— Лжешь! — вырвалось у Барбароссы, — Так тебе демон и выболтает свое имя!
— Выболтает, будь уверена, — улыбнулась Бригелла, — Но только той, кто знает, как его попросить. Я знала. Лемигастусомиэль. Ну как?
Барбаросса присвистнула. Имя — не просто замусоленная побрякушка, которую принято носить при себе всю жизнь, имя — ключ, отпирающий многие невидимые двери в той защитной броне, которая окружает каждое существо, и неважно, смертный ли это или владетель адских глубин. Зная имя дверного демона, справиться с ним сможет и школярка.
Барбаросса хрустнула костяшками пальцев. Обыкновенно этот звук производил самое дурное впечатление на собеседника, очень уж часто он красноречиво выражал намерения самой Барбароссы относительно него, но Бригелла даже не поморщилась. Отличная выдержка.
— А ты, кажется, многое знаешь про этот домик, сестрица Бри? Знаешь, что внутри, знаешь, где стоит гомункул, знаешь стариковы привычки, знаешь даже имя его привратника… Какие демоны, хотела бы я знать, нашептали тебе все это?
Бригелла рассмеялась.
— Да уж не те, что каждый месяц пачкают красным твои брэ, сестрица. Я потратила на это четыре дня. Четыре дня заглядывала в окна, торчала на улице, срисовывая охрану и чары, тайком прикасалась к демону в замке, чтобы выведать его имя… Четыре дня упорных трудов.
— Плодами которых ты по какой-то причине решила со мной поделиться?
Бригелла удовлетворенно кивнула. Не Барбароссе, кажется — собственным мыслям.
— Про тебя в Броккенбурге говорят, что ты глупа, жестока и жадна. Приятно знать, что хотя бы в одном молва ошибается. Ты не так уж и глупа. Тебе нужен гомункул, Барби? Он у тебя будет. Возьмешь себе гомункула старика.
— А ты?
Бригелла очаровательно улыбнулась. При этом глаза в прорезях черно-алой маски блеснули.
— Еще не знаю, но, думаю, найду что-нибудь себе по вкусу. Старик, может, и скупец, каких поискать, но ты знаешь, отставные вояки частенько собирают у себя в закромах всякие интересные штуки, которые могут быть мне интересны. Знаешь, всякая мелочевка. Платиновые портсигары с памятными надписями от сослуживцев, парадные шпоры с самоцветами, расшитые золотом уздечки, хорошие картины, инкрустированные бриллиантами сабли, подаренные сеньорами перстни… Все это добро обычно лежит где-то в шкафу, медленно тускнея, пока его не уложат в гроб, собирая хозяина в последний путь. Мы облегчим этот гроб на пару-другую пфундов, что думаешь?
— Думаю, что ты выжила из ума, если помышляешь о таком, — Барбаросса произнесла это медленно и отчетливо, точно слова на демоническом наречии, малейшая ошибка в произношении которого может разорвать тебе пасть пополам или превратить голову в дымящуюся головешку, — Даже Панди не рисковала соваться в дома на вершине горы. А ты сочинила семь миннезангов в ее честь.
— И восьмой не закончила. Я бы сделала все одна, но… — Бригелла заколебалась, трубка в ее руке едва заметно дрогнула.
— Но боишься, что тебе разорвут задницу.
Бригелла кивнула, как показалось Барбароссе, даже с некоторым облегчением.
— На такое дело не ходят в одиночку. Мне нужна напарница. А ты, увы, лучшее, что может мне предложить Броккенбург.
— У тебя есть сестры. Чем плохи «шутовки»? Или ваш ковен наконец сподобился сочинить себе правила чести, которые надо соблюдать?
Бригелла фыркнула.
— Есть выходки, которые не прощают даже в «Камарилье». А я… Скажем так, мне не особенно везло в последнее время.
— Что, демоны не были к тебе благосклонны, когда ты кидала кости?
Бригелла, легко поднявшись с камня, отряхнула кюлоты от мелкой пыли и, взяв кончиками пальцев воображаемый подол платья, легко и изящно сделала книксен, потупив глаза.
— Мне нужен новый домик для моих кукол, — прощебетала она, — с бальной залой, игрушечной мебелью и горящим камином.
