минут, Аликс даже залюбовалась.
Действительно, не бастардик, а загляденье просто! Конфетка.
Вот разве что эти её милые привычки…
М-да…
Ладно, будем надеяться на лучшее.
В конце концов, девочка она умная. Даже, пожалуй, слишком. Глупая просто бы не дожила до её лет, с такими-то способностями. Начала бы применять Голос налево-направо — и всё, звездец котёнку.
Нет, что там не говори, а девочка умненькая. Вот уже минут десять как проснулась, а вида не подаёт, осматривается, дышит ровненько. Думает, что если так дышать и лежать неподвижно, то все, к её персоне спиной повёрнутые, будут пребывать в наивной уверенности, что персона эта по-прежнему сладко дрыхнет.
— Вставай, лежебока. Нам скоро в гипер входить.
— А «Доброе утро!» нам не полагается?
— Так ведь не утро же, а вечер, скорее, если по стандарту.
— Ну, так «Добрый вечер» хотя бы, раз уж утра не полагается…
— Вставай-вставай, а то посажу в кресло неумытую, и будешь писать в памперс.
Угроза подействовала — мелкая соскочила с лежанки в момент, одним движением скатала ту в стенку, смеясь, отдала Аликс честь и шмыгнула в сан-отсек.
Вышла она оттуда очень быстро.
И уже не смеясь.
Порылась в повешенной на выступающий датчик кислорода сумке-кармашке. Сдёрнула её, перевернула, высыпав прямо на пол кучу разномастных полудетских мелочей. Разгребла их пальцем. Медленно повернула голову, поднимая на Аликс тусклый взгляд. Лицо у неё было осунувшееся и хмурое.
— Что-то потеряла? — спросила Аликс безмятежно.
— Да. На полке там, — она мотнула головой в сторону сан-отсека, — я вчера оставляла… И ещё… у меня тут была такая… коробочка…
— Давай договоримся сразу — у меня на борту никаких наркотиков… Лады?
— Где?..
— В утилизаторе.
Мелкая сглотнула. Лицо у нее не изменилось.
— Зря.
— Не думаю. Назови мне хотя бы одну достаточно вескую причину, из-за которой ты на корню согласна загубить свой великолепный и на многое способный молодой организм — и я сама первая проголосую за эту дрянь. Но только причина должна быть действительно веская.
Мелкая запрокинула голову и улыбнулась уголком рта — в этой улыбке обнаружить можно было что угодно, вплоть до презрительного злорадства, очень старой, не по возрасту, тоскливой снисходительности и детского безбашенного вызова по типу: «Вот помру — вам же хуже будет!» Взгляд её был по-прежнему тусклым и очень тяжёлым, взгляд этот не имел с улыбкой ничего общего.
— Видишь ли… У меня — синдром аста ксоны. Пятая стадия.
— Ха! Удивила. У меня, знаешь ли, тоже. Седьмая, кстати. Ну и что?..
Борт скоростного катера «Ки-Со»
Стась
Надоело…
Наверное, если бы Стась потребовалось сейчас выразить своеё внутреннее состояние одним словом, она прибегла бы к помощи именно этого. Или не прибегла бы. Потому что ей действительно надоело…
В конце концов, сколько можно?
И почему это все всегда так уверены, что они гораздо лучше знают, что именно для тебя лучше? И почему все всегда так уверены, что, раз не любишь ты ругаться и активно возражать, то они обязательно должны взять на себя ответственность за твоё существование и организовать существование это в полном соответствии со своим пониманием правильного мироустройства?
Все и вегда.
«Сейчас в тебе говорят гормоны. Успокоишься и придёшь в норму — сама мне спасибо скажешь. Нет никакого смысла рушить столь понравившийся публике образ из-за какой-то там…»… «Ай, брось, все это делают, ты что, хуже других?..»… «Чем тебе не нравится Стенд? Ну и что, что наркотики, тебя же насильно никто не заставляет, а для авансистки там очень даже…»… «Не спорь, милочка, танцы — это несерьёзно, а в корпусе тебя ожидает неплохое…»… «Какая из тебя кошка!?.. Ты же такая ма-а-аленькая!!! Тебе же самой будет лучше…»…
На-до-е-ло…
Стась лежала на откидной койке в пустой каюте и улыбалась, кусая губы и глядя в близкий потолок.
