– Чудовище с головою льва, туловищем козы и хвостом дракона. Львица с огненным взором. Вы – Химера. Порождение темных глубин Эреба.
– Жаждете славы Беллерофонта?[34]
– Я не герой, а чиновник полиции.
Госпожа Агапова усмехнулась:
– И обещали защищать меня, герой!
– Слово держу. Защищаю умную и честную барышню Эльвиру Ивановну от чудовища, что в ней поселилось. Только мне одному уже не справиться.
– Ошибаетесь, Ванзаров, я не чудовище, а скромная девушка, которая пытается своим трудом чего-то добиться в этом мужском мире. И по такому поводу… – Эля подошла к плите. – Нам стоит выпить.
Польза от мальчишек в том, что они вечно не слушаются и делают не то, что им приказали. Вот старший товарищ сказал: «Марш домой!» – но разве можно такому приказу подчиниться? Конечно, нет! Коля и не подчинился. А зайдя с глухой стороны дома, взобрался на водосточную трубу. И так удачно висит жестянка, что видно с нее все в окнах второго этажа.
Николя хоть и храбрый чиновник полиции, будущий сыщик и все такое, но высоту недолюбливал. Вернее, боялся до коликов в животе. Но что сказал бы Ванзаров, когда бы поймал его на такой трусости? Даже думать не хочется. Надо брать штурмом, и все тут.
– Монжуа и Сен-Дени! – прошептал Коля и полез еще выше, забыв про парадный костюм. Порою быть рыцарем – это преодолеть в себе мелкий страх, да хоть страх высоты. Кто сказал, что в нашей жизни нет места маленьким подвигам? Вот, пожалуйста, мальчишка лезет по обледенелой жести. Разве не подвиг в своем роде?
Кое-как закрепившись на высоте, про которую и думать страшно, а вниз смотреть – тем более, Николя обхватил трубу что было сил и принялся заглядывать в окна. Из тьмы светлые помещения хорошо видны. Он быстро различил знакомый коренастый силуэт. А рядом – женский. Дама разливала вино. И тут в один из бокалов скользнула порция какого-то порошка.
Николя замер на трубе.
Надо что-то делать.
Иначе он не простит себе.
Но еще надо как-то спуститься вниз.
Он попробовал и понял, что не сможет сдвинуться ни на дюйм. Лучше примерзнуть к жестянке.
А как же друг?
Зажмурившись так крепко, как только смог, Николя повторил рыцарский клич, как молитву, и развел руки.
За окном что-то рухнуло с таким грохотом, будто с крыши упала глыба льда. Эля присмотрелась, но тьма за окном скрыла тайну. Она повернулась, держа бокалы:
– Что собираетесь делать со всем этим?
Ванзаров печально вздохнул:
– В лучшем случае доказать умышленное убийство и посадить Толстикова.
– Вам этого недостаточно?
– Не мне, истине.
– Поймать меня вы не можете, а я не могу отпустить вас. Патовая ситуация.
– Логически – именно так. Но всегда есть выход. Например, приложить усилия, пойти во все газеты как частное лицо и устроить такой скандал с фактами и разоблачениями, что за вашу фабрику не дадут рваной ассигнации. Это все, что я могу.
Эльвира протянула бокал:
– Спасибо за честность. Сначала мой тост. Хочу выпить за красоту. Она стоит того, чтобы ради нее пролить немного бесполезной крови. Подумайте, сколько пользы принесет наша фабрика, когда завалит страну дешевой и эффективной косметикой. Я спасу миллионы женщин, подарив им красоту.
– Вы медленно их убьете.
– Что наша жизнь, как не медленная смерть. Зато каждая получит шанс стать красавицей. Мы и конкурс теперь будем проводить регулярно… Знаете, что это? – Эля, как фокусник, вынула записную книжечку в кожаном переплете. – Здесь спасение миллионов женских судеб. Мой отец собрал секретные прописи разных косметических средств. А мы сделаем их сильнее с помощью науки… Что-то не вышел мой тост. Очередь за вами.
Сжимая тонкую ножку, Родион взболтал содержимое. Следовало еще раз все взвесить. Что у него есть в жизни? Ради чего жил? Карьеры не сделал. Матушка? Ну, поплачет и забудет. Братец и вовсе не поплачет и сразу забудет. Тухля? У него своих проблем достаточно. Еще три-четыре друга? Да и бог с ними. Лебедев? Он, конечно, расстроится, но жизнь свое возьмет. В общем, ничто не держит. Кроме служения истине. В этом двойное удовольствие: справедливость восстановить и сразу узнать: что там? Ради чего живем и страдаем? Жутко любопытно.