Чертова выблядка. Наделенная, как все «шутихи» лицедейским мастерством, она и в самом деле перевоплотилась на миг в маленькую хорошенькую девочку. Из породы тех, что обречены вызывать умиление у взрослых и на которую Барбаросса не имела надежд походить — даже если бы судьба не изукрасила ее лицо столь блядским образом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Барбаросса помедлила, прежде чем задать следующий вопрос.
— Почему ты думаешь, что я соглашусь?
Бригелла смерила ее взглядом.
— Потому что ты, кажется, немного задолжала мне, сестрица. За дырку в брюхе, за информацию о «Сестрах Агонии», за эту наводку, наконец. И, кажется, тебя весьма прижало с этим твоим гомункулом, раз уж ты обратилась ко мне за помощью. Не беспокойся, мы провернем это дело вместе. Чисто и аккуратно, как хер козопаса входит в молоденькую козочку.
— Этой ночью?
— Этой ночью, — подтвердила Бригелла, потерев кончик деревянного носа, — Мы встретимся возле старой котельной в два часа после полуночи. Без фонарей, без свечей, без амулетов. Через полчаса уже будем улепетывать без оглядки, а через час забудем, что когда-либо разговаривали друг с другом. Идет?
— Договорились, — холодно бросила Барбаросса, — Мне — гомункул старикашки, тебе — все остальные цацки, что там попадутся. И не советую хитрить, Бри. Иначе вздую еще разок, да так, что не появишься здесь еще месяц.
Бригелла улыбнулась ей и вновь опустилась на камень, небрежно закинув ногу на ногу. Кажется, она могла пролежать в этой позе весь день, точно у себя в койке.
— В таком случае тебе уже пора пиздовать отсюда. А то мы с тобой воркуем так долго, что могут подумать, будто у нас свидание. Не забудь, в два часа ночи возле старой котельной.
Бригелла улыбнулась ей на прощание. И хоть улыбка выглядела вполне искренней и милой, Барбаросса заметила злых чертиков, мелькнувших в ее глазах. Чертиков, вовремя предупредивших ее о том, что с губ «шутовки» сейчас сорвется то слово, которое едва не сорвалось в начале. Тяжелое слово, бьющее в грудь навылет, распахивающее нутро, как свинцовая пуля из мушкета. Ее прошлое имя, которое не растворилось в сумерках, как многие беды в Броккенбурге, а до сих пор призраком шло по ее следу, выныривая в самые неподходящие моменты.
— Не подведи меня… Красотка.
[1] Кацбальгер — короткий ландскнехтский меч для ближнего боя.
[2] Туше (фр. toucher — касаться, дотрагиваться) — момент касания противника оружием в фехтовании.
[3] Баумкухен — вид германской выпечки, сдобное тесто из нескольких слоев.
[4] Финстерханд (нем. finstere Hand) — дословно «зловещая рука». Одно из средневековых обозначений для отрубленной кисти мертвеца, которой приписывались магические свойства. Так, помещенные в эту руку свечи из жира казненных преступников парализуют всех, кто увидит их свет.
[5] Альбрехт фон Валленштайн — один из полководцев Тридцатилетней войны; штурм Кремзира произошел в 1621-м году.
[6] Флинта — обиходное название для оружия с кремневым замком.
[7] Хуглейк — легендарный конунг, упоминаемый в «Саге о Инглингах», которому предания приписывают чрезмерную скупость.
[8] Согласно Золотой Булле (1356) верховная власть в Саксонии принадлежала «избирательному князю», саксонскому курфюрсту, владевшему почетным титулом «императорский великий маршал».
Глава 7
Старая котельная нимало не изменилась за те несколько месяцев, что она не была в этой части Брокка. Не изменилась — да и не могла измениться. Все тот же исполинский, обильно заросший плющом холм, контуры которого едва можно было разглядеть, так плотно к нему со всех сторон лепились прочие дома. Барбаросса усмехнулась, разглядывая его с почтительного расстояния.
Воистину, жадность городского магистрата могла состязаться лишь с жадностью адских владык. За триста пятьдесят лет, минувших с рокового дня Оффентурена, распахнувшего все двери Ада, серый камень броккенской горы впитал в себя до пизды ядовитых чар и магических испарений, но каждый его альбум[1], выраженный в звенящих гульденах, приносил, по слухам, господину Тоттерфишу, городскому бургомистру, такой умопомрачительный доход, что он уже выстроил себе по небольшому замку в Гросенхайне, Криммичау и даже в Дрездене.
