— Послушай, Дима, — попыталась я успокоиться и глубоко вдохнула воздуха. — Спасибо, что ты за меня так переживаешь, но это моё личное дело — с кем встречаться. Да, у нас были не очень хорошие отношения, но теперь мы все выяснили и больше не враги. А ты на меня не вправе обижаться — разве я тебе что-то обещала?
— Нет.
— Я тебе никогда не лгала, что у нас что-то может быть. Правда же?
— Да, Кать. Правда.
— Я не виновата в том, что я не смогла тебе ответить на твои чувства. Извини.
— Зато ты ответила на чувства Питерского!
— И не надо на меня злиться. Да, ответила. И на твои чувства когда-нибудь тоже ответят. Только это буду не я. На мне свет клином не сошелся. Извини ещё раз и прими как факт, что мы теперь вместе с Ромой. Удачи тебе, Дима, и спасибо за всё. Как друг ты действительно классный, ты как парень очень хороший, просто я не для тебя, а ты — не для меня.
— Ты только для таких придурков, как он.
— А вот это, Дима, я с тобой обсуждать не буду. И если ты будешь Рому обзывать — он об этом узнает, и уже надает тебе за дело. Пока, Попов.
Я отошла от него и вернулась к Роме, который тут же притянул меня к себе ближе, как будто я была какой-то драгоценностью и кто-то мог бы посметь меня у него украсть. Меня это лишь рассмешило. Какой он забавный в своей искренней ревности и желании быть моим единственным. Попов вряд ли подошел бы к нему при таком раскладе. Что тут есть, если так уже всё очевидно? Толку от этого никакого, а вот получить в бубен от Ромы — очень даже возможно.
Одноклассники быстро привыкли к тому, что теперь мы с Ромой не разлей вода. Папа Питерского тоже уже почти не обращал внимания на нас. Впрочем, мы особенно свою любовь и не выставляли в доме. Все наши чувства раскрывались только наедине друг с другом. Рома держал данное слово и не позволял себе лишнего. Мы лишь приятно проводили время вместе, могли вместе спать, смотреть кино или до утра целоваться.
Так прошло время до самой зимы. Рома отметил своё восемнадцатилетие в начале декабря, и на зимних каникулах, когда мы встретили Новый год всей семьей, решил отправиться погостить у своей мамы в США.
Если бы мы только знали, когда расставались с ним всего лишь на каникулы, считая, что это и есть самое страшное, что придётся нам пережить, чем для всех нас обернётся эта его поездка за границу…
Глава 18
Роман
— Малышка, привет, — говорил я в трубку, когда, наконец, дозвонился.
Даже то, что она могла долго брать трубку и не слышать телефон, меня заставляло волноваться. Я просто не мыслю жизни без неё.
— Привет, Ром, — услышал я её тёплый и нежный голос, в котором я слышал такую же тоску, какая сквозила во мне самом и резонировала с её тоской.
Быстрее бы уже домой вернуться. Всё без неё не в радость.
— Как ты, Катёнок?
— Хорошо. Тебя жду.
Я улыбнулся. Это самые лучшие слова, которые я когда-либо слышал вообще в своей жизни. Моя девочка меня ждёт… Потому что, когда не ждёт она — кажется, что ты не нужен всему миру. Потому что ей не нужен, значит, ты вообще никому не нужен. И слава богу, что этот период теперь позади, и я точно уверен, что моя Рыжая ждёт меня. И любит… Прощая за всё, что я вытворял, пока не открыл ей истинные чувства и не вывернул наизнанку свою израненную душу.
— Я думаю вернуться немного пораньше, — сказал я. — Мама, конечно, расстроилась, но она понимает, что меня тянет домой. К тебе.
— Я знаю, — ответила Катя. — Ты мне сегодня снился.
— Да? И что я делал?
— Тебе ещё рано знать такое! — рассмеялась она.
— Даже так? — засмеялся я в ответ. — Я требую рассказать и показать, когда приеду!
— Я подумаю.
— Так не годится! Раздразнила меня, а показывать не хочешь.
— Интрига!
Мы ещё долго смеялись и в шутку препирались, тратя целые часы на болтовню друг с другом. Мне кажется, я с телефоном не расстаюсь сутками — чтобы слышать её, читать сообщения в том чате, в котором я ей всё-таки написал, но почти сразу признался, кто такой Одинокий Волк и почему он пишет Лисице! Но общаться мы так и продолжили там — весело, ей там нравится, а мне по фигу где, лишь бы Катёнок на связь выходила!
Потом всё-таки завершил диалог и решил посмотреть какой-нибудь фильм от скуки. Залез в шкаф в гостиной в поисках старых дисков с кинофильмами. Пока вытаскивал один из боксов с дисками, случайно зацепил большой фотоальбом, который упал с грохотом на пол и раскрылся.
— Тьфу, блин… — проворчал я, сел на корточки и стал собирать фотографии обратно.
В моих руках оказалась одна из карточек, на которой в обнимку сидели мама и Джон. Даже с этой стороны я видел, что на обороте какая-то надпись, и перевернул фото.
«Джон, оставляю тебе фото на память о нашем незабываемом романе! На развод я уже подала. Люблю тебя!»
Я в шоке оторвал глаза от фотографии, когда увидел дату.
Мама не встретила Джона после развода с отцом.
Она изменяла ему во время брака, и поэтому отец принял решение о разводе.
Они мне говорили, что просто устали друг от друга, а на самом деле мать нагло отцу изменяла, а потом бросила.
Джон разрушил нашу семью. Чтобы потом построить свою.
За спиной хлопнула входная дверь. Я обернулся и увидел мужа матери. Того, кто разбил мою семью.
— Привет, — сказал он мне на английском. — Что с тобой?
Каждая моя мышца превратилась в камень.
Всё внутри меня кипело и звенело.
