Да и будь он при нём, всё равно патронов там не было.
Проклятье!
Он осторожно шагнул вперёд и круг света от фонаря упал на лежащее лицом в пол тело. Это был Вадим Георгиевич. Рядом с ним блестела лужа крови.
Сбоку раздался голос:
— Замри!
Матвей почувствовал, как в горле застрял ком. Стараясь особо не двигаться, он незаметно потянулся к ящику справа в надежде нащупать что-нибудь, что сгодилось бы в качестве оружия.
— Руки! Подними руки!
— Слушай…
— Подними руки, или я пристрелю тебя так же, как и этого старого хрыча! Понял меня? Руки!
Голос был молодой, дрожащий, более того, испуганный. От такого можно ожидать чего угодно.
Собиратель послушно поднял руки в надежде, что за ним кто-нибудь последовал.
Голос тем временем чуть ли не с истерикой продолжал:
— Что это был за грохот, а? Почему больше не стреляют?
Матвей, не отвечая на его вопросы, заметил:
— Поверь мне, сейчас для тебя самым лучшим вариантом будет опустить оружие.
— Отвечай на вопрос! — истерично произнёс тот. — У тебя ровно три секунды, или я…
Вдруг послышался глухой металлический удар. Затем, уже ставший знакомым, звук упавшего пистолета, а за ним и его обладателя.
— Матвей! — раздался возглас Арины.
Собиратель навёл свет фонарика в сторону, где только что стоял неведомо как проникший сюда пират. Теперь на его месте находилась Арина со старой чугунной сковородкой в руках.
Возле её ног лежал, как и предполагал Матвей, совсем молодой парнишка, лет шестнадцати, может, и того моложе. Волосы кудрявые, лицо бледное, до ужаса худой.
Из его макушки текла кровь от удара сковородой.
— Теперь мы, вроде как, квиты, да? — дрожащим голосом произнесла девушка.
Глава 15
Пленник
30 января 2093 года
Понадобились усилия трёх человек, чтобы переместить Вадима Георгиевича в кубрик. Несли его, в основном, сержант и Надя, Ясир же на ходу осматривал пулевое ранение в живот.
Дорога была каждая секунда.
— Крепче держи, крепче!
— По ступенькам осторожнее.
— Под ноги, под ноги смотри!
Йован предложил заменить Надю, но та наотрез отказалась. Прогнала его и сказала, что всё сделает сама, чем вогнала здоровяка в ступор.
Сопровождавший их до палубы Матвей отметил, что за троицей тянется кровавый след, наводящий на неприятные мысли об участи начальника прогрессистов.
— Он пытался защитить меня, — провожая их взглядом, тихо сказала Арина. — Когда этот парень оказался внутри, Вадим Георгиевич велел мне спрятаться, а сам попытался разобраться с ним, обойти его сзади, но… Тот как-то услышал его и выстрелил.
Матвей захотел прижать её к себе, но она отпрянула, скрестив руки на груди.
— Надеюсь, с ним всё будет в порядке.
— Я тоже, — ответил собиратель, хоть и мало в это верил.
Арина опустила голову и увидела, что стоит в ручейке крови, испачкавшей её обувь. Она обернулась и осмотрела палубу, заваленную трупами, а затем перевела взгляд на догорающий корабль пиратов.
— Не спрашивай, — заранее предугадав её вопрос, произнёс Матвей.
Со стороны задней части судна к ним шёл Лейгур, по-прежнему обнажённый до пояса. Его борода покрылась небольшим инеем, тело было красным от холода и измазанным кровью.
Девушка невольно попятилась от исландца.
— Плывём дальше, — обронил он, проходя мимо.
Арина проводила его ошарашенным взглядом и шепнула:
— Он?..
— Да, говорит по-русски, — Матвей увидел Йована, бредущего в их сторону. — Потом расскажу.
Собиратель обратился к товарищу:
— Ну, жив он?
— Жив, жив, — ответил тот и заметил Арине: — Ты того парня хорошенько по голове огрела. До сих пор в себя прийти не может, лежит без сознания.
— Это я ещё вполсилы… — снисходительным тоном ответила она.
Здоровяк встретил её слова ухмылкой:
— Связал его на всякий случай, только вот, что делать с ним, не знаю. С виду совсем ребёнок, а в детей стрелять я не собираюсь.
— Ребёнок… — фыркнул Матвей. — Знавал я пацанов и помладше, которые исподтишка резали сухожилия на ногах собирателей, не согласных добровольно отдавать собранное с захваченных земель.
— Ты что, предлагаешь его того?.. — осторожно предположил Йован.
Матвей задумался.
При всей своей ненависти к пиратам, он всё же и мысли не мог допустить о хладнокровном убийстве пацана.
— Пускай очнётся, поговорим с ним, а там и решим…
Здоровяк согласно кивнул и обвёл взглядом палубу, усеянную трупами:
— А ведь у нас, на минуточку, спасательная экспедиция.
С самого утра в кубрике велась операция по спасению Вадима Георгиевича силами Ясира и сержанта, участвующего в качестве помощника. Заходить внутрь кому-либо было строго запрещено, поскольку это могло отвлечь внимание врача, и без того делающего невозможное.
Больше всего за состояние прогрессиста беспокоилась Арина, объясняя это тем, что старик получил пулю, пытаясь её уберечь. Переживала и Надя. Стоя вместе с остальными на палубе возле вездехода, она призналась, что Вадим Георгиевич был для неё куда больше, чем просто «начальник».
— Он и Валентина Игоревна, его жена, первыми приютили нас с сестрой после эвакуации из Архангельска, — рассказывала она. — Накормили, напоили, обогрели… не бросили, одним словом. Когда мы уже прибыли в Антарктиду, они заботились о нас, справлялись о наших нуждах, подкидывали еды, хоть и у самих было мало. Потом, правда, Валентина Игоревна оказалась в положении и вскоре родила. Нам с сестрой они стали меньше уделять внимания, но всё равно не забывали про нас.
— Странно, чего ты его тогда «начальником» зовёшь? — поинтересовался Йован.
Надя пожала плечами:
— Да не знаю, субординация, наверное, какая-никакая.
— Субо… что?
У неё зашипела рация.
— Да, сержант? — быстро ответила девушка.
— Кровь, принеси крови. Двух хватит.
— Приняла.
Надя сорвалась с места и юркнула внутрь вездехода, оставив дверь нараспашку. Матвей с остальными увидели, как она набрала код на панели небольшой дверцы в задней части «Титана» и открыла её, выпустив потоки ледяного пара. Оказывается, это был холодильник, внутри которого на крючках висели пакетики с кровью, и на каждом из них было написано имя одного из прогрессистов.
— Вот оно как, — охнул Йован, наблюдая за тем, как Надя взяла два пакета и закрыла холодильник. — А если кто из нас помирать будет, не найдётся один такой?
Надя ничего ему не ответила и, проскользнув мимо, поспешила к надстройке.
— Видать, для восточников кровушки не найдётся, —