Она была закрыта в запертой каюте на запертом корабле, да вдобавок ещё и прикована к койке специальными полицейскими наручниками. Но никогда в жизни ещё не ощущала она себя настолько СВОБОДНОЙ.
Свободной от чувства вины…
То, что собирался сделать с ней Бэт, словно бы освободило её от всякой ответственности за то, что собиралась сейчас сделать она сама. И это чувство полной свободы было восхитительно новым ощущением. Или новым восхитительным ощущением, не важно. Важно — что восхитительным…
И больше не надо оглядываться в испуге, выискивая, а не обидела ли кого случайно, больше не надо думать, не огорчит ли кого-то её отказ. Просто есть вещи, соглашаться на которые нельзя.
Нельзя — и всё.
Этого не объяснить тем, кто не понимает. Просто нельзя — и всё тут. Ты это сам понимаешь — и достаточно. Или момент такой наступает… Ещё вчера, может быть, было бы можно. Может быть…
А сегодня — всё.
Хватит.
Надоело…
Борт частного круизёра «Мицар»
Лайен
— Она на Талерлане.
— Если это — всё, что ты собирался мне сообщить, то мог бы и не тратиться! — Каа фыркнула.
Дальняя связь у Френни была выше всяческих похвал, но расстояние всё-таки приличное, по маленькому экранчику то и дело шла снежная рябь помех. Возможно, это именно из-за них казалось, что лицо Каа время от времени передёргивается в странной гримасе, а глаза вспыхивают, словно два индикатора опасности.
— ЭТО я знаю. Я знаю даже больше — она прибыла туда девять с половиной часов назад. А вот чего я не знаю, так это того, почему вас до сих пор там нет?
Лайен порадовался, что Френни, при информации о Талерлане впавший в буйно-активную эйфорию, утром настоял на своём и всё это время гнал почти на пределе, нещадно насилуя двигатели и уложив два прыжка почти стежок в стежок.
— Мы будем там через три часа.
— Три часа… — Каа пожевала морщинистыми губами, что-то про себя прикидывая. Смилостивилась, — Растёшь. Пожалуй, даже я не смогла бы среагировать быстрее… Ты только это собирался мне доложить?
— Нет. Синьки свернули операцию.
— И поступили вполне логично… С их точки зрения. Ты что-то хотел спросить?
— Да. В свете всего… вышеизложенного… наше задание… В чём оно теперь будет заключаться?
Морщинистое лицо на экранчике приняло несколько озадаченное выражение. Потом внезапно скривилось. Пошло рябью.
Это помехи.
Это всего лишь помехи.
Будем надеяться, что это только…
— М-да… Рановато я тебя похвалила… Задания никто не отменял. И не изменял… Что-нибудь не ясно?
— Но зачем? Теперь-то. Даже Фрида…
— Фрида — дура. И всегда ею была… Впрочем, ты, похоже, немногим… Она уже девять с половиной часов на Талерлане, но до сих пор так и не подтвердила заявку… Более того — она даже не зарегистрировалась в приёмном покое… Понимаешь, нет?.. М-да, вижу, что нет… Можно налить котэ молока, но нельзя заставить его пить… Впрочем, по твоим старательно выпученным глазам видно, что ты всё равно ничего не понял…
— Мы должны попытаться перехватить её до клиники?
— О, Боги, с какими же идиотами… Главное — не упустите, а до или после — какая, к дьяволу, разница?!!
Талерлан. Космопорт Униаполиса. Борт катера «Ки-Со»
Стась
Его первая ошибка заключалась в том, что он использовал полицейские наручники.
Десантные при малейшей подозрительной активности вырубают подопечного на пару часов, с ними не поспоришь, а у полицейских фаза короткая, минут на десять-пятнадцать. Ну — двадцать пять, отсилы, ежели организм особо хлипкий и к эргодролу непривычный. А приличные амазонки, Зоя, эргадрол на завтрак ежедневно с превеликим удовольствием кушали, и добавки просили, так что ничего они нам, Зоя, не сделают!