– Лучший тост: за красоту справедливости… – предложил он.
– Как мило!
– И чтобы гениальный преступник, вину которого невозможно доказать, понес наказание за примитивное убийство. За это пью.
Барышня салютовала.
Отпив большой глоток, чего должно хватить, Ванзаров стал ждать.
– Как жаль, что отказались, – сказала Эльвира. – Все бы стало просто и красиво.
– Не только красота требует жертв. Но и справедливость…
Он еще хотел что-то добавить, но язык отказался повиноваться. Мир подернулся рябью, стало тепло и тихо, захотелось прилечь. Сквозь наступавший туман он увидел, как ворвались в комнату его друзья, до сих пор ожидавшие на лестнице, как Коля в разодранной шинели, срываясь на плач, крикнул:
– Вы арестованы по обвинению в убийстве!
Как хохотала Эля, когда Семенов крутил ей руки, и кричала:
– Обманул, сыщик проклятый! Себя не пожалел, дурачок!
Еще он видел над собой лицо Лебедева, такое милое. Аполлон хлестал по щекам, рвал воротник, раздвигал непослушные челюсти, вливал что-то жидкое. Но это уже не важно. Родион увидел красоту, от которой не хотелось уходить. Красота поглощала его, и он отдавал ей всего себя. Все-таки переиграл чудовище Эреба. Пусть ценой своей жизни. Плата невысока. Может быть, станет чуть лучше. Хотя вряд ли. На это мало надежды. Но после него останется что-то хорошее. Что? Да вот хоть Коля Гривцов. Мальчишка плачет, весь костюм изодрал где-то. Это ничего. Все пройдет. И это тоже.
Звуки слабели, становясь тише. Было хорошо и спокойно. Быть может, там уже ждет старина Сократ. Будет о чем поболтать на досуге вечности.
Ванзаров уходил все дальше, не разбирая слов и лиц.
Кажется, кто-то рыдает. Он задержался и обернулся. Слезинка выпала и медленно-медленно полетела на него. И зависла на месте. Аполлон Григорьевич надрывался криком, обзывал мальчишкой, дураком и отчего-то: «Родненький мой», просил держаться, держаться ради всего, больница уже близко, ах да, они, кажется, едут. Зачем это, не надо, столько хлопот, отпустите его…
Опять Лебедев кричит: «Не уходи!» Вот и на «ты» перешли. Как это здорово. Как это хорошо. Пора прощаться.
Ванзаров сжал ладонь друга – горячая и мягкая. И ощутил во рту аромат крови.
У нее был особый вкус.
Вкус победы.
Нет, господа, что ни говорите, а красота – это страшная сила. Прямо сказать – убийственная. Будьте осторожны, заглядываясь на красавиц. Красота – это видимость, что напускает на себя хищный дракон.
И больше ничего.
Примечания
1
По старому стилю. По новому стилю 30 октября.
2
Полотнища, перетянутые через улицу на веревках.
3
Научитесь радоваться!
4
1 пуд = 16 килограммов.
5
Нет семьи без пятнышка (лат.).
6
Как труп?
7
Старинная мера жидкостей, 1 штоф = 1,25 литра.
8
Да, мой генерал! (фр.)
9
Виды официально зарегистрированных проституток.
10
Верую, ибо абсурдно.
11
Не слишком доверяйте красоте.
12
Материнская любовь (лат.).
13
Телеграфные сокращения: ТЧК = «.»; ЗПТ = «,»; ВПР = «?»; ВСКЛ = «!».
14
Ничтожный человек.
15
Перекиси водорода.
16
Рождественский пост (до 24 декабря). Венчание, составлявшее регистрацию брака, в пост не совершалось.
17
10 копеек.
18
К делу!
19
Стыдливая мимоза.
20
Евстратий Медников, основатель отечественной школы полицейской слежки – филеров.
21
Сын неба.
22
Получается из растения Myroxilon touifera, имеет ванильный запах.
23
Экстракт жасмина тройной крепости.
24
Мы люди, а не боги.
25
Наручники.
26
Э. Р. Гофман – знаменитый немецкий доктор-криминалист, автор классического учебника судебной медицины, выдержавшего в России до 1917 года одиннадцать изданий.
